— Вот сюда сажай лилии, а рядом ноготки, — командует тетя Софа. — Вредная какая ты Яра! Говорила сама сделаю!
— Ну тетя Софа, я уж устала ничего не делать, — стоя коленями на маленьком стульчике, выкапывал ямку под цветы.
— Тебе и не нужно! Твоя главная задача малыша вырастить. Как его ты говоришь хочешь назвать?
— Энрике-Диего, — говорю я, прикапывая посаженный цветок и выпрямляясь. Идея, украсить приусадебный участок принадлежала мне. Значит и участвовать должна я.
— Надо же придумать такие имена!
— В нем течет мексиканская кровь. Я хочу, чтобы с отцом его что-то связывало.
— Плохо это. Называть не рожденного ребенка именем умершего.
— Диего не умер! Я знаю, чувствую.
— Тогда почему не дал о себе знать?
— Значит не мог. Мало ли какие у него обстоятельства. Но я знаю, он приедет.
— Ярочка, — ласково начала тетя. — Смирись уже. Нет его в живых. Ты же видела как взрывается машина? Есть официальное подтверждение, что останки принадлежат ему.
— Нет. Опознание было по кольцам. Это ничего не значит. ДНК тест не провели. Сравнивать не с чем было.
— Вчера в новостях рассказывали про эту Мексику. Несколько картелей воюют между собой. Теперь, времена, когда правил твой Дон Диабло, вспоминают как лучшие. Никакого покоя обычным людям нет.
— Диего говорил, что наркокартели неистребимы. Уйдет один, на его место придет другой.
Я вытерла пот с лица. Подозреваю, что измазала в земле все лицо. Хотела уже пойти умыться, но тут перед нашим забором остановилась машина. И из нее вышел мужчина в джинсах и черной футболке.
— Что вы хотели? — тут же спросил наш охранник.
Я смотрела на незнакомое лицо. На внушительную мужественную фигуру. Он так похож телосложением на него. Малыш в животе начал радостно бить ножкой.
— Вам лучше уехать, — охранник достал из кобуры пистолет. Я остановила его знаком руки. Сердце забилось чаще. Неужели я схожу с ума и в каждом незнакомце вижу моего Диего?
Пошатнулась, жадно глотая воздух. Мужчина тут же подбежал, обхватил талию. Точнее там где она была.
— Осторожнее, моя Миледи, — на меня насмешливо смотрели глаза цвета неразбавленного виски.
— Диего! — я уткнулась в твердую грудь, вдыхая такой родной самый любимый запах моего мужчины.
— Тише, малышка.
— Это правда ты? — подняла голову, чтобы убедиться.
— Правда я, — провела по незнакомому лицу, очерчивая линию скул и нос другой. Все другое. Красивый мужчина. Но черты другие. Только глаза прежние. Он положил руку на живот, огромный как арбуз. Малыш тут же ударил его в руку.
— А это?.. — голос его дрогнул, а на лбу появилась испарина.
— Это Энрике-Диего. Наш сын, — впервые вижу, что он так шокирован. Столько эмоций в одном взгляде. Радость, шок, неверие.
— Наш… сын? — прокашлявшись переспросил он. Кивнула, чувствуя как в уголках глаз собираются слезы.
Он обнял меня, начал часто-часто целовать, гладя танцующий живот.
— Спасибо тебе, маленькая. Я так сюда стремился. Жил только мыслью о тебе. Я даже не знал… Если бы знал о малыше, то летел сюда прямо на костылях.
— На костылях? — отодвинулась от Диего, и испуганно посмотрела на него. — А что случилось-то?
Глава 46
— Тетя, — обнимаю Диего за бицепс и целую. — Это мой Диего.
— Доброе утро, Софья, — здоровается он. Смотрю удивлённо на него.
— Ты выучил мой язык?
— Да. Ты же говоришь на испанском. К тому же, я теперь понимаю почти все слова. И больше у тебя не получиться материть меня на незнакомом языке.
— Ты меня недооцениваешь! Понадобиться я и японский мат выучу! — Диего рассмеялся. А голос и улыбка у него прежние.
— Диего? — переспрашивает тетя. — Тот самый отец нашего Энрике? — я быстро киваю, не могу сдержать счастливую улыбку.
— Так что мы стоим? Нужно покормить человека с дороги. И Яра! Ты же его всего в земле перепачкала!
— Прости, — снимаю резиновою перчатку с руки и отряхиваю футболку. — Ты же ещё дом не видел! — тащу его за руку. Охранник смотрит на нас.
