— Ну, заочно вы уже знакомы, — довольно улыбается Мартынов. — Полина, это Георгий Иванович и Мария Леонидовна, мои родители, — он делает паузу, приобнимает меня за талию. — Ксения Георгиевна, моя любимая сестрица, и ее муж, Демид Александрович Костровский.
— Можно просто Ксюша.
— Можно просто Демид, — говорят одновременно и смеются.
— Дорогие родственники, позвольте представить, моя Полина, — улыбается Мартынов. Приветливо киваю.
— Приятно познакомиться, — говорю, пытаясь улыбнуться. Мама Макса умилительно складывает ладошки вместе, глаза ее становятся влажными.
— Ну наконец-то! Нам-то как приятно, правда, Георгий? — отец Макса одобрительно кивает, а Мария Леонидовна продолжает. — Вы такая красивая пара! — восклицает, а затем шепотом мне на ухо. — Мы так рады, дочка, — обнимает меня за плечи, вздыхает, отстраняется. — Ну что же мы стоим, присаживайтесь!
Макс садится рядом с Демидом. Я рядом с Марией Леонидовной. Сначала чувствую себя не в своей тарелке под любопытными взглядами родственников Мартынова. Но он держит меня за руку и я немного успокаиваюсь. Затем вечер набирает обороты, начинается шоу-программа. Гости устремляют внимание на сцену и на некоторое время все забывают о нас с Максимом.
Мою щеку печет весь вечер. Так происходит, когда кто-то пристально смотрит. Пока все за нашим столом увлечены происходящим на сцене, поворачиваю голову и натыкаюсь на пристальный злой взгляд женщины. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не выражение лица. Такое ощущение, что она еле сдерживается, чтобы не скривиться. Догадываюсь, конечно, почему она так на меня смотрит. И даже не отводит свой брезгливый взгляд, когда я смотрю на нее. Ну, в общем-то, мне наплевать на обиженную женщину, которая прожигает меня пол вечера своими черными глазищами. Отворачиваюсь, когда Макс сжимает чуть сильнее мою руку.
— Ты чего застыла, Поль? — спрашивает он.
— Во мне сейчас просмотрят дыру, — говорю я, показывая взглядом в сторону высокомерной дамочки. Макс не сразу, но оборачивается в нужную сторону. Кривит губы недовольно.
— Твою ж за ногу! — ругается себе под нос.
Наблюдаю изредка за женщиной-коршуном, она налегает на шампанское. Официанты не успевают подливать напиток ей в бокал. Стараюсь не проявлять своего интереса, но Мария Леонидовна замечает мой взгляд. Касается моей руки, склоняется ближе и говорит на ухо:
— Поленька, я так понимаю, что Максим тебя не предупредил… Но я как его мать, должна сказать. Эта неприятная женщина — бывшая невеста Максима. Они были вместе четыре года…и, слава Богу, расстались. Потом Максим тебе сам расскажет. Прошло семь лет, а она все не успокоится, постоянно делает пакости… Судя по ее поведению, она уже пьяна, и вполне может подойти и устроить скандал. Я очень надеюсь, что ты…ты должна быть готова к потоку негатива, Поленька.
Прикрываю глаза, выдыхаю. Ну примерно так я и думала. Не может посторонняя женщина так смотреть. Пока я слушаю Марию Леонидовну, дамочка за соседним столом поднимается и идет в нашу сторону.
— Ну прямо семейная идиллия! Все семейство в сборе, да еще и новая подстилка Максика, — она неприятно хмыкает, смотрит на меня. — И как тебе быть одной из нескольких? Знаешь, Макс всегда был очень любвеобильным… — она икает. Похоже, перебрала с алкоголем.
— Регина, ты как всегда пьяна и совершенно бестактна! — говорит отец Макса.
— Ну вам-то я всегда была как кость в горле, — говорит она обиженно. Снова икает, ее тело качается, словно на ветру. Не смотрю на нее. Надо же себя так не уважать, чтобы подойти к бывшему и еще что-то предъявлять… Сижу на краешке стула, стараясь не ударить в грязь лицом, молчу. Мартынов по-прежнему держит меня за руку, поглаживает большим пальцем мое запястье.
— Ты пьяна, Регина, — вмешивается Ксюша. — Пойди, проветрись…
— Тебя, мелкая, спросить забыла, что мне делать… — она повышает голос. На наш столик начинают оборачиваться гости. Ведет себя неподобающе Регина, а стыдно почему-то мне…
Поднимаю взгляд и вижу, как к нам быстрым шагом спешит именинник. Он подхватывает Регину под локоток и пытается увести. Она сопротивляется, но все же Пушкину удается ее забрать. Они скрываются за дверью недалеко от сцены. Выдыхаю облегченно. Макс целует мое запястье.
