— Мама, для женщины в тяжелом положении у тебя слишком здоровый цвет лица, — наконец обращаю внимание на родителей. — Советую прекратить спектакль и познакомиться с моей будущей женой Даяной Макграт.
— Дорогой, слишком поспешные решения…
— Мама, отец, — тут главное не дать им высказаться, я и так знаю, что они собираются сказать. — Уверяю, это самое обдуманное и верное решение в моей жизни. Я даю вам время свыкнуться с этой мыслью. Воссоединения с Линдой не будет, никаких других вариантов не будет! Я и так слишком долго оглядывался на ваше одобрение. Теперь оно мне ни к чему. Мы поженимся с Даяной как только я получу развод. И если вы мечтаете когда-нибудь увидеть внука или внучку, вы сотрёте с лица вот это вот выражение «она же ирландка из простой семьи».
— Понятно, ты сошёл с ума, — вздыхает отец. — Дамир, этот запрет на приближение…
— Это единственно приятная вещь в моём браке с Линдой. На ужин мы не останемся, так что можете спокойно делиться друг с другом возмущением, по поводу моего поведения. Мне впервые за вас стыдно. Захотите связаться со мной — я на телефоне! Пойдём, любовь моя.
— Разве для вас не важно счастлив ли ваш сын или нет? — упёрлась Даяна, ошибочно полагая, что может пробить сквозь мировоззрение богатых аристократов. — Разве не об этом мечтает каждый родитель — видеть своего ребёнка счастливым и любимым? Он столько лет мучался с нелюбимой женщиной, а вам на это было плевать! Для вас манеры и общественное мнение гораздо важнее?
— Девушка, этот мир держится вовсе не на любви, не будьте так наивны, — бросает ей с горечью моя мать.
— А на чём же?
— Пойдём, Даяна, пойдём, — выношу её из гостиной чуть ли не на руках. — Не слушай их. Потому что для начала следовало спросить, знают ли они, что такое счастье.
— Почему ты не такой, как они?
— Я был таким, просто потом я встретил тебя и …очнулся, — улыбаюсь и целую самые желанные губы на свете.
Куин
— Охох, такс, такс, — в сотый раз вздыхает этот мордатый пастор, рассматривая проклятую книгу. Глядя на него, представляю себя сияющим богом терпения, чтобы не прислушиваться к мыслям задушить на хрен этого мудака.
— Время вышло, святой отец, мы не в библиотеке! — решительно поднимаюсь на ноги. Блефовать я умею, сам дьявол не придерётся. — У меня кроме вас ещё двое клиентов дожидаются встречи. Эта книга, определённо, сегодня обретёт своего хозяина.
— Но я ведь не отказываюсь её у вас купить, я хочу убедиться, что это именно то, что меня интересует, — трясёт он своими щеками. Как им удаётся быть такими жирными, если у них то какой-то пост, то очищение?
— По правде говоря, я мог бы продать эту книгу вдвое дороже, просто я обещал одному человеку, что книга попадёт в руки святого отца, потому что те, кто так часто осеняет себя крестом, не поддаётся разрушительному воздействию этой чертовщины. Либо вы решаетесь прямо сейчас…
— Хорошо-хорошо, я согласен, — заёрзав на месте, пастор лезет в свой стол и выкладывает передо мной три пухлые стопки наличных. — Здесь вся сумма. …Не будете пересчитывать? — удивляется он.
— А я должен не доверять святым отцам? Хм, куда катится этот мир. Я пересчитаю позже, и поверьте, если вы меня надурили, я вернусь и заставлю вас об этом пожалеть. …Чем эта книга так интересна? — оборачиваюсь, на минуту задержавшись в дверях.
— Потому что в ней написана правда, — посмотрел он на меня каким-то странным взглядом, с благоговением укладывая книгу обратно в контейнер.
Что ж, и на том спасибо. Сделка выгорела даже очень удачно, эта ведьма должна меня похвалить. …Шляется где-то там со своим английским снобом, любовь у них видите ли! Тьфу! Слишком много шума вокруг недоразумения. Кто до сих пор верит в эту любовь?! Только чокнутая ирландка, любительница старинных книг. Начиталась всякой ерунды и в ерунду поверила! Если с кем-то хорошо — вы остаётесь вместе, плохо — разбежались. Вот и вся любовь, вот и все сложности. А то понавыдумывали всякой романтики, усложнили до безобразия, правила всякие. …Вот прицепилась тема, отвязаться никак не могу! Всю обратную дорогу сам с собой дискутирую и критикую придуманную любовь. Докатился!
