что ее признание вряд ли ему понравится, но и молчать дальше не могла, делая вид, что ничего страшного не происходит. Достаточно уже натворила ошибок сегодня.
– У вас ведь наверняка есть кто-то, – Олег недоуменно приподнял брови, и Дина пояснила. – Должен быть. А вы здесь, со мной. И это, по меньшей мере, нечестно. Я не могу так. И не хочу. Хоть сейчас и рабочее время, мы совсем не рабочие вопросы с вами обсуждаем, да и друзьями нас назвать трудно. Вот я и думаю, понравится ли вашей… – запнулась, не зная, какое слово выбрать, – девушке то, что вы сейчас здесь и со мной.
Морозов замер, уставившись на нее, и какое-то время молчал, осмысливая услышанное, а потом внезапно расхохотался.
– Диночка, а вы не перестаете меня удивлять! Не знаю, что вы там себе напридумывали, но, уверяю вас, ничего такого нет и в помине. И вам абсолютно не стоит беспокоиться по поводу того, что наше рандеву может кому-то не понравиться.
– Рандеву? – переспросила она. Похоже, директор пытался развеселить и отвлечь ее, оттого и выбрал такое несовременное слово. Что же, это и правда звучало забавно. – Давненько у меня не было рандеву, – добавила она и рассмеялась.
Олег засмеялся в ответ и его взгляд потеплел.
– Ну вот, видите, я же говорил, что есть вещи, куда более приятные, чем проблемы. А о плохом думать не стоит. По крайней мере, не сейчас. Просто наслаждайтесь этим уютным местом, вкусным кофе и отдыхом.
– О да, – снова рассмеялась Дина. – Неожиданный отдых очень кстати. Особенно если за это не грозит нагоняй от начальства.
– Ну, это я вам могу гарантировать, – пообещал Морозов, и женщина подумала, что день в итоге может оказаться не таким уж плохим.
Они вышли из ресторана, когда на улице уже начало темнеть. Дина попыталась было сказать, что доберется до дома самостоятельно, тем более что метро находилось совсем рядом, но директор и слушать ее не стал.
– Даже думать бросьте! Я вас сюда вытащил, я и домой доставлю, – и он снова приобнял ее за талию, так же уверенно, будто это было само собой разумеющимся, и повел к машине.
Ей так и не удалось расслабиться, но гнетущие мысли о Сергее отступили, и утренний инцидент уже не казался таким непоправимым.
– Спасибо вам, – тихо проговорила Дина, когда машина остановилась возле ее дома.
– Не за что, – улыбнулся Олег, открывая дверь и помогая женщине выйти. – Не мог же я позволить вам добираться домой на метро.
– Я имела в виду, спасибо, что помогли отвлечься. И за вкусный кофе.
– Это вам спасибо, Диночка. Что составили мне компанию и украсили своим присутствием мои одинокие будни.
Комплимент снова прозвучал старомодно и от того как-то по-особенному интимно. А Морозов смотрел и смотрел на нее, не спеша уходить. Впрочем, Дина и сама этого не хотела. Одна не хотела оставаться, зная, что стоит ей переступить порог своей квартиры, как вновь навалятся воспоминания, сожаления и тоска. И понимала, что сегодня Олег – пожалуй, единственный ее шанс всего этого избежать.
– Подниметесь? – заставила себя улыбнуться, стараясь справиться с отчего-то охватившей ее нервозностью. – То есть поднимешься? – Такой переход показался правильным. Они ведь взрослые люди уже и оба прекрасно понимают, к чему все движется. Так зачем долгие прелюдии? – Продолжим общение у меня…
Морозов по-прежнему молчал, но что-то изменилось в его взгляде, а Дина ощутила, как сковывающее ее напряжение, наконец, отступает, уступая место иному чувству. Желанию. Больше не было директора и подчиненной, не было единомышленников, хорошо проводящих время вместе. Остались только мужчина и женщина, двое, кому словно было уготовано кем-то провести этот вечер вместе.
– Олег? – она сделала шаг вперед и оказалась вплотную к нему, так что смогла ощутить и запах парфюма, и теплое дыхание, и то, что не только она одна испытывала желание в этот момент. Мужчина был возбужден, и осознание этого завело ее еще сильнее. – Я и представить не могла с утра, что этот день закончится вот так.
– Как именно? – Морозов вопросительно приподнял брови и улыбнулся. Дина ждала, что после этих слов последует поцелуй, но Олег вдруг отстранился и, взяв ее за руку, потянул к подъезду. – Мне кажется, до конца дня еще очень далеко.
Он не знал, сколько времени простоял под душем, пытаясь хоть немного избавиться от сковывающего тела напряжения. Вот только легче не становилось. Еще и добавилось чувство вины. Понимал прекрасно, что жена не заслужила такого обращения. Не сдержался, выплеснул на нее все, что накопилось за долгие дни.
Как бы ни была неправа Рита с ее любопытством, он не должен был так вести себя. Не должен был так реагировать. Как неуравновешенный подросток, не способный еще контролировать собственные порывы.
Хуже всего было то, что он понятия не имел, как вести себя дальше. Как смотреть ей в глаза и что говорить, и что вообще делать теперь с проектом. Не исключал варианта, что Рита захочет, чтобы он прекратил общаться с Диной. И будет в этом права. По крайней мере, он сам бы точно чего-то потребовал бы чего-то подобного. Какой женщине понравится услышать о бывшей любовнице? Ему бы, окажись он на месте Риты, хотелось бы прибить возможного соперника. Да и ей бы досталось наверняка. Раньше никогда не имел повода ревновать жену, а сейчас представил, что она вот так, похоже, думала бы о другом мужчине, и чуть не задохнулся от ярости.
А может, как раз и надо сейчас воспользоваться ситуацией и послать все к чертям? И проект этот, и Михайлову. Ведь жил столько лет, не думая о ней и не сходя с ума от желания. И, надо сказать, нормально жил. Рассудок и контроль над собой уж точно не терял.
Сергей выбрался из душевой кабины, наскоро вытираясь, и мрачно уставился на собственное отражение в зеркале. Это на самом деле во многом упростило бы жизнь, да вот только нельзя было так поступать. Иначе он потеряет остатки уважения к самому себе. Не говоря уже о том, что подведет и руководителя, и друга в одном лице, который явно рассчитывает на него.
Да и с Ритой надо было что-то решать. Причем решать как можно скорее. Все слишком далеко зашло, и он не просто обидел ее – наверняка причинил боль.
Сергей обернул полотенце вокруг бедер и осторожно приоткрыл дверь ванной. Прислушался. В квартире царила абсолютная тишина. Ни рыданий, ни всхлипываний, хотя он был уверен, что жена