— Извини, я не знал, что Пушкин ее пригласил, — в его голосе столько сожаления, что мне становится не по себе.
— Ты-то тут причем? — пытаюсь расслабиться, но не получается. Спину словно заклинило в прямом положении.
— Вовремя Пушкин подоспел, — говорит Георгий Иванович. — Полина, я надеюсь на то, что Вы не будете принимать все на свой счет. Обиженная женщина может наговорить что угодно. Но вы с Максимом должны доверять друг другу…
— Мы доверяем, пап, — говорит Мартынов и смотрит на меня выжидающе. — Доверяем же?
Киваю и сжимаю его пальцы. Максим улыбается, тянется ко мне, целует в висок. Обожаю, когда он так делает. Этот невинный жест значит для меня даже больше, чем признания. Улыбаюсь, ловлю на себе довольные взгляды родственников Мартынова. Его сестра нагибается над столом и говорит:
— Ты настоящая вообще?
— Не поняла вопроса, — говорю в замешательстве.
— Не обращай внимания, — говорит Демид и целует жену в щеку. Какие они красивые, глаз не оторвать!
— Потанцуем? — неожиданно спрашивает Макс и, дождавшись моего кивка, поднимается со стула. Подает мне руку, ведет на импровизированный танцпол перед сценой. Вокалист исполняет песню «Lady in red”, Макс прижимает меня к себе и ведет в танце. Я немного расслабляюсь, смотрю в глаза Мартынова. В них столько всего скрыто… Обнимаю его за шею, стоим качаемся. Закрываю глаза, чтобы просто насладиться моментом. Макс касается моего лба своим, сжимает меня чуть сильнее. Выдыхаю ему в губы, он легко касается поцелуем.
— Поехали домой, Поль? — в его голосе столько надежды, что не могу ему отказать. Открываю глаза, смотрю сначала на моего мужчину, затем вокруг. Ксения и Демид танцуют неподалеку. Родители Макса сидят за столиком и о чем-то шепчутся, поглядывая то на нас, то на Ксюшу. Улыбаюсь, сама не знаю чему. Мне нравится семья Максима. Они такие дружелюбные, с ними тепло и спокойно. Давно не чувствовала себя настолько комфортно.
Когда песня затихает, возвращаемся к столику, прощаемся со всеми. Подходим к имениннику. Он немного взволнован, извиняется за неподобающее поведение своей сестры. Огооо, ну ничего себе, поворот. И подумать не могла, что они с Региной могут быть родственниками. Стараюсь скрыть свое удивление, и, как мне кажется, это мне вполне удается. Выходим в холл, забираем из гардероба верхнюю одежду. Накидываю пальто на плечи, но Мартынов не позволяет мне так выйти на улицу. Заставляет надеть пальто «по-человечески», застегивает на все пуговицы и только потом отпускает меня. Выходим на крыльцо ресторана, а на улице погода сделала сюрприз. Дождь льет как из ведра. Хорошо, что Василий подогнал машину к самым ступенькам, и мы не успеваем вымокнуть. Запрыгиваем в салон автомобиля, Василий трогается с места, без лишних вопросов везет нас домой. По дороге молчим, я ничего не спрашиваю, а Мартынов сам не рассказывает. Поднимаемся в квартиру тоже молча, но Макс не выпускает моей руки из своей большой теплой ладони. Мои же пальцы словно заледенели, так бывает, когда я сильно нервничаю. И хотя сегодня все обошлось, но неприятный осадок остался.
Мартынов помогает мне снять пальто, сам вешает его в шкаф в прихожей. Скидываю туфли, облегченно выдыхаю. Хоть и большую часть вечера мы сидели, все равно ноги гудят от напряжения. Прохожу в кухню, включаю кофемашину. Макс подходит ко мне, обнимает. Его губы касаются моего обнаженного плеча, отчего по спине разбегаются мурашки. Прижимаюсь к Мартынову спиной, откидываю голову на его плечо. Решаюсь заговорить:
— Расскажешь?
Он вздыхает, целует меня в висок.
— Расскажу, — соглашается он и садится за барную стойку. Ставлю перед ним чашку с кофе, себе готовлю латте. Когда кофемашина замолкает и напиток готов, запрыгиваю на барный стул напротив Макса и выжидающе смотрю ему в глаза.
