— Отлично! — тут же подхватил Макс.
Мы зашли в лавочку с бижутерией и различными безделушками. Макс с некоторым безразличием оглядывал полки, а я тут же заинтересовалась всем и сразу, рассматривая каждую вещицу внимательнее. Увлекшись, я потеряла Макса из виду, а когда вышла с небольшим пакетом, увидела начальника, стоявшего у другой витрины.
На обратном пути в автобусе мы не разговаривали. Просто сидели на втором этаже, наслаждались видом и мечтали только о теплой еде на ужин. В гостиной Макс остановил меня и протянул маленькую шкатулку.
— Разве я загадывала еще какое желание? — смущенно спросила я.
На самом деле день оказался чудесным! Я даже чувствовала вину за то, что отталкивала Макса — он действительно оказался веселым собеседником, с которым легко гулять, обмениваться ничего не значащими фразами и восхищаться окружающим миром. Это странно признавать, но мне сегодня было чудесно!
— Открой, — попросил начальник, и я легко открыла шкатулку, внутри которой лежало бронзовое яблоко. Я подняла растерянный взгляд на Макса. — Любовь — это яблоко, ты сама так сказала. Но пусть твоя любовь будет именно этим яблоком, на котором невозможно оставить вмятины пальцем, чем бы они не были — безразличием или ревностью.
Красивые слова. Красивый поступок. Я застыла, неотрывно смотря на Макса. Если это сейчас не полноценное ухаживание, я не знаю, что это. Но вот этот сувенир, который он мне подарил, был для меня намного более значимым, чем те ювелирные украшения на полке. Они были безжизненным и бездушным вложением денег, а это яблоко, гораздо уступающее им в стоимости, было чем-то настоящим и важным.
— Спасибо, — прошептала я и, неуверенно улыбнувшись, зашла в комнату.
Дети уже были в ресторане, поэтому и мы поспешили туда, только сбросив вещи. Между нами висело странное молчание, будто слова сейчас были бы наждачной бумагой для наших чувств. Они еще не оформились, только успели зародиться, так к чему придавать им какую-то форму? Она сама должна сформироваться и лишь потом может быть отшлифована.
Следующие дни пролетели удивительно быстро — Макс пропадал за работой после подписания контракта с мистером Лангреном, я занималась детьми, часто виделась с Маргаритой Ивановной и совсем не виделась с Аристархом. Я предположила, что его отпуск закончился и он улетел. Не то чтобы сожалела по этому поводу, скорее, подумала об этом один раз вскользь. Остальное время моих дум занимал исключительно Макс. Я по-прежнему была уверена, что нам не стоит сближаться, что мы совершенно разные, но вопреки доводам разума сумасшедшее сердце, едва увидев его теплый взгляд и улыбку, припускалось вскачь.
Сумасшедшее, говорю же!
— Даша, — сообщила мне в последний день отпуска Клара, — мы с Карлом подумали и решили разорвать заключенный договор. Мы пришли к единогласному выводу, что ты нам нравишься и мы согласны, чтобы ты была нашей няней.
— Кхе, — кашлянул совсем по-взрослому Карл и нахмурился. — Клара хотела сказать, что мы готовы тебя потерпеть, раз уж ты лучше наших предыдущих нянь.
— Я очень ценю эти слова, Карл, — улыбнулась я, потрепав мальчика по голове.
А затем мы отправились строить песочные замки. Получалось из рук вон плохо, это даже невозможно было сравнить с теми архитектурными строениями, которые так часто показывали в американских фильмах. Скорее это было похоже на кучу, которой старались придать форму.
После обеда Макс зашел ко мне в комнату. Я как раз собирала вещи перед отлетом. Отложив в сторону платье, обратила внимание на начальника, но тот не спешил начинать разговор. Переминался с ноги на ногу, засунув руки в карманы.
— Ты что-то хотел? — подтолкнула я его к началу разговора.
— Да-да, — растерянно отозвался мужчина. — Я хотел… хотел сказать, что ты чудесная няня! Дети и правда тебя любят.
«Только ли дети?» — едва не сорвалось у меня, но я вовремя прикусила язык.
— Это самый лучший комплимент, который я могла бы услышать от тебя, — с плохо скрываемой усмешкой протянула я.
— Ерничаешь?
— Стараюсь, — неопределенно пожав плечами, отозвалась я, и Макс вздохнул.
— Мне надо подумать о многом…
— Именно поэтому ты выбрал мою комнату в качестве башни мозгового штурма?
— Видимо, на конструктивный разговор ты не готова, — втянув воздух, попал в точку Макс.
— Твоя проницательность не знает границ!
— Что ж, замечательно, — раздраженно ответил он и ушел, хлопнув дверью.
А мне стало так обидно. Это все, чего я достойна? Неуверенности? Нет, я тоже не совсем понимаю своих чувств, но зачем ему говорить это мне? Зачем бередить мою душу и вселять надежду? Он поступает очень эгоистично, перекладывая своё решение на мои плечи. Я не согласна нести этот груз. Вот когда будет уверен на все сто процентов или хотя бы на девяносто девять, тогда я и согласна выслушать его без ерничества.
Вечером, когда мы после ужина собрались погулять по набережной, Макс осознал свою ошибку и старался быть галантным. Такие перемены заметила не только я, но и Ольга, которая бросала на меня подозрительные взгляды. Когда дети утянули Макса вперед, она обратилась ко мне:
— Даша, что происходит? Что ты сделала с бедным Максом? Такое поведение ему не свойственно.
— Разве? Мне казалось, что он всегда такой. Просто хорошо воспитан.
— Ну-ну, — усмехнулась Ольга. — Я знаю его три с половиной года. Поверь, к девушкам у него два отношения: либо он их не замечает ввиду их непривлекательности, либо он их охотно замечает и… ну в общем не оказывает вот такие знаки внимания. А с тобой он очень обходителен и даже мил.
— Думаю, мы обе с тобой ошибаемся на его счет. Просто я оказалась не тем орешком, который легко раскусить. Я подозреваю у него спортивный интерес…
— …Который ты поддерживаешь, — обвинительно закончила за меня Ольга. — Вижу, ты сама не определилась с тем, что хочешь получить от отношений с ним.
— Это тяжело, Ольга.
— Представляю! Знаешь, сколько за мной мужиков увиваются в среде, в которой мне приходится работать с Максом? Пресекать их попытки соблазнить меня очень тяжело, но тяжелее было в начале, когда я сама не могла решить, как себя вести. Мне
