— Что именно повторить?
— Последнюю фразу. Ты произнёс её таким сексуальным голосом, так вкусно. Я хочу ещё раз послушать.
Ох, чёрт возьми, меня возбуждают её прикосновения, взгляд и этот нежный шепот, будто её скачущие гормоны передаются и мне.
— Девушка, что вы со мной творите? Тогда нам придётся задержаться в этом домике подольше. …Значит, тебя заводит мой голос. Понятно-понятно. Оказывается, у меня есть безотказное оружие против гордой ирландки. Расскажешь мне о любви, красотка? Подходящая тема перед предстоящим событием.
— Зубы мне пытаешься заговорить?
— Нет, скорее пытаюсь унять своё волнение.
— Ладно, англичанин, так и быть, пофилософствую о любви. А ты слушай и запоминай.
Она даже не представляет, как я обожаю её слушать, наблюдая за её мимикой, особенно когда она в таком приподнятом настроении, шутит, умничает. Живая, непосредственная, влюблённая. Желанная. Такую женщину хочется назвать единственной. Может, этот придурок Куин прав, может она действительно ведьма, раз так смогла меня приворожить?
— Подождёшь меня здесь несколько минут? — подвожу её к крыльцу. — Только стой именно на этом месте и никуда не уходи.
— Побежишь немного прибраться? — хохочет Даяна. — Хорошо-хорошо, я жду тебя, мой принц.
Несмотря на то, что наш дом в Солсбери довольно маленький, зато вокруг него много нашей земли. Здесь мы разводим лошадей, поэтому я тороплюсь к конюшням, где для меня уже должны были оседлать Амадея, шикарного белоснежного жеребца. В отличие от моей любимой я научился сидеть в седле в четыре года и до сих пор обожаю верховую езду. Амадей, фыркая, качает головой, поводя ушами, здоровается.
— Я тоже рад тебя видеть, мой ненаглядный. Прокатишь нас кое-куда? Очень надеюсь, что ты будешь вести себя как настоящий полубог, потому что эта женщина для меня чрезвычайно особенна.
По мере моего приближения глаза у застывшей Даяны становятся всё больше и больше, пока она не уронила свою сумочку на землю.
— Вау, — всё, что смогла она выдавить в первую минуту. — Это неописуемо. Вы оба такие потрясающие. …Ты предлагаешь мне забраться к тебе? — колеблется она, глядя на мою протянутую руку.
— Да. Хочу отвезти тебя кое-куда. Амадей домчит нас с ветерком. Не бойся. Доверься мне, — подтягиваю её и усаживаю боком впереди себя. Не зря ведь я просил надеть на Амадея это хитрое седло, позволяющее возить с собой даму сердца. Даяна обнимает меня обеими руками, причём всю дорогу с её губ не сходит счастливая улыбка и время от времени она чмокает меня в щеку, потому что уже наверняка догадалась куда я её везу. Это место известно во всём мире. Но сегодня здесь не должно быть ни одного туриста, я оплатил возможность побыть наедине со своей любимой. Потому что именно здесь я хочу сделать ей предложение руки и сердца.
— Стоунхендж! Конечно, как можно не посетить место поклонения друидов! — восклицает она. — Хотя, я здесь была уже …трижды.
— Но с этой целю ни разу! — подхватывая её, помогаю спуститься и веду в круг, к главному камню, который предположительно служил алтарём. — Даяна, я знаю, как ты уважаешь все эти отголоски древности, старинные книги и истории замков. Поэтому я не мог сделать этого в изысканном ресторане под музыку скрипача или где-нибудь в Париже на фоне Эйфелевой башни, нет, только в одном из таких таинственных и окутанных мифами мест. О нём ходит множество легенд, его приписывают себе многие культуры, но я верю, что это действительно место силы, особенная точка на нашей планете, где мы можем быть услышаны богами, — вынимая из кармана то самое кольцо, которое я ей подсунул в книжной лавке, опускаюсь на одно колено под её судорожный вздох. — Даяна Макграт, моя особенная женщина, рядом с которой я готов дотянуться до звёзд, обнять весь мир и давиться картофелем фри на завтрак, согласна ли ты разделить свою жизнь вместе со мной, стать моей женой, моей музой, моей единственной любовью?
