— Я серьезно говорю. Нашей женитьбе пришел конец.
— Да она еще и не начиналась. Наливай кофе.
— Где Гранди? — Несмотря на раздражение, она налила кофе и села. Из окна лился солнечный свет. Руффи, виляя хвостом, крутился вокруг, принюхиваясь, в ожидании того, что сейчас ему кинут восхитительную кожицу от бекона.
— А ты подожди немного, — сказал Гедеон, ставя тарелку перед Мариной. Он сел напротив, с удовольствием разглядывая еду у себя на тарелке. — Не знаю, как ты, а я голоден как волк. — Он поднял голову. — Гранди ушел в деревню.
Марина была изумлена:
— Как ушел в деревню?
— Почему бы и нет? — Гедеон наклонился над тарелкой и с удовольствием занялся едой. В расстегнутом воротнике рубашки виднелась мускулистая смуглая шея и черные волоски на груди. Прядь черных волос падала ему на щеку, и Марина боролась с искушением убрать ее с лица. Она боялась дотронуться до него.
Действительно, обычно Гранди каждый день ходил в деревню — в магазин и поговорить с людьми. Но ее удивляло, что он опять оставил ее одну с Гедеоном. Однако Гранди уважал успех, он гордился Гедеоном, который был лучшим его учеником.
Гедеон снова посмотрел на нее и спросил с издевкой:
— Ты что, мух ловишь? Закрой рот и ешь завтрак, очень вкусно вышло. Еще немного, и я стану отличным поваром. — Он прекрасно знал, почему она была в таком недоумении, и развлекался. Это разозлило Марину, она напряглась и огрызнулась:
— Почему бы тебе не отправиться туда, где ты нужен? Здесь хорошо и без тебя!
— Очень жаль, — пожал он плечами и занялся едой.
После яростной паузы Марина немного успокоилась и принялась за завтрак. Сегодня утром ее уже не тошнило от запаха еды. Она была голодна и молча съела все, что было на тарелке. Гедеон нарезал беконную кожицу и скормил ее Руффи, который внимательно наблюдал за ним, помахивая хвостом. После этого Гедеон почесал собаку за ухом, Марина видела, как двигаются длинные пальцы в белой собачьей шерсти, и у нее пересохло в горле. Гедеон посмотрел на нее, и она ощутила, как вспыхнуло ее лицо: Она поспешно отвернулась и начала убирать со стола.
Если он все время будет здесь, рядом, она долго не продержится. Как она ни сердилась на себя, ничего нельзя было с этим поделать. Марина не видела Гедеона, но чувствовала каждое его движение, ее кровь реагировала на каждый удар его сердца, на каждый его вздох.
Она заставила себя вымыть всю посуду, хотя кожей ощущала все, что он делал у нее за спиной. Наконец она кончила и пошла к двери. Но Гедеон преградил ей дорогу. Он не трогал ее, а только не пускал, улыбаясь с высоты своего роста.
— Дай мне пройти! — потребовала она.
— Иди, — отвечал Гедеон, и глаза его заблестели от удовольствия.
Марина уперлась руками ему в грудь, чтобы оттолкнуть, и поняла, что делает ошибку. Стоило ей до него дотронуться, как внутри чтото дрогнуло, и она убрала руки, боясь, что они выдадут ее слабость.
Избегая его взгляда, она неуверенно произнесла:
— Ты что делаешь? Отправляйся к своей любовнице. Ты мне тут не нужен.
— У меня нет любовницы, и я тебе нужен, — ответил Гедеон тихо, настойчиво глядя ей в лицо.
Тут она подняла голову и посмотрела прямо и зло:
— Неужели с Дианой все кончено? Какая жалость! Ну, найдешь себе еще кого-нибудь.
— Да, я думаю, найду, — согласился он, и его тон и любезная улыбка привели ее в ярость. Ей хотелось его ударить.
— Но это буду не я!
— Неужели? — Он наклонил голову и медленно и с явным удовольствием осмотрел ее с головы до пят. — А разве тебе не нравилось быть моей любовницей, Марина?
Кровь бросилась ей в голову, и она ударила его так сильно, что даже ладонь заболела. Секунду Гедеон смотрел на нее потемневшими от ярости глазами, потом схватил за плечи. Как она ни билась, вырваться Марина не могла. Она извивалась и отворачивалась, избегая его ищущих губ, которые добрались до шеи. Ее затрясло от гнева.
— Прекрати, отпусти меня, свинья! — закричала она хрипло.
Не замечая ее крика, Гедеон твердо взял ее за подбородок, так, что ей стало больно, повернул к себе, и затем его горячий рот нашел ее губы, раскрыл их, и почва у нее под ногами заколебалась. По жилам пробежал огонь, глаза сами закрылись, и она ощутила, как тело изогнулось, прижимаясь к нему. Его руки добрались до ее спины и, лаская, прижали ее еще теснее. Все тяжкие воспоминания испарились.
Она подняла руки и вцепилась в его рубашку. Тепло его тела заставило зашуметь кровь в венах. Какую пронизывающую сладость она испытывала, когда руки скользили по твердой мускулатуре его тела, как приятно было ее пальцам! Это чувство нельзя было сравнить даже с тем ощущением, которое она испытывала, когда пальцы пробегали по клавишам.
Отклик ее тела заставил сердце Гедеона биться быстрее. С голой спины его руки скользнули на маленькие груди и накрыли их ладонями.
Тут она опомнилась и отскочила, тяжело дыша.
— Убери руки!
Лицо у него раскраснелось, глаза блестели.
— Но тебе же приятно, — бормотал он, у него даже слегка заплетался язык, взгляд затуманился, он закрыл глаза, потом посмотрел на нее: — Что ты со мной делаешь!
— Это способна сделать с тобой любая, — ответила она грубо. Лицо его побелело.
— Нет, не любая. Никто, кроме тебя.
— Диане ты это тоже говорил? — Она коротко и зло улыбнулась. — У тебя все это замечательно получается, видно, что отрепетировано много раз. Но со мной у тебя ничего не выйдет, я не верю ни единому слову.
— Но это правда, — глаза его горели напряженным внутренним огнем. — Я люблю тебя. И с Дианой, и со всеми остальными все было подругому. С ними было удовольствие, развлечение. А когда я увидел тебя первый раз в жизни, у меня остановилось сердце.
Как хорошо она помнила тот вечер, концерт, прием после концерта, толпу восторженных женщин, окружавших Гедеона, которые ловили каждое его слово. Она помнила черный блеск его глаз, когда он заметил ее, и то, как он потом держал ее руку, улыбаясь сверху вниз, помнила его возбужденное, приподнятое настроение.
— Ты была такая прелесть, — сказал он хрипловатым голосом. — Большие невинные глаза и робкая улыбка — Боже мой, я захотел тебя в ту минуту, как увидел.
Марина прекрасно помнила, как сверкали его глаза. Вот что он, оказывается, думал! Неужели в непроницаемых черных глазах пряталось желание? Он стоял тогда перед ней, высокий, элегантный, во фраке, с удовольствием разглядывая ее, и ей тогда казалось, что триумфальное выступление так взбудоражило его. Она едва посмела взглянуть на Гедеона, он представлялся ей волшебником, способным создавать удивительную музыку. Марина и вообразить не могла, какие мысли бродили в его голове. Конечно, он был прав, Марина была тогда глупой, наивной, ей и в голову не приходило, какие уроки преподаст ей этот человек.
