Порочный учитель - Бьянка Коул

Элиас ухмыляется в ответ, а затем уходит по коридору, избегая наказания от Ниткина.

Я смотрю на Оака, нахмурив брови.

— Почему Вы не заставили его пойти к Ниткину?

Его яркие глаза цвета морской волны встречаются с моими, в них смесь вины и замешательства.

— Не спрашивай меня, Ева. — Я смотрю, как сжимаются его кулаки. — Иди в класс. Ты опоздаешь. — Его тон холодный.

Я облизываю нижнюю губу.

— Это потому, что то, что сказал Элиас, правда?

Он рычит, руки перемещаются на мои бедра, прижимая меня к ближайшему шкафчику.

— Что именно из того, что он сказал, является правдой по-твоему?

Мой желудок тревожно трепещет, когда я смотрю в его прекрасные глаза, задаваясь вопросом, какие демоны преследуют его. Оакли Бирн глубоко измучен. Гнев, который часто вырывается на поверхность, является доказательством этого.

— Что ты влюблен в меня, — говорю я, мой голос звучит увереннее, чем я ожидала.

Его губы кривятся в злобной ухмылке, от которой у меня в животе свинцовым грузом опускается ужас.

— Ты на это надеешься, Ева? — Его ноздри раздуваются. — Что я хочу тебя трахнуть?

Я киваю.

— Ты был твердым, когда ты…

Его пальцы обхватывают мое горло и сжимают, обрывая меня на полуслове.

— Не надо, — рычит он.

Я пытаюсь вцепиться в его пальцы, но он не отпускает.

— Ты моя ученица. На этом всё. А теперь иди в класс, пока я не отправил тебя к Ниткину. — Он морщится от угрозы, прежде чем ослабить хватку на моем горле.

Я делаю глубокий вдох и убегаю. Впервые с тех пор, как мы встретились, я боюсь его.

Его всегда окружала эта тьма, но это был первый раз, когда я увидела ее в действии. Я больше ничего не говорю и мчусь к классу профессора Джеймсон так быстро, как только могу, не оглядываясь назад.

Я тянусь к своему горлу, ощущая призрачный след от пальцев Оака. Его прикосновение отличалось от прикосновения Элиаса, но это не делало его менее пугающим.

Когда я заворачиваю за угол, кто-то уже закрывает дверь в класс.

Прекрасно.

Я подхожу к двери и поворачиваю ручку, что привлекает ко мне всеобщее внимание.

— Извините за опоздание, профессор.

Профессор Джеймсон слегка хмурится.

— Не дай этому повториться, Ева. — Она кивает на мое место впереди, рядом с Камиллой, и я занимаю его.

Камилла хмуро смотрит на меня.

— Что случилось с твоей шеей? — шепчет она.

Я тянусь к ней и слегка вздрагиваю, ощущая боль.

— Элиас, — говорю я.

— Дерьмо, — бормочет она. — Тебе повезло, что ты не в лазарете. Что случилось?

Жар разливается по моим венам, когда я встречаю ее вопросительный взгляд.

— Появился Бирн и остановил его.

Профессор Джеймсон хлопает в ладоши.

— Девочки, предполагается, что вы читаете ”Тигра в дыму", а не болтаете.

— Извините, профессор, — бормочу я, вытаскивая книгу из рюкзака и кладя ее на стол.

Я быстро перелистываю страницу, до которой дошла в книге, и концентрирую на ней свое внимание. Сердце все еще бешено бьется в груди, но не из-за моей стычки с Элиасом Моралесом. Я провожу пальцами по тому месту, где Оак обхватил ладонью мое горло, вспоминая жар, который поднялся внутри меня.

Что, черт возьми, со мной не так?

Все, что я должна была почувствовать, когда Оак так агрессивно прикасался ко мне, — это страх, и все же мое нутро сжалось, а желание затопило вены. Когда Элиас сделал то же самое, я была напугана, и хотя я испугалась, когда это сделал Оак, я также завелась. Это сделало меня горячей, беспокойной и невероятно нуждающейся в нем. И это сбивает с толку.

Я пытаюсь сосредоточиться на словах на странице, но все они сливаются воедино. Мой разум омрачен тем, что произошло в коридоре. Не говоря уже о том, что случилось в часовне.

Камилла слегка подталкивает меня локтем.

— Что случилось с твоими руками? — Она шепчет.

Я опускаю взгляд и вижу, что она заметила пятна крови.

— На занятиях по дисциплине с Бирном я оттирала кровь с пола в часовне, — тихо отвечаю, следя за тем, чтобы профессор Джеймисон не оглянулась, пока я говорю.

— Фу, гадость, — говорит Камилла, качая головой. — Думаю, он не дал тебе достаточно времени, чтобы оттереть кровь. — Она наклоняется ближе ко мне. — Он сказал, кто в этом замешан?

Я качаю головой.

— Нет, только то, что двое парней подрались.

Она кивает и переворачивает страницу в книге, прежде чем снова взглянуть на меня.

— Я слышала, что это были двое детей из седьмого класса.

Я поднимаю бровь.

— Где ты это услышала?

Хлопок ладонью по дереву заставляет нас обоих подпрыгнуть, когда мы поднимаем глаза на профессора Джеймсон.

— Что я вам говорила, девочки? — Ее глаза сужаются. — Мне посадить вас двоих отдельно?

Мы обе одновременно мотаем головами.

— Нет, извините, профессор, — говорит Камилла, прежде чем сосредоточить свое внимание на книге.

— Этого больше не повторится, — заверяю я ее.

Она выглядит неубежденной, но пренебрежительно машет рукой.

Я опускаю взгляд на страницу книги, но снова все, о чем могу думать, — это Оак. То, как он вел себя в коридоре, одновременно ужасало и возбуждало. Две вещи, которые не должны идти рука об руку, но я быстро поняла, что с Оаком все, что он делает, кажется, возбуждает меня и беспокоит.

Я не могу понять, то ли это потому, что он под запретом, то ли потому, что по какой-то странной причине меня тянет к нему, я связана с ним так, как никогда ни с кем не была.

Оак

Я напрягаю грудные мышцы, разминая спину, и наблюдаю, как стрелка часов пробивает час дня.

Время для моего урока с Евой.

Пальцы нетерпеливо барабанят по столу, пока я жду ее прихода. Ева опаздывала на каждое из наших занятий по дисциплине с тех пор, как мы начали чуть больше двух недель назад, и не имеет значения, как сильно я пытаюсь внушить ей страх. Она не подчиняется моей воле.

Она сильнее, чем ожидалось. Каждый раз, когда наказываю ее, я подхожу все ближе к тому, чтобы пересетупить линию своего контроля. Как будто она пытается подразнить зверя, чтобы тот вышел поиграть. После нашего первого сеанса я предположил, что она, возможно, будет носить более сдержанное нижнее белье, но она каждый раз надевает одинаково узкие стринги.

После вчерашнего в часовне, а затем в коридоре, я боюсь, что она может не появиться. Страх в ее глазах был таким