облизал губы после моих поцелуев, и я не без труда сдержалась, чтобы не накинуться на его рот снова. Но он хотел иного сейчас.
— Аня, я торможу благодаря Алексу. Хочу, чтобы ты знала об этом.
При упоминании Монагана мое сердце пропустило удар. Наверно это было нечестно по отношению к Дани, который нуждался сейчас во внимании, но я ничего не могла с этим поделать.
— В каком смысле?
— Тот первый раз на диване — так обычно и проходит мое общение с девушками. Я не утруждаюсь прелюдиями или ласками. Мне не хочется сдерживаться. Я кончаю, как пулемет и засыпаю. Да, я очень так себе сексуальный партнер.
— Первый раз на диване… — повторила я эхом. — Я подумала об Амстердаме. Не надо, Дани. Все ведь хорошо.
— Да, хорошо, — кивнул он. — Потому что я тоже подумал об Амстердаме после того, как накосячил. Вспомнил, как Алекс ласкал тебя, как ты стонала и раздвигала ноги для меня.
Я тихо пискнула, тоже вспоминая это. Черт знает что! Со мной в постели горячий испанец, у нас только что был марафон оргазмов, а я заново возбуждаюсь, вспоминая ночь после клуба и его друга.
— Знаю, малышка, тебе было хорошо. Я хочу, чтобы так было всегда, Аня. Но не могу дать тебе это сам. Один.
— Ты только что дал, — прошептала я.
Моя рука сама собой нырнула вниз, и все это время, оказывается, я гладила член Дани. Стоит ли говорить, что он снова был готов для меня.
— Дал, — согласился он, но пришлось звать на помощь фантомного Алекса. И даже при этом я не смог ласкать тебя так, как мы это делали в Амстердаме.
— Это же нормально. Мы вдвоем сейчас. У тебя всего две руки, один рот, один член.
— И это охренеть как жаль, — усмехнулся Дани. — Если честно, я думал, Алекс примчится уже сегодня.
Дани убрал мою руку, уложил меня на спину, снова лаская и продолжая говорить. Его пальцы порхали по моему клитору, дразня и поглаживая, распаляя вместе с новыми и новыми словами об Алексе.
Кажется, я совсем поехала головой, если возбуждаюсь в постели с мужчиной, который ласкает меня и говорит о своем друге.
— Алекс не примчится. Мы обсуждали это в Амстердаме, и он решил, что лучше не видеться.
— Угу, — буркнул Дани, всасывая сосок в рот. — Это в его стиле. Поверь, он примчится, Аня. Алекс с тобой уже нарушил все свои правила. Он не выдержит, зная, что мы тут вдвоем.
— Глупости, — выдохнула я, приподнимая бедра и выгибаясь, подсказывая Дани усилить ласки.
Но мой испанец игнорировал, как мои слова так и действия.
— Скажи, детка, ты позволишь нам быть с тобой еще раз?
— Дани… Я не думала об этом. Ох, пожалуйста, сильнее.
Вместо этого он убрал палец с клитора, протолкнул ниже и погрузил в меня. Я захныкала, корчась от желания. Проклятый Алекс даже на расстоянии усиливал все мои ощущения в сотни раз.
— Врешь. Ты все время думаешь о нас втроем. Это нормально, Аня. Просто прими это, кариньо.
— Ох, да. Ладно, да.
— Что да?
Дани добавил еще один палец и стал прикусывать ореолу.
— Да, я хочу вас обоих. Еще раз. Чтобы ты… И он. Вы оба…
— Оба что, Аня?
Дани потянул губами за сосок, и я всхлипнула, а его пальцы покинули меня вовсе.
— Хочу, чтобы вы оба трахнули меня. Сначала ты, потом он. Или он, а потом ты. Ах…
Я не договорила, потому что Дани повернул меня на бок и вошел. Придерживая за бедра, он двигался не быстро и не мощно, как до этого, просто скользил, растягивая меня, доставляя какое-то новое медленное удовольствие. Ооочень медленно.
А потом я почувствовала его скользкие пальцы. Он протолкнул их между моих ягодиц и легонько поглаживал анус. Не давил, не проникал, лишь гладил. Я хватала ртом воздух, задыхаясь от ощущений и фантазий.
— А если мы будем трахать тебя одновременно, Аня? Что ты скажешь?
Я ничего не говорила. Мое тело было намного красноречивее. И звуки, что вырывались изо рта, которые Дани ловил с поцелуями.
— Ты никогда такого не делала, да? Кариньо, боже, как я хочу тебя. Всеми возможными способами.
Его признания распаляли меня сильнее, но при этом я знала, что сейчас Дани будет только гладить, позволяя мне привыкнуть к его желаниям, к его рукам, к его члену.
— Так хорошо, Аня? Могу я продолжать? — спросил он, доводя меня этими вопросами до сладкой дрожи.
— О, да, пожалуйста. Так хорошо.
— Хорошо, — повторил Дани. — Тебе понравится, кариньо. Спорим, тебе понравится.
Я не спорила, конечно. Пока мне нравилось все, что давал Дани, и я была не против отдаться и Алексу. Возможно, меня пугал сам факт двойного проникновения, но ласки делали свое дело и сейчас я думала только об удовольствии и об Алексе, с которым все было бы еще острее и лучше.
Не смотря, на медлительность Дани, я кончила совершенно неожиданно очень скоро и очень сильно. Он долго прижимал меня к себе, пока я вибрировала в его руках. И лишь когда утихли все фейерверки моего блаженства, Дани позволил себе разрядку тоже.
Кажется, он что-то говорил об игрушках и обещал, что я буду готова. К чему? Спрашивать не было сил. Я уснула почти моментально.
Кажется, я только закрыла глаза, а Дани уже будил меня и целовал, ласково шепча на ухо что-то по-испански. Я не разбирала спросонья. Думала, он опять захочет продолжения, но нет. Дани отправил меня работать, а сам пропал в тренажерном зале, потом умчался бегать. Он снова явился, когда я почти закончила перевод. Не один, а в компании горячих булочек и ароматного кофе.
Завтрак, сборы, электричка до Церматта, переодевание в магазине, подъемник, и в полдень мы были уже на склоне, а Маттерхорн, казалось, можно достать рукой. Мой опыт с горными лыжами был настолько скудным, что я даже пологих простеньких спусков боялась до паники. Дани был рядом, успокаивал и пытался научить, но инструктор из него, честно скажу, так себе. Ему не терпелось хорошо покататься, а я была тем чемоданом без ручки.
В общем, веселье быстро превращалось в муку для нас обоих. Апогеем страданий для Дани стало приглашение от ребят из Франции упасть в долю на вертолет, чтобы сгонять на крутой дикий склон.
— Соглашайся! — приказала я, не давая ему и рта раскрыть. — Давай, Дани. Лети с ними. Ты же хочешь.
— Я не могу тебя бросить, кариньо. Мы вместе, и ты на лыжах плохо стоишь,