Нужно немедленно отвлечься и развеяться! Зависнуть что ли до утра в пабе. Только загляну на минутку к очаровательной хозяйке книжной лавки. У меня висит пропущенный звонок от неё, хоть кто-то хочет узнать, как у меня дела. Потому что некоторые куколки, попав в лапы снобов, вообще о друзьях забывают. Захожу внутрь, но Ирмы почему-то нигде не видно. Прислушиваюсь и улавливаю звуки очень похожие на женский плач. Ирма сидит на полу, спрятавшись между стеллажами и горько скулит, закрыв лицо ладошками.
— Кто это у нас здесь влажность в помещенье повышает? Эй, что случилось? — присаживаюсь рядом на корточки. — Где у тебя здесь полотенце для слёз? — оглядываюсь в поисках салфеток.
— Они …её… украли, — всхлипывая, выдохнула Ирма, поднимая на меня зарёванное лицо обиженного ребёнка.
— Кого украли? Кто они? — протягиваю руку, помогая подняться.
— Люди! Покупатели! Они украли книгу!
— О, да, люди злые. В вашем мире улыбающихся единорогов разве об этом не знали?
— Это не смешно! — снова обиженно всхлипывает Ирма, пытаясь заправить свои рыжие локоны за уши, но сегодня даже волосы взбунтовались против неё.
— Я просто пытаюсь поднять тебе настроение. Было бы из-за чего расстраиваться. Ну, украли какие-то придурки томик классики прошлого века, у тебя ведь их ещё много. Или она была слишком дорогой?
— Дорогой! И совершенно новой! Мне её… Ты мне её из прошлой поездки привёз. Это был твой подарок, — и эта милая дурёха снова заливается слезами. Я даже растерялся на минуту. Так вот чем дорога эта книга. …Надо же.
— Рыжик, ну что ты в самом деле! — с какого-то перепугу Рыжиком её назвал. Как-то само вырвалось. — Не расстраивайся, я тебе в следующий раз другую привезу, ещё лучше или найду такую же. Я уже было подумал, что у тебя кассу обчистили или ты с верхней полки упала. Не убивайся так. Хотя я очень тронут, что мой подарок был для тебя так важен, — вот блин, зачем я это сказал, последние слова вызвали новый поток слёз. — А давай мы закроем твой супермаркет и пойдём где-нибудь посидим, выпьем пива или кофе. Согласна? Прогуляемся немного? — Ирма согласно трясёт головой, и я с облегчением вздыхаю. Господи, как же с этими женщинами сложно, они в любых обстоятельствах для себя придумают трагедию. Надо же из-за такой чепухи расстроилась, хотя …с какой стороны посмотреть, значит, я для неё не чепуха. …Хм.
— Извини, иногда я бываю очень чувствительная, слишком близко всё принимаю к сердцу, — извиняясь, улыбается Ирма. — Может, заглянем в паб?
— О, девушка, вы читаете мои мысли! Пойдём, пропустим по стаканчику. Надеюсь, ты не становишься рёвой, когда переберёшь лишнего? Хочу знать, к чему готовиться, — подмигиваю ей, предлагая локоть. Мне нравится наблюдать за её живыми глазами, невольно начинаешь улыбаться и придумывать новые шутки.
— Лучше, конечно, не перепивать, иначе меня начинает тянуть на глупости. Помню, во время учёбы, когда мы с друзьями отмечали день моего совершеннолетия я танцевала стриптиз прямо на барной стойке. Когда начала снимать лифчик в пабе уже было не протолкнуться, столько зрителей собралось. На следующий день мне было очень стыдно.
— Представляю, зачётное должно быть было зрелище. Я бы тоже на такое глянул… э-э-э в смысле не при такой толпе народу, тьфу ты, я имею в виду… — запинаюсь, как придурок, потому что эта огненная девушка смотрит на меня с такой доверчивой растерянностью. Мне даже стало стыдно, что со мной не случалось лет с десяти.
— Я поняла, — поджала губы Ирма, сунув руки в себе карманы. Ну вот, только я вошёл во вкус шагать с ней рядом под ручку.
— Что ты поняла? Я хотел сказать, что ты очень привлекательная девушка. Любой мужик бы офигел, если бы такая красотка начала оголяться на барной стойке.
— А мне не нужен любой! — фыркает рыжая вредина. — Я делала это на спор, а не для того, чтобы на меня всякие мужики пялились!
