девственница, и утром этот каменный от эрекции агрегат во мне побывал, а касаться его даже сквозь ткань боязно и очень волнительно.
— Вечером мы с тобой серьезно переговорим, — Родион отстраняется от меня и изучающе вглядывается в глаза. — Ты меня услышала?
В непроизвольном испуге стискиваю его член, и тут же отдергиваю руку, прижав ее к груди:
— О чем?
— И я потребую от тебя честности, Яна. Без увиливаний, истерик и агрессии.
— Мне уже не нравится, — я ежусь под пронизывающим взглядом Родиона
— Поэтому у тебя есть время до вечера, чтобы ты морально подготовилась, — он небрежно заправляет локон мне за ухо. — Предупреждаю сразу, криков и брошенных в меня предметов не потерплю.
— Да о чем разговор будет?! — повышаю я голос и замолкаю, когда Родион недовольно вскидывает бровь.
Несколько минут назад я была благодарна ему за помощь, присутствие и проявление знаков внимания, а сейчас я раздражена. Терпеть не могу, когда предупреждают о важных беседах, нагнетают интригу и молчат. Ты возьми и сейчас мне скажи, что там у тебя на уме без всех этих манипуляций и отговорок, что я истеричка.
Родион откидывается и закрывает глаза, игнорируя мой красноречивый взгляд и злобное сопение. Да как ему удается вывести меня из усталого спокойствия на кипящую ярость? Я уже не рада закрытой ипотеке, ведь меня встряхнули будущим серьезным разговором и оставили в неведении.
— Почему мы не можем поговорить сейчас?
— Потому что ты сейчас к нему не готова.
— Как я к нему буду готова, если я не знаю о чем речь? — я издаю короткий смешок.
— Речь пойдет о тебе.
— И?
Молчит и глаз не открывает. Лицо не выражает никаких эмоций. Я из той категории женщин, которые ощущают физический дискомфорт, когда равнодушный собеседник начинает играть в молчанку. Чтобы убедиться, что Родион лишь снаружи спокоен и умиротворен, сжимаю его эрегированный член сквозь брюки.
— Что ты делаешь? — он задает резонный вопрос, но глаза все равно не открывает.
Алекс кидает беглый взгляд в зеркало заднего вида, и я незамедлительно краснею, однако руку с члена Родиона не убираю. Это единственная слабость, по которой я могу определить, что бородатый эгоист все еще сосредоточен на моей персоне.
— Яна, ты же взрослая женщина.
Слышу осуждение в голосе Родиона, и мне ужас как хочется залепить ему пощечину, но здесь я веду себя неподобающе воспитанному и сдержанному человеку.
— И взрослая женщина имеет право отказаться от серьезного разговора, — отшатываюсь от Родиона и отворачиваюсь к окну.
— Хорошо, — он тяжело и утомленно вздыхает. — В восемь часов вечера тебя будет ждать Алекс. Если через десять минут ты не спустишься, он уедет.
— И?
— И я оставлю тебя в покое.
— В который раз, да? — усмехаюсь и застегиваю сумку.
— Справедливо, — он едва заметно ухмыляется, — но мне тоже простительны некоторые слабости.
— То, что ты внезапно ввалился в мою квартиру и… — я сжимаю кулаки и тихо обращаюсь к Алексу. — Останови машину, будь так добр.
Я действительно эмоционально нестабильна. Меня даже с Сергеем, когда он пропадал на несколько дней без предупреждения, так не штормило, как сейчас. Да, можно все свести к тому, что я еще обижена на Родиона за то, что он меня похитил и унизил выкупом за долги нерадивого мужа, но нет. Похоже, проблема намного и намного глубже, и сейчас я не хочу в себе копаться, потому что мне страшно.
— Останови, — повелительно кивает Родион. — Дама опять желает сбежать.
— Да! — рявкаю в его лицо. — Потому что ты невыносим! И не буду я тебе докучать своими истериками, которые тебе надоели.
Машина притормаживает у автобусной остановки, где скучают мужчины и женщины в ожидании общественного транспорта, и Родион что-то не шевелится проявлять чудеса этикета.
— Ну и? — в ожидании кошу на него глаза.
— Что, Яна?
— Кто там говорил, я мужчина, ты женщина? — насмешливо интересуюсь я. — И что-то там про этикет.
— Ты сейчас не женщина, а злая ежиха, — Родион массирует переносицу. — А я рассерженный медведь.
— Пока ты не откроешь, я не выйду.
— Да чтоб тебя, — шипит Родион и выскакивает из машины.
Дверца с моей стороны распахивается, и я с наигранной горделивостью покидаю салон, оперевшись о руку бледного и разъяренного Родиона.
— Так бы и сказал, что ты хочешь, чтобы я ушла, — обиженно смериваю его взглядом и веду плечиком.
— До вечера, Яна, — цедит Родион сквозь зубы, зло всматриваясь в мое лицо. — И ты сама решила в очередной раз сбежать.
Забирается в салон, несдержанно и громко хлопает дверью, и машина возвращается на проезжую часть. Я не ежиха, ведь даже у колючих созданий больше мозгов и самообладания.
Люди на остановке удивленно оглядывают меня, когда я неистово топаю ногой и глухо порыкиваю. Зайду в аптеку и куплю успокоительных, которые мне сейчас строго рекомендованы. И если на работе начальник встретит меня с претензией, почему я опоздала, то я буду еще и уволена, ведь я прямо чувствую желание вызвериться на кого-нибудь.
Глава 19. Серьезный разговор
Мне очень волнительно. Меня швыряет из “поеду на встречу с Родионом, потому что хочу его увидеть” в “да пошел он к черту, самодовольный подлец”. В водовороте противоречивых чувств сама не замечаю, как по возвращении домой после работы, глажу на комоде белый сарафан в веселенький одуванчик, облачаюсь в него и подкрашиваю ресницы тушью у зеркала в ванной комнате.
Похоже, я приняла решение, пусть его и не осознала. Я встречусь с Родионом, хотя бы из женского любопытства. Закинув в рот пару желтых таблеток валерианки, обуваюсь в простые босоножки на плоской подошве и сама про себя думаю, что в них будет удобно сбежать от Родиона.
Кидаю печальный взгляд на коробки, которые все еще ждут своего часа, и выхожу из квартиры. Решительно закрываю дверь и спускаюсь, перескакивая ступени через одну. Возможно, я еще пожалею, что повелась на манипуляцию Родиона и его интригу, но иначе я не усну в догадках, о чем он мне мог поведать этим вечером.
— Удивлен, — говорит Алекс, когда я