— Да, готова, — кивает она головой и плачет, бросаясь ко мне в объятья. — Я очень хочу быть твоей единственной любовью и есть картошку на завтрак! …Я люблю тебя, Дамир.
У меня даже голова закружилась на какое-то мгновение. Не знаю, связано ли это с этим местом, но Амадей вдруг заржал, поднявшись на дыбы, а после сделав круг вокруг Стоунхенджа вернулся на своё место, усиленно кланяясь, приглашая меня сесть в седло.
— И я люблю тебя, радость моя. Пойдём, нас ждёт вкусный обед, камин и фраза на бис сексуальным голосом.
Но как только мы вошли в дом, всё случилось до наоборот. Сначала мы набросились друг на друга, срывая одежду под мой возбуждённый шепот, и только потом был жар камина и изысканные блюда по случаю нашего маленького торжества.
— Моя ненасытная богиня, — не могу отвести обожающего взгляда от моей будущей жены, которая сидит в одной моей рубашке, облизывая губы.
— Ты имеешь в виду исчезнувшую нежную телятину или наши любовные утехи? У тебя, между прочим, тоже прекрасный аппетит.
— Я имею в виду всё вместе. Ты знаешь, что ты делаешь меня очень счастливым? …Как думаешь, у нас будет мальчик или девочка?
— Если будешь хорошо себя вести у нас может быть и мальчик, и девочка, — улыбается она в ответ. — Детей ведь может быть несколько. Я, например, всегда немного завидовала тем, у кого были братья и сёстры. А у тебя есть брат или сестра?
— Нет, я единственный ребёнок в семье. …Даяна, ты готова познакомиться с моими родителями? Я имею в виду невзирая на их неодобрение. Потому что они против моего развода с Линдой.
— А мне можно будет показывать характер? — я согласно киваю в ответ. — Тогда я готова! — гордо расправляет она плечи, задирая свой симпатичный носик.
Мы прибыли в Лондон уже вечером, я заведомо предупредил о своём приезде, поэтому они уже должно быть отрепетировали свой спектакль. Всё-таки хорошо иметь своего человека, который за умеренную плату сливает тебе всю необходимую информацию. Моя мать по своей природе человек жадный, поэтому её экономка вынуждена работать моим осведомителем. Благодаря ей я тоже подготовился к этой встрече. Пропускаю Даяну вперёд, затем вхожу я, а следом за мной судебный исполнитель. Моя мать с умирающий видом сидит в кресле малой гостиной, отец застыл рядом с ней, а Линда при виде меня тут же вскакивает с дивана:
— Милый, как хорошо, что ты приехал! — заламывая руки, она бросается ко мне, но тут на пути баронессы возникает представитель закона.
— Баронесса Линда Морли, ставлю вас в известность, — тычет он ей конверт с бумагами. — Вчера лорд главный судья вынес постановление касательно обращения мистера Шакли. Вам запрещено приближаться к мистеру Дамиру Шакли ближе, чем на двадцать метров. В качестве наказания назначается штраф или лишение свободы сроком максимально на один год. Нарушение запрета является преступлением. Поэтому настоятельно советую соблюдать дистанцию, изучить содержание документа и совершать общение с мистером Шакли только через его адвокатов.
— Так что никаких «милый», сообщений посреди ночи с признанием в любви, угрозами и нытьём! — добавляю я. — Это значит, что ты должна немедленно покинуть этот дом и избавить меня от своего присутствия! Это значит, что наш развод в любом случае состоится и я женюсь на любимой женщине. Это постановление защищает не только меня, но и тебя. Чтобы я тебя ненароком не задушил. А теперь убирайся!
— Мы ещё посмотрим! Это ещё не конец! Пусть только эта сука родит ребёнка! Считай, что я тебе его просто одолжила! — шипит Линда в сторону Даяны.
— Увы, баронесса, это конец. Нельзя удержать мужчину силой, это не делает чести ни одной женщине. Дамир не вещь, а любовь нельзя одолжить, — спокойно произносит Даяна. — Кстати, тебе привет от Куина. Твой отец мог бы гордиться таким сыном. В смысле, как я поняла, коварство — это ваша семейная черта.
Пока Линда добралась до выхода, она хлопала всеми дверями, которые ей попадались.
