— У тебя кто-то есть? — сдавленно спрашивает Эльвира, и в то же мгновение у меня перед глазами проскакивает рыжий всполох.
Смотрю на изысканную утонченную Элю, а в мысли нагло ломится беспардонный Ёжик, и сердце начинает лупить за грудиной.
Я такое ненавижу. Вся эта херня в виде многоугольников и прочих геометрических фигур не для меня. Барахтаться в таком — себя не уважать.
— Нет, — отвечаю без единой эмоции, выдерживая ее потерянный взгляд, — никого.
Рыжая не в счет. Я не с ней. Просто временный сдвиг по фазе. Я уверен, что через пару встреч она мне осточертеет своей непробиваемой простотой и способностью клевать мозги даже на расстоянии. Пока бодрит и местами даже забавно. Потому что в новинку, потому что все не так, как я привык. Но это пока.
Я ничего не могу спрогнозировать относительно Вознесенской, но однозначно воспринимаю ее как индикатор того, что с Эльвирой вышла осечка. Было бы решение верным, я бы не допустил такой санта-барбары.
— Тогда почему? — чуть подрагивающей рукой поправляет безупречно уложенные волосы.
Несмотря на волнение, держится как королева. Никаких фырканий, никакого взрыва эмоций. Идеальная. Но сегодня эта идеальность играет против нее.
— Нам нужен перерыв, — отстраненно повторяю и прохожу мимо нее в гостиную, — я должен подумать.
Она меня знает. Понимает, что значит этот холодный тон и не смеет противится.
Вместо этого кивает и спокойно уходит в спальню.
Я ловлю себя на мысли, что если бы она разоралась, влепила мне пощечину, выплеснула на меня раздражение, то у нее было бы больше шансов задержаться в моем доме.
Я не иду за ней. Стягиваю с плеч пиджак и бросаю его на новый дымчато-серый диван, который идеально подходит к шторам, но вызывает глухое раздражение.
Открываю бар, плескаю виски на дно стакана, туда же пару кубиков льда.
Невкусно. Напиток горечью оседает на языке и обжигает пищевод. Морщусь, задерживая дыхание и отставляю стакан в сторону. Не хочу.
Эльвира появляется через десять минут. Затянутая в черный брючный костюм, на шпильках, с сумочкой на тонкой цепочке через плечо. Леди, несмотря ни на что.
— Ключи оставлю на полке.
Ее голос почти не дрожит. Почти спокойна. Выдает только румянец на щеках, чуть более яркий чем обычно.
— Хорошо, — киваю и отворачиваюсь, — я тебе позвоню.
— Я буду ждать твоего звонка.
Будет. Не сомневаюсь.
Эльвира уходит, а я даже не иду ее провожать, в очередной раз подтверждая титул «Сухарь года». Только наблюдаю в окно, как она с высоко поднятой головой шагает к калитке, за которой уже поджидает желтое такси.
Не жалею, но испытываю дискомфорт. Мне действительно нужен этот сраный перерыв, чтобы привести в порядок мозги и разобраться с рыжей.
* * *
Утром в мозгах не проясняется. Все тот же туман, с которым я пока еще не решил, что делать. На одной чаше весов нормальная, спокойная жизнь с адекватной женщиной, способной поддержать в любой ситуации, на другой — геморрой по имени Лера. С ней я точно не планирую долго и счастливо. Уверен, наш предел — две недели, если протянем месяц — это уже будет нехилое достижение. Весьма сомнительное, кстати.
Я уже предвкушаю проблемы. Просто дохреллион проблем на любой вкус и цвет, но почему-то не могу с ходу от нее отказаться. Рыжая беда умудрилась пустить корни глубоко под кожу, и пока не получается ее оттуда выдрать.
Я успокаиваю себя тем, что это просто секс. Просто потребность в подзарядке. Ее свежесть, смешанная с придурью, сплетается в такой бешеный коктейль, который действует похлеще убойной дозы энергетика. Ничего особенного, просто эксперимент.
Это как в еде, когда однажды утром просыпаешься с дурацкой идеей попробовать что-то новое. И вот уже вместо привычного филе-миньон жуешь дешевую сосиску в тесте и пыхтишь от излишка специй. Один раз попробовать — можно, повторять — никогда.
