Качаю головой и никак не могу сложить паззл.
— Какое отношение все это имеет ко мне? — спрашиваю я.
— Он использует тебя, чтобы добраться до меня.
Нет.
Я не собираюсь это выслушивать.
Ни за что, бля*ь.
Марко не такой, как все остальные.
Конечно, у меня были сомнения, но Марко каждый раз доказывал, что я ошибалась. Он не воспользовался бы мной подобным образом, не стал бы надевать маску и притворяться хорошим парнем только для того, чтобы добраться до моего отца. Все, что делал Марко — пытался узнать получше меня. А не дочь Танка Де Луки.
Смотрю на своего отца. По мне прокатывается желание встряхнуть его. Если бы только я могла заставить его увидеть, что весь мир не вращается вокруг него! Что я тоже личность, и мужчина может испытывать ко мне искреннее влечение без каких-либо скрытых мотивов. Что есть хорошие люди, люди, которые совсем не похожи на тех четверых, что стоят передо мной и читают мне акт о нарушении порядка.
— Он не знает, что я твоя дочь! Я ни слова не говорила ему о тебе, а он не спрашивал.
— Пока не спрашивал, — вмешивается Кэш. — Это вопрос времени.
Я качаю головой, когда воспоминания о прошлой ночи проплывают перед глазами. На одну ночь я доверила мужчине больше, чем просто свое тело. Я что, должна просто выбросить произошедшее? Забыть, что Марко заставил меня чувствовать? И для чего… чтобы ослабить паранойю моего отца? Разве это справедливо?
— Прекрати эти отношения, Антониа, — приказывает папа. Я поднимаю подбородок и встречаюсь с ним взглядом. — Иначе я сам это сделаю.
Танк Де Лука не угрожает, он лишь дает обещания.
* * *
Я думала, что первая часть дня была кошмаром, но оставив своего отца и его головорезов на парковке, поняла, что мое утро оказалось прогулкой в парке. Я не могла выбросить слова отца из головы, и это сказывалось на моей работоспособности. Прошло несколько часов, а я все еще не могу сосредоточиться на экране компьютера. К счастью, на часах остается всего пятнадцать минут до конца рабочего дня.
Заставляя себя закончить последнее задание, я прокручиваю отправленные материалы. Из ста шестидесяти вопросов, поступивших сегодня, я сузила список до сорока девяти. Как раз в тот момент, когда я собираюсь отправить их Сорайе, мне в голову приходит идея.
Не давая себе шанса передумать, я начинаю печатать:
«Дорогая Ида,
Парень, с которым я встречаюсь, совсем не похож ни на кого, с кем я встречалась раньше. Он внимательный и настоящий Бог в постели. Ин еще он полицейский. Лично я ничего не имею против копов. Но мой отец… Скажем так, вообще не их фанат. Как бы там ни было, я не призналась парню, что отец у меня с весьма темным прошлым и настоящим. Однако папа недавно узнал, что мой парень — полицейский, и в нескольких словах приказал бросить его. Он думает, что коп встречается со мной только для того, чтобы упрятать его за решетку или что-то в этом роде. Не думаю, что это так, но я никогда не разбиралась в людях. Неужели все парни придурки? Неужели каждый полицейский лжец? Или мой отец просто преступник-параноик?
Аноним.»
Прежде чем струсить, делаю глубокий вдох и нажимаю отправить. Бросаю быстрый взгляд в нижний правый угол экрана и вижу, что на сегодня я закончила, поэтому выключаю компьютер.
Хватаю свои вещи и заглядываю в кабинет Сорайи. Сообщаю ей, что отправила материалы, и прощаюсь. Как раз в тот момент, когда я разворачиваюсь, чтобы уйти, на ее губах появляется глупая ухмылка. Внезапно пара сильных рук обхватывает меня за талию, и до моего носа доносится знакомый аромат туалетной воды Марко.
Поворачивая мою голову, он целует меня в щеку, прежде чем развернуть лицом к себе.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, пребывая в шоке.
Марко накручивает прядь моих волос на палец.
— Я подумал, что тебя нужно подвезти домой, раз уж я привез тебя на работу.
