Он двигает нож вверх и в сторону, пока не достигает моего бедра, цепляет кончиком стринги и разрезает их.
— Тебе нравится портить мое нижнее белье?
— Безумно. — Он ухмыляется, затем повторяет действие с другой стороны. Последний кусочек ткани на мне спадает, оставляя меня совершенно голой, выставленной на обозрение ему под ярким флуоресцентным светом. Если бы это был любой другой мужчина, я бы нервничала. Но не с Сергеем. Он уже видел меня в худшем виде, поэтому не чувствую необходимости прятаться от него.
Не отрывая глаз от моих, он начинает расстегивать кобуры на бедрах, и оружие одно за другим падает на пол. Пистолет. Запасные магазины. Еще один нож. Наконец, он снимает штаны и боксеры и предстает передо мной во всей своей обнаженной красе. Когда смотрю на его твердые тугие мышцы, рельефные и безупречно проработанные, меня осеняет понимание. Его тело прекрасно, но это не просто показуха. Как и пистолеты, и ножи, которые сбросил, тело Сергея — это оружие, отточенное до совершенства и способное покончить с жизнью человека с минимальными усилиями — что я и наблюдала сегодня вечером.
Он придвигается ближе и берется левой рукой за мою шею, а правой скользит по спине и тянет меня вперед, пока не упирается головкой члена мне в сердцевину. Меня должно беспокоить то, что он только что оборвал несколько жизней теми же руками, удерживающими меня сейчас. По его рукам и лицу размазаны брызги засохшей крови. Но я не беспокоюсь. Вместо этого обхватываю ногами его талию и наслаждаюсь тем, как его член входит в меня. Он слишком большой, и я вскрикиваю, когда принимаю его. Мне все еще немного больно, но меня это не волнует. Несколько мгновений мы не двигаемся, глядя друг другу в глаза.
Сейчас все как-то по-другому. Тогда, в машине, это были просто два человека, поддавшиеся сексуальному влечению и действующие в соответствии с ним. Но в этот миг… все по-другому.
До сегодняшнего вечера я не понимала, кто такой Сергей Белов. Я слышала, как он убил шестерых вооруженных людей, быстро и эффективно, без колебаний. Теперь знаю. Я влюбилась в хладнокровного убийцу.
Зачарован. Кажется, что мой член вот-вот взорвется, но я не двигаюсь. Ангелина, не мигая, смотрит в мои глаза, и я полностью загипнотизирован. В ее взгляде нет страха. Нет нежелания. Люди редко смотрят мне в глаза. А если и пробуют, то большинство быстро отворачиваются, как будто боятся того, что могут увидеть, если посмотрят слишком пристально. Ее рука лежит на моем плече, ногти пронзают кожу, Ангелина одновременно обхватывает ногами мою талию и притягивает меня еще ближе.
Я провожу пальцами по ее спине и захватываю в горсть ее волосы, запрокидывая ее голову. Она вздрагивает и прикусывает нижнюю губу, закрывая глаза.
Я выхожу из нее, почти полностью, и слегка дергаю ее за волосы.
— Смотри на меня, детка.
Мне нужно, чтобы она смотрела на меня. Как только она открывает глаза, я со всей силы вонзаюсь в нее. Ангелина стонет, цепляясь за мои плечи, когда погружаюсь в нее до основания.
— Быстрее, — лепечет она.
— Нет. — Я улыбаюсь и выхожу, лишь затем снова проникаю внутрь, на этот раз медленнее. Звук ее дыхания — музыка для моих ушей. Выражение ее лица бесценно, что-то среднее между восторгом и разочарованием. Я отпускаю ее волосы и беру ее за подбородок, продолжая медленно входить и выходить, и наслаждаюсь губами Ангелины. Она на вкус как мед и грех, и моя сдержанность исчезает. Я хватаю ее за задницу левой рукой и врезаюсь в нее, прижимая наши рты друг к другу, когда наши дыхания смешиваются. Ангелина обхватывает мои руки, сжимая их так, словно от этого зависит ее жизнь, а я вхожу в нее снова и снова. Она стонет, закрывая глаза. Нет.
— Ангелина открой глаза, — рявкаю я и снова цепляюсь за ее подбородок. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня.
