на дно океана. Она изменилась. И в этой своей строгости и уверенности стала еще сексуальней и привлекательнее.
Снова чертово совпадение сближало нас. Но, учитывая сколько раз уже это было, я не удивлялся, что в нашем случае — это действительно против всех законов статистики и вероятности.
Я не мог ждать долго, поэтому пригласил ее в тот же день в кафе. Ничего лучшего, чем расставить границы между нами, я не нашел. На самом деле, это надо было мне. Понять, что же я чувствую наедине. Осталось ли что-то из прошлого или все прошло. Ошибся ли я тогда…
***
Я должен был переключится с нее за эти два года и не реагировать Забыть. Остыть. Как и она. Но, оказывается, я просто временно заморозил все. А сейчас во мне просыпалось странное чувство, словно что-то давно забытое снова возвращалось в мою жизнь. Что-то важное и дорогое. Мой брак, проекты, работа уже готовы были уступить дорогу, если бы она только дала мне повод думать, что можно все вернуть. Но пока она только всем своим видом показывала, что мне ничего не светит. А я в ответ показывал, что у меня есть жена.
Девять ноль две. Где к черту Алиса? Она же сказала, что придет. Словно, отвечая на мой немой вопрос, спустя минуту появляется в кабинете. Закопанные глубоко зерна, наконец, получают глоток той влаги, которой так не хватало, чтобы начать расти. Сейчас, рассматривая узкую юбку, облегающую бедра и выделяющую попу, невольно вспоминаю — были ли они раньше такие? Блузка, прикрывающая то, что я и так, оказывается, помню, белой полупрозрачной тканью, будоражила мое воображение.
Я думал, что я научился после нее контролировать свои желания. Я вылечился или она меня вылечила. Я себя обманывал. На самом деле, я просто засыпал это песком и похоронил, а сейчас она проводила эксгумацию всего этого. Она ведь, рыжая стерва, специально опоздала. Я только вчера предупредил, что этого не допущу, а на следующий день она демонстративно нарушила мои правила.
Два дерьмовых года я думал, что стал импотентом, которого можно возбудить только механически воздействуя на член. Но настоящий кайф — это тут. Когда одного взгляда на нее достаточно, чтобы ширинка на брюках начала натирать. Когда хочется всех выгнать и просто пройтись губами по нежной коже. Втянуть ее аромат. Полюбоваться бельем.
Делаю ей замечание, но не увольняю. Знаю, что обещал это сделать, если опоздает, но как, твою мать, это выполнить? Еще раз оттолкнуть ее от себя. Я мог не то что перевести ее другую группу, я мог организовать группу из нас двоих. Настолько у меня была там власть. Но это бы точно бросилось в глаза, поэтому я оставил все, как есть. И ее рядом с собой.
Мы сейчас на равных. И пусть я ее начальник, но не чувствую сейчас себя таковым. Она ставит мне условия, которые я просто не могу не выполнить. Чтобы она не сбежала. Ведь ей стоит всего лишь с кем-то поговорить по поводу перевода и это сделают в два счета.
Мне нравится ее злить, чтобы она как можно больше вспоминала из прошлого. Чтобы не оставляла это и не забывала. Любая эмоция лучше, чем равнодушие. Мне хотелось сделать для нее что-то приятное. Она не примет какие-то подарки и, уверен, даже цветы шипами вопьются мне в кожу, поэтому идея с ноутбуком, которую она подала сама, была идеальным предлогом. Как и, намеренно забытая мной, зарядка для него.
И она снова включает маленькую стерву в себе. Наверное, если бы она вот так растаяла передо мной от одного взгляда, как мороженое на солнце, было бы не так интересно. В каждом ее слове я чувствовал всю ее злость и напор. Вызов и проверку. Когда я сорвусь и что-то выскажу. И моей выдержки хватило ровно до того момента, как они опоздали и вернулись, теперь уже с Леонидом, почти под ручку.
Я ведь так долго ее добивался и соблазнял. Кажется, я ни на кого не тратил столько времени. Я это знал и она это знала. Поэтому, увидев их вместе, мне вдруг показалось, что она могла так отомстить. Показать, что я давно в прошлом и свой шанс упустил. Теперь этим пользуются другие. Леня не знает, но в тот день у него был второй день рождения.
И его спасло, что они просто пили кофе.
А моя Гаечка злилась. Злилась, что я плохо подумал про нее. Злилась, что я женат. Злилась, что бросил ее тогда. Злилась, что не забыла.
Марк
Как только чувствую губы Марины на своей щеке, наклоняю голову в сторону и разворачиваюсь к ней, пытаясь понять, что она хочет. Никогда не любил показ отношений на публику. Тем более, итак липовых. Она усмехается в ответ, показывая, что я могу сопротивляться сколько угодно, — все равно, в конечном итоге, все будет так, как она хочет. А она хочет, чтобы все думали, какой у нее удачный брак и счастливая семья.
— Привет, — она разворачивается к ноутбуку и приветливо машет ладонью всей моей команде. Б***ь, Алиса ведь тоже это видит. Картина, как в “Любовниках” у Марка Шагала. Гаечка ведь тоже обращала внимание на картины Шагала в нашем офисе. Дизайнер, разрабатывающий интерьер, явно был его фанатом.
Я выдыхаю и поворачиваюсь к экрану, но Алисы нет. Четыре квадрата с изображениями мужчин есть, а ее нет. Где-то между позвоночником и ребрами неприятно гудит и стучит. Надеюсь, это не из-за меня и Марины.
Все приветливо улыбаются моей жене, а я предупреждаю, что вернусь через пару минут и выключаю микрофон. Встаю из-за стола, чтобы оставить им в кадре картинку стены в своем кабинете.
— Привет, что-то срочно? Я работаю.
— Марк. — Она приближается и кладет руку мне на щеку, стирая след от помады. — Дядя Витя мне звонил, сказал, что через две недели у него юбилей. Он хочет шикарно отпраздновать. Уже заказал ресторан в том здании, где вы работаете. Мне кажется, — вытягивает вперед губы, немного подкаченные с ее слов, — тебе надо приобрести какой-то новый костюм. Там новая коллекция у Армани вышла. Может съездим, я помогу тебе выбрать?
— У меня целый гардероб костюмов, некоторые я даже не надевал, так что уверен, мы и у себя подберем что-то подходящее. — Я убираю ладонь, которая и так слишком долго задержалась на моей щеке.
— Это все старое, Марк. Я не могу появляться перед камерами
