она так лихо его подхватила и легко понесла… Высоко-высоко. Куда-то за…
– А теперь вернемся…
Герман открывает глаза. Имана тоже только-только вернулась. И потому, наверное, выглядит какой-то нездешней. Бестелесной. И нереальной. Совершенно зачарованный, он тянет к ней руку. А она, бац, и в один прием валит его прямо на пол.
– Не расслабляйся, боец. Никогда не расслабляйся.
– Что ж ты так неосторожно? – сипит Глухов. – Не боишься, что мои старые кости не выдержат таких фокусов?
Имана улыбается, демонстрируя белые ровные зубы. Он дышит вполсилы. Но вовсе не потому, что она его придавила весом. Просто ее запах действует как-то… неправильно. У Глухова от него в голове шумит. Чтобы взбодриться, Герман проворачивает контрприем. То, что он сильней, они уже выяснили. Наверное, поэтому Имана позволяет случиться неизбежному без сопротивления. Глухов подгребает ее под себя и тут же вскакивает.
– Давай, на татами… Там будет мягче тебя валять.
Имана с улыбкой встает. А Герман думает о том, что из него не помешает дерьмо вытрясти. Может, тогда он перестанет реагировать на нее… так.
Имана не узнает себя в зеркале. Определенно, с ней что-то не то. Глаза какие-то пьяные… И тело горит. А кожа до того чувствительная, что когда она вышла из душа, даже вытереться насухо не смогла. Так, лишь стряхнула капли.
Может, ангина опять вернулась? Имана открывает рот и, высунув язык, пытается что-то рассмотреть в горле. Но это нереально сделать. А так горло вроде и не болит. Только сохнет очень. И как будто бы перехватывает, отчего ее всегда спокойное дыхание странно сбивается.
– Малышка! Ну, ты тут еще долго будешь возиться?! Нам тоже надо в душ.
– Уже выхожу.
– Все женщины одинаковые! Если уж зашли в ванную – все, пиши пропало.
– Прям как ты, Гош, в туалете, – ржет из общей комнаты Ярик. Правда, Имана его юмора не понимает. Она никогда не жила с мужчиной и не знает, какие за ними водятся привычки. Дед – это все же другое. Да и его дом в тайге – не квартира со всеми удобствами.
Имана молча проскальзывает мимо веселящихся парней к своей коморке. Вообще для охраны тут не предусмотрено никаких личных комнат. Только общая, где они обычно собираются в пересменку или едят, да еще одна просторная спальня с кроватями. При необходимости тут можно передремать. Но поскольку из-за Волка Имана торчит на работе практически безвылазно, ей выделяют отдельный угол – небольшую комнатку, которая не использовалась и была практически пустой, когда Имана впервые сюда зашла. Теперь здесь стоит добротная раскладушка и вешалка на ножках – можно повесить одежду. Белье Имана хранит в сумке. Стираное – развешивает на батарее. А потом каждое утро проверяет – не забыла ли снять. Светить своим исподним не хочется. Даже если оно просто сохнет на радиаторе.
В ведре на полу стоят цветы. Огромный букет кроваво-красных роз. Имана садится рядом. Ведет пальцами по лепесткам. Наклонившись, вдыхает поглубже. Но мертвые искусственно выращенные бутоны ничем не пахнут.
Интересно, отец дарил розы матери?
Да нет. Где бы он их взял? Это сейчас даже в их медвежьем углу можно купить что хочешь, были бы деньги. Тогда же с этим было сложнее. Да и откуда деньги у простого солдата?
Имана укладывается на раскладушку и закрывает глаза. В памяти всплывает их бой. Глухов хороший боец. Только ему надо больше заниматься. А на это у него как раз и нет времени. Правда, стоит отметить, что один удар она все-таки пропустила. Теперь немного саднит чуть ниже груди. Ничего особенного, ей доставалось и посерьезнее. Но Герман Анастасыч перепугался. Тут же подлетел к ней. Стал трогать. Прижал ладонь… Отчего ее как кипятком ошпарило. Лежа в темноте, Имана повторяет это касание. Но такого, как тогда, не испытывает и близко.
Озаряя комнату голубоватым светом, оживает ее телефон.
Имана читает. Сглатывает. Строчит быстрый ответ. А дождавшись, когда тот прочитают, удаляет сообщение и прячет телефон под подушку.
Будит девушку непонятная суета за дверью. Она выходит в коридор и интересуется у пробегающего мимо Яра:
– Что случилось?
– К Глухову невеста примчалась. Едем встречать.
– Я сейчас…
– Да нет. Ты здесь сторожи, – ухмыляется.
– Ладно, – теряется Имана.
– Терпеть не могу такие сюрпризы, – доносится до нее голос Ярика от двери. Ну, да. То, что для кого-то – сюрприз, для охраны – головная боль, да и только.
Интересно, а Глухов тоже поедет в аэропорт? Ему бы отдохнуть. Выспаться нормально перед завтрашней встречей. Неужели его невеста этого не понимает? Имана растирает ладонью саднящую грудь и, зевнув, возвращается к себе. Вот только сон уходит.
Она крутится-вертится, а потом, плюнув на все, приводит себя в порядок и, наспех перекусив, идет к Волку. Зверь занят рытьем очередного подкопа. Имана закатывает глаза – чем бы дитя ни тешилось.
– И далеко ты собрался?
– Р-р-р!
– Наша песня хороша, начинай сначала, да? Нет? А что такое? Волк хочет есть? Тогда иди на место. Место, Волк!
Щенок косится на миску с рыбой, предусмотрительно оставленную Иманой за ограждением, но все равно показывает характер – не слушается. Тогда она делает вид, что ей это надоело, и демонстративно отступает к калитке. Громко рыкнув, Волк недовольно семенит к лежбищу.
– Вот так. Правильно. Хороший Волк.
Голос Иманы звучит ласково, как и положено во время похвалы. Команды же она отдает строго. В дрессировке нет ничего сложного. Главное, быть последовательным. И за раз отрабатывать не больше одной команды. Так и делают. Тренировка проходит, можно сказать, с успехом. Настроение Иманы медленно ползет вверх, несмотря на поселившуюся в груди тревогу. Уж слишком смешными ей кажутся тоскливые взгляды, которые зверь бросает на миску с рыбой.
– Кто работает, тот ест! – улыбается она, бросая форель через забор. – Молодец, Волк.
Имана направляется к домику охраны, когда на территорию въезжает посланный за Еленой Мерседес. Стоит машине припарковаться, из дома выходит Глухов. Значит, он не стал ехать в аэропорт. Но встречать ее выскочил так, будто ждал приезда невесты прямо у двери.
В груди Иманы как будто разбухает что-то скользкое, неприятное. Удивляясь самой себе, она все же отворачивается и почти бегом преодолевает отделяющие ее от дома охраны метры. Успевает точно к инструктажу. Ждут только парней, которые ездили за Еленой.
Михалыч раскладывает быстро и четко:
–