— Это хозяин дома, — поясняю я.
— Яра. Ты же хозяйка. Я для тебе купил дом.
— Ну уж нет! В доме должен быть хозяином мужчина. А мы с тетей за уют отвечаем, — иду, походкой утки, немного стесняюсь. Вдруг не понравлюсь Диего в виде колобка. Он то ехал к стройной фигуристкой девушке, а тут такой смешарик выкатывается.
В доме мельком выхватываю свое отражение в зеркале. Боже! А что у меня на голове! И сарафан весь в пятнах!
— Тетя, покорми Диего! Я сейчас!
Убежала в комнату на первом этаже. Я так и не смогла занять ту спальню, которую он выбрал. Скинула сарафан в ванной, набрала в руки воды. Когда распрямилась Диего уже стоял за моей спиной. Я прикрыла грудь руками, чувствуя себя смущенной.
— Не смотри на меня!
— Почему? — он обнимает меня со спины, целует в плечо в его глазах пламя преисподней. Обжигает, развращает. Мне в попу упирается твердый член.
— Потому что. Я не хочу чтобы ты видел меня такой. У меня на боках растяжки, а грудь так увеличилась, что вены видно. И я похожа на шар для боулинга.
— Ты прекрасна, моя Миледи, — совершенно искренне ответил он, поглаживая уснувшего малыша. Откидываю голову назад, опускаю руки, позволяю его умелым пальцам играть с чувствительными сосками. Это так хорошо. Позабытое пламя вожделения охватывает меня с невиданной силой. Завожу руку назад, ворошу непослушные отросшие волосы. Они все такие же на ощупь. Диего целует меня в шею.
— Я до жути тебя хочу.
— Я тоже, маленькая. Но я потерплю. Не хочу навредить малышу. Терпел же как-то восемь месяцев.
— Если осторожно то можно. Мне гинеколог говорил. — Его глаза опасно вспыхивают, а дыхание учащается.
— И у тебя правда никого не было?
— Нет. Были. Левая и правая рука. Если посмотришь, они все в мозолях, — рассмеялась. Повернулась к нему лицом, провела по незнакомым чертам.
— Нравится?
— Не знаю. Не привычно.
Я заканчиваю приводить себя в порядок, переодеваюсь в очередной сарафан. Тётя Софа накрыла на стол и ушла сажать цветы. Я сидела на диване, поглаживая живот, смотрела как он уплетает за обе щеки и не верила, что это не сон. Он жив. Я, конечно, надеялась, но с каждым днём вера в то, что он какими-то чудом выжил, таяла на глазах. Сколько бессонных ночей, слез о том, что хожу на обследование одна, с завистью смотрю на парочки, на заботливых мужчин.
— Яра, — он подошёл ко мне, стёр слезы.
— Ну ты чего? — я истерично всхлипнула.
— Я не верю, что ты со мной, — он погладил живот и поцеловал. От него исходило тепло, окутывало меня коконом. Я начинала клевать носом.
— Прости, — с усилием разлепила глаза. — Я так часто спать хочу. Как маленький ребенок. У меня даже тихий час каждый день. И сейчас он подошёл.
Диего подхватил меня на руки и понес в спальню, уложил на свою грудь. Я залезла ладошкой под футболку, погладила рельефный живот.
— Расскажи, что случилось?
— Прямо сейчас?
— Да. Я хочу знать. Я видела видео, где взорвалась машина. И в новостях рассказывали. Это монтаж был?
— Нет. Так и было. Мы с Кортесом сели в машину. Он в последний момент заметил, что в нас стреляют. Мы выпрыгнули на ходу, но нас задело пламя. Он был ранен. Перетащил меня в машину охраны. Я это ничего не помню. Был без сознания. Очнулся, лицо перебинтованное. Встать не могу. Ног не чувствую. Мне сделали не одну пластическую операцию.
— Почему не сообщил мне? Я тут с ума сходила!
— Если бы я сказал, то ты бы примчалась в Мексику. А в это время там такое началось. Эль Пачо я убил, и сам числюсь в погибших. Началась делёжка. Тем более, на реабилитацию ушло много времени. Я учился ходить заново. Не хотел, чтобы ты видела меня в таком виде, — бедненький мой. Такое пережил.
— И что сейчас будешь делать? Снова воевать? Возвращать влияние?
— Как я это сделаю? Диего Герреро Гонсалес умер.
— То есть, ты больше не наркобарон? — он покачал головой.
