ты же большой мальчик, справишься. Главное, не впадай в зависимость.
Сердце гулко ударилось в грудную клетку.
– От чего?
– От азартных игр. С воспитанниками детдома.
– А. Не, я не из этих…
– Хорошо. А куда ты шёл?
– К Санычу.
– Опять? Я ведь просила…
– А я просил дать мне поговорить с начальством. Так что пеняй на себя.
Саныч оказался на месте. И даже, вроде как, трезв. Правда, не в самом радужном расположении духа.
– Чего тебе, дамский угодник? – недовольно проворчал он, бросив на меня беглый взгляд.
– Чего это я угодник?
– Да вон какой, – он красноречиво взмахнул рукой вдоль моего тела, – красавЕц. Работать пришёл или так, покрасоваться?
Я глянул на свою одежду. Обычная, ни разу не парадно-выходная. Шорты и майка – у меня таких десятки.
– На, вот, – узловатые пальцы протянули мне замызганный клеёнчатый фартук. – Надень.
– Зачем?
– За хлебом с маслом! Забор будешь красить.
– А щебень раскидать не надо?
– Я раскидал уже.
Я посмотрел с сомнением на его сутулую фигуру. Мне искренне казалось, что я ту кучу и за неделю не раскидаю, а он за два дня закончил?
– Саныч намного работоспособнее, чем кажется на первый взгляд, – шепнула мне на ухо всё ещё отиравшаяся здесь Настюха. – Если б ещё не пил…
– Я всё слышу! – проскрипел дед. И, уже обращаясь ко мне, добавил: – Вот те краска, вот те кисть… щас покажу, где я в пятницу остановился…
Он ещё и красить начал! Когда успел…
– Саныч… – робко начала Настенция. – Полина Григорьевна просила, чтобы вы давали Ярославу Дмитриевичу, кхм, изолированные задания. Чтобы он работал один.
– Чтоб я на мальчонку вашего дыханием своим болезнетворным не дышал! – оскалился старик.
– Вы ему ногу в прошлый раз повредили! – покраснев то ли от злости, то ли от смущения, прошипела моя маленькая защитница.
Вроде, и приятно, что она обо мне заботится, но в то же время чувствую – всё должно быть наоборот. Это я большой и сильный, а она слабая козявка. Поэтому принял вид построже и сказал:
– Нечего со мной, как с маленьким, носиться! Саныч, пошли.
И мы пошли. А Настёна осталась растерянно смотреть нам вслед. Но я чувствовал, что её уважение ко мне ещё немного подросло.
Красить забор оказалось несложно, и я снова укрепился в мысли, что смогу жить один, без помощи родителей. Дело это было не утомительное, я мог бы трудиться до самого конца рабочего дня, но когда Настюша пришла поснимать меня для сторис, то ощутил, что соскучился по ней и хочу побыть рядом.
– Как тебе малярное дело? – спросила она, не выключая камеру.
– Ужасно! – принялся паясничать я, играя для отца: он-то хотел, чтобы мне было тяжело! – Воняет, нудно и конца не видать! Ненавижу красить забор!
Девчонка опустила смартфон и с улыбкой покачала головой:
– Ну ты просто вылитый Том Сойер! С той только разницей, что он умудрился заработать на столь скучном занятии.
– Да ты шутишь! Это очень даже увлекательно. По крайней мере, для того, кто никогда раньше… А как он заработал?
Козявка кокетливо приподняла брови:
– А вот узнай сам! Домашнее задание тебе.
– Это из литературы, что ли?
– Из неё самой.
– Замётано! Завтра отчитаюсь.
– Только чур интернетом не пользоваться!
– Как это???
– А вот так! Сходи в библиотеку и возьми книгу. И найди.
– В библиотеку?! Электронную, что ли?
– Нет, обычную, картонно-бумажную.
– Да ты шутишь, таких уже нет.
– Ещё как есть!
Я сразу загорелся новой идеей:
– Сходишь со мной?
