болит?
– Душа и сердце, – ответила я мужчине. Затем приняла положение сидя и взглянула в глаза мужчины, – ты всё получил от меня. Наказал так, что никогда не забуду, и уж тем более не прощу. Так отпусти меня, поиграл и хватит.
– Это не игра, а жестокая правда жизнь, – зарычал мужчина и грубо схватил за плечи, затем перевёл взгляд на мои синяки, поморщился, но отпустил.
– Скоро наша свадьба. Совет, прими и смирись.
– Что если не приму, не смирюсь? – неконтролируемо бросаю вопросы, – убьёшь?
Вопросы остаются без ответов, мужчина встаёт с кровати и покидает комнату, громко хлопнув дверью.
– Сбежал, – злобно кричит моё эго – трус и негодяй. Тяжело смотреть на жертву преступления, на мои синяки, а главное, в потухшие глаза, по вине этого убийцы, они потеряли жизнь. Но он не сломает меня, я как феникс, восстану из пепла. – Ребёнок, – мысль о том, что мы не предохранялись, словно разряд тока, ударяет меня. Нет, рожать плод насилия, я не буду. Это точно. Всевышний не допустит несправедливости. О чём я думаю, Бог давно покинул меня, отдал на растерзание Дьяволу. Не надо ни на кого надеется, кроме себя. Это, значит, собирай осколки своей души, части своего разума, исцеляй тело и начинай мстить. Пусть, Арман испытает боль потери и страх одиночества. И мстить буду только так, как это может женщина. Влюблю его в себя, заставлю сгорать от страсти, потерять рассудок, а когда, придёт время, всажу нож в сердце и прокручу, бередя раны. Нет, убивать, в прямом смысле слова не стану, морально погублю, опозорю и лишу надежды, веры и любви.
Неподвижно лежу в кровати и смотрю в потолок. Понимаю, что совершил необдуманный поступок, руководствовался животными инстинктами, которые победили доводы сердца и разума.
Желание и страсть лишили возможности здраво посмотреть на ситуацию, злоба запеленала доводы разума.
Понимаю, что поступил как похотливое животное, но исправить ничего не могу. Вспоминаю потухший взгляд девочки и боль врезается в самое сердце.
Марина, моё спасение, она же моя погибель. То удовольствие, которое испытал с этой женщиной, не испытывал никогда и ни с кем, а баб на моём веку было огромное количество. Её нежная кожа дурманила разум, манящие губы, словно створки рая, манили к себе, её женское, тугое лоно будоражило каждую частицу тела.
Вспоминая её лебединую шею и упругие наливные груди, невольно вздрагиваю, осознаю, что по моей вине на этом идеальном теле, теперь красуются синяки, подтверждающие мою грубость и жестокость.
Мужское эго твердит, что девчонка сама виновата, постоянные провокации её острого язычка, привели к такому наказанию. Должен был наказать и наказал строптивую кобылицу. Со временем приручу, обуздаю. Нет ломать Марину не собирался, мне не нужна безвольная кукла, лишь желаю покорную жену, которая подарит любовь и ласку. С Мариной станем семьёй. Разум твердил, что этого не будет, это иллюзия и плод воображения. В голове пульсирую, слова Марины: «ненавижу, отпусти».
Гоню ненавистные мысли прочь, никогда не отпущу. Превращу ненависть в любовь, заставлю дарить себя свою нежность и тепло. И как результат такой любви будут дети. Да, рождение наследников, изменит отношение Марины. Женщина не сможет ненавидеть отца своих детей. Убеждаю себя, что это не мои фантазии и заблуждения. Это, правда, жизни. Женщину можно заставить любить.
Мысли не дают покоя и в попытке успокоить себя, звоню очередной кукле,– Кетрин, – проговариваю имя девушки, а сам понимаю, что совершаю ошибку, очередной эмоциональный поступок, но ведусь на свои инстинкты.
– Слушай, кукла, – приказываю я, – ноги в руки и ко мне, быстро!
Секс с Мариной, конечно, был незабываемый, но б….ь, мне мало, несказанно мало, именно этой малышки. Но трогать её было бы сверх жестока, и так для первого раза, она отлично поработала. Должен, просто обязан дать время, пусть оклемается, заживут раны на теле и тогда оторвусь.
Опять, вспоминаю тело своей Афродиты, плоть только от мысли о ней, начинает пульсировать.
– Успокойся, – командую, – сейчас придёт разрядка, с этой б….ю, можно не церемониться, отдеру с…у и выкину. С мышкой-малышкой, – понимаю, – так нельзя. Да, будь я тысячу раз проклят, но не могу даже сказать, что тр…л её. Свою девочку я любил, да жёстко и властно, но любил… Занимался любовью. Я хотел жёстко, сильно. Но с мышкой, приходилось сдерживать свои порывы, обуздать животные инстинкты.
– Это, всё временно, – осознавал я, – скоро я раскрепощу эту невинную деву, будет смотреть на меня страстными глазами, полными любви и похоти.
Слышу стук в дверь и на пороге появляется эффектная, длинноногая блондинка, – Кетрин, шепчу я. На колени ползи ко мне. Сам встал с кровати, снимаю штаны, член уже принял боевую стойку, конечно, столько думал о Марине. Чуть на стену не полез, от желания. Конечно, эта девка, фикция, но хоть её поимею, всё не рука в помощь. С подросткового возраста рукоблудием не занимаюсь, всегда шлюха под рукой имеется.
Сейчас бы и не подумал, шалаву вызывать, да мышка сама виновата, если бы вела себя более доступно, нет холодно и отстранённо.
Шлюха, без лишних слов принялась работать ротиком, умело и профессионально заглатывала член. Невольно вспоминаю минет Марины, конечно, не опытный, но такой невинный и чистый, при одной мысли, что член сосёт Марина. Что это её нежные губки обхватываю, её язычок облизывает мой орган, наступает развязка. Член извергает семя, и я провожу, размазывая его по лицу и груди похотливой сучки.
– Арман, – стонет Кетрин, – хочу тебя, милый.
– Хочешь, – повторяю её слова, – так раздвигай ножки детка, будет репетиция, – командую я.
Потаскушка ловко запрыгивает на стол, снимает трусики и бросает в меня.
– Шире ноги, шлюха, – шепчу ей на ухо и дёргаю волосы назад.
Просто секс, животный, необузданный трах, который проносит удовольствие телу, но морально не могу получить желаемый результат. Мышка-малышка околдовала меня, теперь ясно это понимаю. Сколько времени вколачиваюсь в обмякшую плоть девки, она уже бедная пережила ни один оргазм, а я не могу получить своё. Наконец, совершив несколько толчков, мои усилия вознаграждаются.
– Арман, – стонет девка, – что это было? Ты всегда хорош в сексе, но сегодня, просто огонь, – облизывая развратные губы и, восстанавливая дыхание хрипит Кетрин.
– А вот про тебя, так сказать, не могу, – холодно констатирую факт, – отработала ты своё девочка. Потеряла навык,