Она поднимает руки и берет мое лицо в ладони, и смотрит на меня так же, как и всегда — она видит меня, а не кого-то, кого присылают, когда нужно что-нибудь уничтожить или устранить людей. Не безумного человека, которого все боятся, что он убьет их, если они посмотрят на него не так. Просто… на меня.
— Ты останешься со мной, lisichka, — говорю я ей в губы и снова вхожу в нее. — Ты моя.
Ангелина стонет, дрожь сотрясает ее тело, и я продолжаю входить в нее, пока не нахожу свою собственную разрядку. Ни на секунду она не отрывает от меня глаз.
— Мне нужно принять душ, — говорит Сергей мне в губы, а потом прикусывает губу. — Я весь в крови
Я вздыхаю, все еще приходя в себя от кайфа.
— Ты не против компании?
— Нет.
Он кладет ладони на мои руки и скользит вниз, затем переходит к моей талии. Сергей спускает меня со стойки и переплетает свои пальцы с моими. В его глазах застыло затаенное возбуждение, а его хватка на моей руке остается крепкой. Он увлекает меня в душ и поворачивает краник. Струя обрушивается на него, стекая по лицу и телу, смывая кровь. Вода у его ног розовая, и я завороженно наблюдаю, как она бурлит, прежде чем исчезнуть в сливе. Когда поднимаю голову, Сергей смотрят на меня. Ждет. Я делаю шаг вперед и присоединяюсь к нему под струей, мои ноги рядом с его ногами в смеси крови и воды.
Он приподнимает бровь.
— Ты могла бы подождать, пока кровь смоется.
— Могла бы, — говорю я, глядя ему в глаза.
— Тебя это не беспокоит?
— Купаться в крови своих врагов? — Я смотрю на воду вокруг моих ног. Она все еще имеет бледно-розовый оттенок. — Не особо.
Он протягивает руку и убирает несколько прядей волос, которые прилипли к моим щекам.
— Ты — странная женщина.
— Вовсе нет, — говорю я и тянусь за мочалкой для тела. — Вполне обычная и, наверное, самая скучная.
Он берет мой подбородок между пальцами и поднимает мою голову.
— Ты совсем не скучная, детка.
— Твой брат сказал, что я похожа на библиотекаршу.
— Я понятия не имею, как должна выглядеть библиотекарша, но если так… — Он кладет свободную руку мне на плечо и проводит по моей груди, сжимая сосок, затем движется ниже по животу и, наконец, останавливается между моих ног. — Значит, библиотекарши — умопомрачительно сексуальные крошки.
Он прижимается своими губами к моим, в то время как рукой проводит вдоль моей спины.
— С самыми сладкими и упругими попками, — говорит он мне в рот и легонько шлепает меня по попе.
— Если ты так говоришь. — Я улыбаюсь, затем вскрикиваю, когда он прикусывает мою губу.
— Правда.
Я ухмыляюсь и выдавливаю немного средства для мытья тела на ладонь.
Сергей стонет.
— Только не клубнику.
Я опускаю взгляд на свою руку и вижу, что схватила бутылочку со средством из своих. Коварно улыбаясь, выдавливаю еще немного. Пока мою его грудь, осторожно касаясь места, куда попала пуля, я внимательно рассматриваю татуировки на его коже. Большинство из них — жуткие сцены, выполненные в мельчайших подробностях. Однако то тут, то там между многочисленными черепами, мифологическими существами и мелькающими апокалиптическими пейзажами видны слова, написанные по-русски.
Я провожу пальцем по хвосту крылатой змеи на его грудной кости и следую за ним до плеча. Сергей поворачивается, подставляя мне спину, и я продолжаю движение вдоль тела существа, которое заканчивается над его лопаткой гигантской головой с зияющими челюстями. Я заметила только один шрам на передней части тела Сергея, короткую горизонтальную линию сбоку от шеи, но на его спине их несколько. Один круглый след возле головы змеи на плече, и еще один на бедре. Я провожу пальцами по каждому из них, затем целую его плечо. Раздается резкий вдох, и в следующее мгновение я прижата к стене. Сергея впивается в мой рот, а твердым членом упирается мне в живот.
— Ненадолго же тебя хватило. — Я провожу рукой по его длине. — Мы пытаемся побить какой-то рекорд? Потому что не уверена, что смогу поддерживать такой темп.