– А ты что, боишься заблудиться?
Я бросил кисточку в банку с краской.
– Анастейша, не буди во мне зверя!
– А то что?
Я протянул к ней испачканные зелёной краской руки:
– Сейчас узнаешь!
– Ой… Ой, Яр, не надо… – шаг назад.
– Не надо, говоришь? – шаг следом.
Малявка пищит и отступает ещё на два шага. Я настигаю её в один и с угрозой нависаю сверху:
– Ну ладно! Не надо, так не надо. Но только если проведёшь меня в библиотеку!
Настя со вздохом покачала головой:
– Какой же ты…
– Грязный шантажист!
– Именно! Грязный – во всех смыслах слова, прямых и переносных.
– Анастасия Сергеевна, ну с кем же ещё в библиотеку ходить, если не с русичкой?
– Ярослав Дмитриевич, но у меня же днём Веня…
– А давай его с собой возьмём.
Она округлила глаза:
– Думаешь, это хорошая идея?
– Ему только на пользу пойдёт!
– Не уверена, он мальчик впечатлительный…
– Да брось, я же с вами, всё будет окей!
Настя вздохнула, сдаваясь:
– Ладно, спрошу у его мамы разрешения…
– Спроси сейчас. А завтра утром я тебя из общаги заберу и отвезу к Вене. И потусим втроём.
Она опустила глаза, обняла себя за плечи.
– Не хочешь? – спросил я с внезапным и сильным волнением.
Сказать она сейчас может что угодно, но я по мимике и жестам пойму, как оно на самом деле. И мне капец как не хочется, чтобы это самое дело было отрицательным. Аж мотор в груди замер. Но Настёна не подвела. Сказала:
– Хочу, – тихо и грустно так. Как будто не хочет хотеть, но провести со мной день – хочет.
Это прямо согрело душу. И запустило мотор. Я с облегчением улыбнулся:
– Не переживай, я буду вести себя хорошо: постараюсь не создавать проблем, а наоборот – решать их. И создавать радость.
– Ладно. Давай попробуем. Создавать радость, – и робкая улыбка осветила такое милое мне лицо.
Я вдруг заметил, что у девушки накрашены глаза – выглядят явно выразительнее, чем обычно. И причёска другая – не банальный хвостик, а какая-то сложная коса. И майка – не с Микки Маусом, старая и растянутая, а чисто белая и более облегающая. Чёрт, это для меня, что ли? Как бы узнать наверняка… Может, и надо поцеловать уже. Чтоб закончить эту дурацкую игру в дружбу и перейти туда, куда давно пора перейти. На новый уровень. С невестой я как-нибудь решу вопрос. Попрошу её прикрыть, в крайнем случае…
Поцеловать ОЧЕНЬ хотелось. Как и перейти на новый уровень. А вот всё испортить торопливостью – нет. Надо знать наверняка. Надо завоевать доверие и… хотя бы купить платье.
– Слушай, нам ведь нужно ещё с тобой в магазин, – напомнил я. – Наряд приобрести для приёма. Такие вещи в последний момент не делаются.
– Ой… а когда?
– Это ты скажи, супер-занятая барышня.
– Ну тогда… может, я совсем отпрошусь завтра от Вени… Сходим в магазин и в библиотеку.
– Отличный план!
Мы вместе с ней отнесли краску в подсобку, вместе оттёрли мне растворителем руки и вместе пошли в группу. А примерно через час я отвёз свою очаровательную надзирательницу в общагу, и мне стоило серьёзного усилия над собой не поцеловать её на прощание. Но я взял себя в руки и решил потерпеть до благотворительного вечера. Вот когда ей уж точно не отвертеться!
Глава 22. Необычное утро
Настя
Конечно, Тамара Владиславовна была не в восторге от моей просьбы о выходном посреди недели, но деваться ей некуда: она и так постоянно мучается чувством вины, что не может платить мне больше. Подкармливает борщами и подпаивает чаем с домашней выпечкой. Заочно. Сама она на работе
