том, как стала преподавателем.
— Ром, так как я была полна энтузиазма и абсолютно уверена, что научу студентов, как жить нужно, я тщательно подходила к проверке всех работ, исправляла орфографию и пунктуацию, проверяла все факты и указывала на грубые недочёты, разжёвывала, как нужно писать. Оказалось, что «бывалые» преподаватели только прогоняют курсовые на «Антиплагиате» и, если оригинальность выше шестидесяти процентов, читают выводы по каждой статье, этим и ограничиваются.
— Ага, — мотнув головой, делаю вид, что согласен.
Но мне неинтересно. Меня волнует, что там такого смешного рассказывают на задних рядах, что студенты просто покатываются со смеху. Но я себя сдерживаю.
— Я бутербродов наделала, хочешь с семгой? Люблю рыбу.
Вначале думаю отказаться, но, услышав очередной приступ смеха, Баранова заглядывает в щелку между сиденьями и комментирует:
— Там твоя Иванова моего Панькова развлекает. Хохочут, аж заливаются. Девочка, похоже, с юмором. Ну и славно, меньше всего хотела ехать в компании зеленого студента, — кривится моя коллега, — хорошо, что ты с нами поехал.
А у меня дыхание спирает. Как будто кулак в горло запихнули. Развлекает, значит?! Весело ей. Молодец какая. Уж мне ли не знать, какое отменное чувство юмора у моей студентки. Я пока с ней доклад готовил, не один раз смеялся. Юмористка. Может, не стоило ей в университет идти? Занимать чьё-то место. Очевидно, «Аншлаг» по ней плачет. Возможно, не просто так они смеются — вдруг Иванова и Панькову свои маечки с трусами шлёт. Откуда мне знать, что это индивидуальная программа только для моих глаз? Она ведь совсем юная, ветреная, непостоянная.
— Я с удовольствием буду твой бутерброд, Лариса. Спасибо. — Тяну на себя ломоть хлеба и запихиваю в рот, начиная тщательно пережëвывать.
А сзади снова звучит гогот, заставляя двигать челюстями активнее. Надо же было с малолеткой связаться, у них же семь пятниц на неделе.
Когда через три часа сорок минут непрерывной езды, мы добираемся до места, все пассажиры автобуса высыпают на улицу. Водитель открывает багажное отделение, и я тут же замечаю миниатюрную девочку с маленьким игривым хвостиком. Сегодня на Ивановой скромные синие джинсы, кеды и коротенькая курточка.
Наташа пытается вытянуть сумку, но у неё ничего не получается, и я инстинктивно кидаюсь ей на помощь.
— Спасибо и здравствуйте, профессор, — улыбается она мне, как сделала бы любая другая студентка.
Не успев совладать с собой, я зависаю на её красивых серых глазах. Эта девочка так сильно мне нравится внешне.
— Дальше я сам. — Выдергивает из моих рук сумку Ивановой тот самый Паньков, которому было очень весело.
Раньше я не замечал этого студента, теперь он мне активно не нравится. Честно говоря, я бы и сам предпочел всю дорогу провести рядом с Наташей и болтать о всяких глупостях, чем слушать заунывные беседы Барановой о том, какой она хороший и дальновидный преподаватель.
Развернувшись, эти двое идут к нашему пансионату.
— Ром, поможешь мне?
— Да, конечно, — без особого энтузиазма отвечаю я Барановой.
Продолжая смотреть на то, как игриво подпрыгивает хвостик Ивановой, когда она, засунув руки в карманы, спешит по дорожке рядом с парнем её возраста. Это правильно. Так и должно быть. Они подходят друг другу. Но вот только взгляд никак не отпускает девчонку и непроизвольно следит за ней до самой калитки.
— У нас номера неподалеку, — спустя какое-то время заключает Баранова, широко улыбаясь, хлопая ресницами и вставляя ключ в замок двери через несколько комнат от моей, — будем ходить друг к другу в гости.
Эта перспектива меня не то что не радует — она немного пугает. Меньше всего я хочу, чтобы Баранова завалилась ко мне в гости. Попрощавшись с преподавательницей, я бросаю сумку на пол и от греха подальше закрываюсь изнутри, затем падаю на кровать.
Раньше я никогда в жизни не позволил бы себе завалиться на покрывало в уличной одежде, а сегодня я просто не в ладу сам с собой. Нащупав телефон, проверяю входящие. Ничего. Ну и зачем ей так нужно было, чтобы я поехал? Виктор прекрасно выслушал бы доклад из зрительного зала. Могла бы хоть попроситься порепетировать, что ли. Неужели она настолько спокойна и так хорошо знает материал, что даже вопросов у неё не возникло?
Приняв душ, выхожу на балкон в одном полотенце. Внизу, на улице, гуляют стайки студентов, но на дворе уже темно и в серой гудящей толпе невозможно разглядеть, есть ли среди них моя студентка. Возможно, она в своем номере и давно легла спать. А что, если она в номере Панькова? И сейчас он разводит её на первый раз. Подобных мыслей в моей голове так много, что хочется разбежаться и долбануться об стену. Телефон пиликает сообщением и я, сломя голову, запнувшись и потеряв полотенце, хватаю его, проверяя входящие.
«Как там в Керчи? Погода нормальная? Ты уже присунул ей? Сообщи, когда всё случится. Твой любимый брат».
Всю ночь мне снилась Иванова. Половину сна я видел её полураздетой и танцующей передо мной, а потом самолично раздел догола и зацеловал до полуобморочного состояния. Сейчас, стоя среди своих коллег и обсуждая особенности проходящего мероприятия, я ощущаю этот сон чем-то нереальным и заоблачным.
Семинар достиг своего апогея. Все студенты выступили, дальше нас ждет награждение. Во время кофе-паузы ко мне подходит один из преподавателей местной кафедры литературы.
— Роман Романович, я впечатлён! — Хлопнув меня по плечу, поправляет очки седовласый мудрец с внешностью Аристотеля.
— Спасибо.
Честно говоря, я и сам нахожусь под воздействием доклада моей студентки, я не ожидал такой сильной и эффектной подачи материала. Иванова выдала довольно высокий уровень. Наташа смотрелась гораздо лучше всех остальных студентов, и меня буквально распирает от гордости. Выпив глоток чёрного кофе, чувствую, как внутри меня раздувается горячий шар восторга.
— Студентка подготовлена на высшем уровне. Уж насколько я наслушался докладов за свою карьеру и совершенно точно удивлён. А как отлично девушка ориентировалась в дополнительных вопросах, возникших у аудитории! Браво, Роман Романович. Просто браво.
— Спасибо, встретимся в зале, — прощаюсь, пожимаю руку коллеге и направляюсь к фуршетному столу.
Рядом с которым активно крутится Баранова.
— Рома, ты умница, доклад Ивановой, — улыбается мне коллега, замирая с тарелкой мармеладок и кусочков сыра на шпажках, — даже меня впечатлил. Девочка ушлая и далеко пойдет.
«Даже её». Это меня заставляет улыбнуться. Баранову сложно впечатлить?