Попользовать. Взять по максимуму от этого безумия, зарядиться под завязку, а потом отпустить. Даже не просто отпустить, а перевернуть страницу и забыть.
Такая у меня стратегия. По-моему разумная.
А пока придется подрабатывать воспитателем.
Первым делом отвечаю на ее сообщения, которые она прислала перед сном — ворох бессмысленной фигни, какие-то картинки, которые, наверное, должны быть забавными, немного претензий и фотографию своих коленок.
М-да, сколько шлака от одной особы.
«Совет на будущее, хочешь привлечь внимание — присылай не коленки, а то, что выше. Без трусов и в раскрытом виде».
Она отвечает моментально:
«Ты за кого меня держишь?»
За глупого ежа, на котором я конкретно подзавис.
«Заеду в час. Идем обедать. Не задерживайся».
«Я разве согласилась?»
«В час».
На этом утренняя переписка окончена. По крайней мере для меня, Лерка же продолжает сыпать посланиями, и в итоге ставлю на нашу с ней ленту режим mute.
Иначе придется ведь день дергаться от звука входящих сообщений.
Снова в голове мысль: зачем мне это надо?
Зачем-то видать надо, потому что этого обеда я действительно жду.
* * *
По пути на работу сворачиваю к одному из объектов, чтобы потом не тратить на это время. Поэтому в офис прихожу позже обычного. Прохожу через турникеты и иду к лифтам, а там меня ждет сюрприз в виде жены Артура. Худенькая, нежная малышка, с большими немного грустными глазами. Свободное платье не скрывает внушительный живот, в котором сидит моя будущая племянница.
Вероника задумчиво наблюдает за тем, как красный огонек на панели приближается к отметке первого этажа и не замечает моего появления.
— Добрый день, — я здороваюсь первым.
— Здравствуй, Демид, — она тут же подбирается.
— Ты к Артуру?
— Да, — поднимает чуть выше папку, которую сжимает в руках, — он с утра забыл… попросил привезти.
Наконец, раздается пронзительный сигнал, и створки разъезжаются, приглашая войти внутрь кабины. Кроме нас желающих прокатиться нет.
Я встаю у самой стены, а Вероника чуть впереди. Она натянута как струна, смотрит строго перед собой, будто в лифте никого кроме нее нет, непроизвольно прикасается к животу.
Я ей не нравлюсь. Даже не так. Она считает меня конченым говнюком, и это уже, наверное, никогда не изменится.
— Как Ванька? — задаю нейтральный вопрос. Я уже пару недель не видел племянника.
— Хорошо.
— Хулиганит?
— Да.
Разговор у нас с ней не получается. И уже, наверное, никогда не получится.
Один из немногих моментов, о которых я реально жалею. Ошибки делают все. И когда-то я крепко ошибся с Вероникой.
Из лифта она выходит первой, не прощаясь и не оборачиваясь, а я поднимаюсь еще на два этажа и иду к себе в кабинет.
Через час ко мне заваливается Артур, с той самой папкой, которую ему принесла беременная жена.
— Как у вас дела?
Это, пожалуй, единственные люди, чья жизнь меня действительно волнует.
— Хорошо, — брат жмет плечами и выкладывает на стол бумаги, — готовимся.
Вероника гнездуется, скупает распашонки с ползунками. Ванька со всей ответственностью рисует для сестры самолетики.
Почему-то в этот момент я ему завидую. Они прошли через такую задницу, что другим и не снилась, и все же вместе. Любят друг друга, ждут второго ребенка.
Молодцы.
— А как продвигается ваша совместная жизнь с Элей? — Артур как чувствует.
Задает вопросы, которых я бы предпочел избежать.
— Мы на паузе.
Брат удивленно поднимает брови:
— Уже надоела?
Чуть не ляпаю «да».
— Нет.
— Тогда что?
— Просто надо взять тайм аут и разобраться в себе.
— Причина? — он теперь не отстанет. Да мне если честно неохота корчить из себя партизана. Отхожу к окну и, заправив руки в карманы, смотрю на серое небо.
— Затроил.
Артур удивленно присвистывает. Уж он-то в курсе, что такой ерундой я обычно не страдаю.
