Без четверти четыре «мэрс» стартовал в сторону аэропорта. О том, что на работе тоже надо бы появиться перед отъездом, и речи не шло.
Ларин лихо рулил, надеясь про себя, что сквозняк хоть чуть-чуть подсушит мокрые брюки, а Полина сидела, вцепившись в контейнер с карпом, и лихорадочно вспоминала, выключили ли они плиту перед отъездом.
Регистрация уже прошла, и потому проскользнуть незамеченными им не стоило и пытаться. Наплевав на условности, Женя ворвался вместе с Полиной в дамскую комнату, спугнув пару пожилых туристок, и они задрапировали контейнер одним из махровых полотенец, после чего рысью промчались мимо изумленных сотрудников аэропорта и влетели в салон самолета на последнем издыхании.
Только плюхнувшись на свои места и невнятным мычанием отогнав встревоженную и профессионально заботливую стюардессу, Ларин осознал, что все это время нес одной рукой ручную кладь весом килограммов под тридцать. А еще то, что никакого подарка для Элеоноры он с собой не везет. И то, что через каких-то пару часов полета ему предстоит выйти из самолета в деловом костюме и даже без сменного носового платка.
А встречать его будет Громов…
Женя посмотрел на Полину — и начал тихонько подвывать. Она в недоумении взглянула на него — и присоединилась секундой позже и октавой выше. Через три секунды они оба хохотали взахлеб, и слезы текли у них по щекам.
Уже через час полета все проблемы оказались волшебным образом решены. Стюардесса, не моргнув глазом, унесла брюки Жени в технический салон на просушку и глажку, самого Ларина изящно задрапировали пледом, Полине предоставили место у бортового компьютера, и она связалась по Интернету с магазином, где и заказала для Ларина новый чемодан с полным набором одежды для четырехдневного отдыха в лесном заповеднике. Потом принесли еду, молодые люди хлопнули по рюмочке коньяка, проверили состояние Егора и в изнеможении заснули на плече друг у друга.
Полина проснулась первой, некоторое время с нежностью разглядывала лицо спящего мужчины, а затем приступила к обеспечению карпа кислородом. Таблетка подействовала быстро — Егор немедленно успокоился и теперь смирно дрейфовал в слегка помутневшей воде, не проявляя никаких признаков паники.
В аэропорту контейнеру с живой рыбой никто особенно не удивился. В здешний заповедник слишком часто приезжали ученые с самой разнообразной ручной кладью, чтобы сотрудников можно было смутить подобной ерундой. Зато Громов, ожидавший их снаружи возле своего устрашающего «хаммера» пришел в восторг.
— Малыш! Как ты вырос! Отсутствие девушек сказывается исключительно в положительном смысле! Наконец-то ты перестал поклоняться златому тельцу и стал юннатом. А это, надо полагать, твоя ассистентка-лаборантка? Добрый день. Не пугайтесь, я вовсе не безумен, просто очень рад видеть малыша.
— Дядя Степа, это Полина, моя…
— Знаю, знаю: твоя незаменимая секретарша. Все мне уже добрые люди доложили. И чемодан с твоими вещами уже прибыл. Полина, добро пожаловать. У нас здесь рай для секретарш и их боссов — местный воздух буквально творит чудеса. Стоило Зануде Нагоричному приехать сюда с помощницей — готово, уже трое ребятишек. Пока, правда, два с четвертью, так вернее, но…
— Дядя!
Краснолицый великан немедленно умолк и кротко уставился на посуровевшего Евгения, успев, однако, подмигнуть Полине, а та неожиданно загрустила. А ведь и верно, довольно избитый сюжет — босс привозит на выходные свою секретаршу… Неужели Даша была права, и сказка кончится, не успев толком начаться?
Ларин приосанился и царственно положил одну руку на контейнер с Егором, стоявший на тележке, а другой обнял Полину за талию.
— Степан Иванович, свои деревенские шуточки прибереги для кого другого. Позволь представить — ты так и не дал мне этого сделать! — мою невесту Полину. Полина — это Степан Иванович Громов, король строительного леса, игры в покер и оптовых продаж металлопроката, а также верный раб очаровательной наездницы из Белинских, чье имя Элеонора… Степан Иванович — это Полина, мать моих будущих детей и хозяйка моей судьбы. Из секретарш я ее уволил.