Открываю рот, чтобы ответить, но замечаю, что он одет в свою униформу. Темно-синий материал облегает все нужные места, выдавая тот факт, что под его выглаженными синими брюками очень мускулистое тело. Тело, которое я бы не прочь снова почувствовать на себе.
Ради всего святого, сосредоточься, Антониа!
— Ты еще не переоделся.
— Да, и я припарковал патрульную машину внизу. Если хочешь, включу сирену, пока буду везти тебя домой, — предлагает он, шевеля бровями для дополнительного акцента.
Я смеюсь по двум причинам. Во-первых, потому что это звучит совершенно нелепо, а во-вторых, представляю ужас на лице моего отца, если он увидит, как я подъезжаю на полицейской машине.
Понимаю, что это не смешно, но если не буду смеяться, то расплачусь, а я, черт возьми, не плачу.
— Мы с напарником взяли сверхурочные и сегодня вечером работаем на празднике на 18-й авеню. Если не хочешь ехать домой, то можешь пойти со мной.
— И что я буду делать, пока вы с партнером работаете?
— Поешь паэлью.
Слабо улыбаясь, я качаю головой.
— Я наберу двадцать фунтов, встречаясь с тобой, — бормочу я, забыв о нашей аудитории. Уверена, Пенелопа тоже прячется где-то здесь, вероятно, шепча проклятия в мой адрес.
— Ничего не имею против, — игриво шлепаю Марко по бицепсу. — Так что скажешь, куколка?
— На самом деле, у меня уже есть планы. Но буду счастлива, если дашь мне шанс составить тебе компанию в следующий раз, — с надеждой произношу я.
Мне уже хочется удалить электронное письмо, которое я отправила, потому что мне не нужны советы о том, как поступить.
Я не готова и не желаю отказываться от Марко.
— Я работаю следующие пару ночей. Давай увидимся в пятницу вечером? Можем устроить еще одну ночевку. А можем провести все выходные вместе. — Марко делает паузу и смотрит через мое плечо на Сорайю. — Я поговорил с Тигом и Делией, и они в деле, так что мы все готовы к вечеринке в субботу вечером.
— Отлично, — говорит она. — Я заскочу в ресторан по дороге домой и все забронирую.
Марко кивает ей, прежде чем снова перевести взгляд на меня.
— Уверена, что не стоит отвозить тебя домой?
— Уверена, но я с нетерпением буду ждать пятницы.
— Я тоже, куколка. Я тоже.
Глава 17
Марко
Проработав на празднике четыре ночи подряд, у меня не осталось ни малейшего желания посещать мероприятие, которое я когда-то считал своим пристанищем. Фестиваль Санта-Розалия, или более известный как Праздник 18-й авеню, был совсем не таким, каким я его помнил. Во-первых, он занимал не так много кварталов, как раньше. Магазинов, где продавались старинные итальянские пластинки и новинки, стало гораздо меньше, а в кафе, украшавшие углы каждого квартала, сменился третий или четвертый владелец. За годы, прошедшие с тех пор, как я был ребенком, блюда, которыми угощали на празднике, приобрели латиноамериканский колорит, и, помимо традиционной итальянской еды, здесь стали торговать эмпанадой и моей любимой мексиканской уличной кукурузой.
Кое-что все же осталось прежним. В пиццерии Давинчи до сих пор продавали пиццу по кусочкам, а в каждом квартале стояли ларьки с жареной острой колбаской, зепполи и печеньем орео. А если попасть на сам день открытия праздника, то можно было попробовать даже жареного осьминога! Здесь были карнавальные аттракционы, игры и музыка, гремевшая из гигантских динамиков. Люди танцевали на улице под красными, белыми и зелеными фонарями, которые свисали с уличных столбов. А статуя Святой Розалии все еще выставлялась на всеобщее обозрение и внушала такой же ужас, как и тогда, когда я был ребенком.
Но когда на этом празднике не отдыхаешь, а работаешь, разнимая ссоры и следя за тем, чтобы никто не украл доллары, приколотые к статуе, то предпочтительнее провести вечер пятницы, свернувшись калачиком на диване, или с девушкой, оседлавшей мое лицо.