Полина ахнула.
— Когда это?!
— Когда ты спала. За неполное служебное соответствие. Всю жизнь мечтал сделать это с удовольствием и без чувства вины.
— А чему это я неполно соответствовала?
— А кто забыл предупредить босса об отлете? Ты проспала, не явилась на работу…
Громов заржал, Полина слегка вздрогнула, потом с подозрением посмотрела на Ларина — и вдруг молча обняла его за шею. Громов отсмеялся и заключил:
— Что ж, вот ты и нашел себе преданную няньку, Маленький Змей. Открою тебе страшную тайну: у вас это фамильное. Твою родную прабабку старый Ларин с треском уволил из кладовщиц, после чего полдня орал у нее под окном «Я люблю тебя!», пока она не согласилась выйти за него замуж. Две его следующие жены тщетно пытались устроиться на работу в «Ларин и Ко» — в разное, естественно, время, а Алиса полгода врала, что едет к маникюрше, а сама сбегала на концерт — он не разрешил ей работать.
— Попрошу без оскорбительных намеков! У меня жена будет только одна — Полина!
— Не сомневаюсь. Такие глазки… Так вот, твой дед женился на мусульманке, а у них в принципе не принято, чтобы жена при живом муже работала. Твой же отец — и мой друг детства — делал предложение твоей матери восемь раз, но она постоянно писала диссертацию. Тогда он был вынужден применить фамильный метод — наябедничал в ученый совет, что за нее все делают ее студенты.
— Я не знал…
— Он не стремился афишировать этот подвиг, как ты понимаешь. Маме отложили защиту на неопределенный срок, а за это время он приложил все усилия, чтобы прелесть науки несколько померкла в ее глазах… Давайте уже поедем, а? Эля ждет, здесь душно и пахнет керосином…
С этими словами Громов легко и ловко подхватил контейнер с тележки одной рукой, чемодан Полины — другой, стремительно погрузил все в багажник и галантно распахнул перед девушкой заднюю дверь «хаммера».
— Не обращайте внимания на мою болтовню, Шоколадные Глазки. Просто вы мне понравились, вот я и разливаюсь соловьем. Радуюсь за малыша, опять же. Когда мужчине тридцать, мало кто верит, что он до сих пор не может шагу ступить без поддержки и подсказки, а ведь это на самом деле не его вина, а его беда…
Полина неожиданно обиделась за Женю, сердито надувшегося рядом с ней на заднем сиденье.
— Между прочим, он вовсе не беспомощный! Он уже три года прекрасно руководит компанией, и его уважают коллеги, а подчиненные…
— Ага, ага, боготворят. Не сомневаюсь в этом.
С этими словами Громов взгромоздился за руль и плавно тронул с места. В зеркальце заднего обзора Полина заметила его ехидный взгляд и нахмурилась. Мужчина опять захохотал.
— Да не бойтесь вы за него! Придет время — и он себя покажет. Не всем же от природы быть бойцовыми петушками, кто-то должен просто радовать глаз и топтать курочек… кукарекать, на худой конец.
Евгений засопел и выпятил челюсть. Сейчас он особенно напоминал обиженного мальчишку, и Полину пронзила прямо-таки материнская жалость. Она молча взяла Женю за руку, и он благодарно стиснул ее пальчики в ответ.
Ну и что, подумала девушка. Пусть он будет слабый и нерешительный, легкомысленный и несобранный. Зато он добрый. Он не любит увольнять людей, но любит аквариумы с яркими рыбками. И он смеется во сне — тихонько, как маленький ребенок.
А собранности и трудолюбия у нее хватит на двоих.
Элеонора Полине очень понравилась. Невысокая, худенькая, моложавая и доброжелательная, она сердечно поздоровалась с Полиной, а все еще дувшегося Евгения расцеловала в обе щеки.
— Я так рада, что ты приехал, малыш! Знаешь, в какой-то момент день рождения для женщины перестает быть праздником, и тогда особенно важно видеть за столом только близких и любимых. Полина, я очень рада знакомству. Располагайтесь и будьте, как дома. Гости появятся только в пятницу, так что вы успеете выспаться и отдохнуть. У нас здесь тишина, никто вас не потревожит.
