Серебрянский обходит капот автомобиля и занимает место рядом.
Несколько минут просто сидит молча, сжав пальцами руль, и молчит. Я понимаю, что он пытается успокоиться, прежде чем продолжить разговор. Годы идут, а Игорь не меняется.
Он делает глубокий вдох, потом заводит мотор и включает подогрев сидений.
— Я хочу, чтобы ты выделила один день и мы провели его с сыном. Хочу, чтобы он привык ко мне, а потом скажем ему о том, что я его отец.
— А я хочу чтобы ты исчез, — произношу упрямо, отворачиваюсь к окну, чтобы Серебрянский не заметил моих слез.
Он прикасается к моей руке и я вздрагиваю.
— Посмотри на меня, Агата, — требует, а когда я упрямо продолжаю сидеть, смотря в окно, он берет меня за подбородок и заставляет повернуть к нему голову.
— Разве я сделал или сказал что-то плохое? — щурится, внимательно смотря на меня. — Или ты планировала всю жизнь в молчанку играть?
— А ты хотел, чтобы я искала тебя по всей стране со снимком УЗИ в сумочке? — интересуюсь язвительно. Я все еще не могу понять чем грозит нам с Тимкой появление Игоря в нашей жизни.
— Мне кажется, мы говорим с тобой на разных языках. Чем болен мой сын? Я собираюсь найти лучшую клинику и показать его докторам.
— Это не поможет, — поджимаю губы. — Я уже консультировалась с многими. Это геморрагический васкулит, он должен пройти в течении двух лет. Мы принимаем препараты, а еще нужно придерживаться правильного питания, чтобы не случилось рецидивов. Сейчас все хорошо, если так продолжится дальше, то через несколько лет мы вообще забудем, что когда-то у нас это было, — поясняю негромко. Все же он имеет право знать, что с его сыном.
— Ясно. Нужно почитать что это, никогда раньше не слышал.
— Тимурка очень страдает из-за того, что не может есть любимую пиццу и конфетки. Приходится постоянно контролировать что он ест.
На несколько минут между нами повисает тишина. Что еще сказать я не знаю.
— Так что там насчет любовницы, которую я к нам домой привел? — резко меняет тему, в его голосе проскальзывает насмешка, словно я фигню сморозила.
— Я не хочу об этом говорить.
— Ты уже начала, так заканчивай. Потому что не помню, чтобы у меня была любовница.
— Это был день, когда ты мне сумку с деньгами привез. Я приехала к тебе, чтобы вернуть их. Но ты не зашторил окна, поэтому мне удалось разглядеть женщину в нашей спальне.
Решаю умолчать о том, что по глупости заползла на балкон второго этажа, грохнулась оттуда и чуть не потеряла нашего сына.
Игорь хмурится, словно пытается о чем-то вспомнить, потом усмехается и качает головой.
— Я продал квартиру, Агата. Скорее всего это была ее новая владелица. С ней ты меня и видела.
— Не верю. — Упрямо мотаю головой, пытаюсь скрыть, что меня бросило в жар. Не хочу хвататься за сладкую версию. Его поведение тогда всё равно было слишком странным.
— Ну хочешь, найдем ее и… — Не даю бывшему мужу договорить. Зло фыркаю и проезжаюсь по нему снисходительным взглядом.
— Зачем? Чтобы ты хорошенько ей приплатил и она сказала то, что тебе выгодно? Я тебе не верю, Игорь. Ты с этим уже ничего не сделаешь. Ты же не поверил, что статья обо мне была заказной? Так с чего мне верить в твои отговорки?
Я замолкаю и жду какой-то реакции. В глубине души даже надеюсь на то, что бывший муж найдет для меня идеальные слова. Но правда жизни в том, что правильных слов в нашей ситуации уже нет. Поздно. Мы всё разрушили. Это сделал он.
Преодолевая внутренний протест, берусь за ручку. Улавливаю быстрое движение Игоря к своей двери. Он хочет заблокировать ее. В последний момент тормозит. Ну и хорошо. У меня нет сил с ним сражаться.
— В общем, Игорь, как ты уже понял, я не собираюсь прятать от тебя сына, но все прогулки и посещения должны оговариваться со мной. Я его мать и я не хочу снова узнать, что ты без разрешения увез его куда-то.
Игорь молчит. Я впиваюсь взглядом в его спокойное лицо. Уверена — под маской буря. Но мы теперь родители, должны научиться быть партнерами и прятать свои чувства.
— Я подумаю над тем, когда нам с Тимкой будет удобно с тобой познакомиться.
Игорь кривится.
— Но ты пообещай не давить.
— Агата… — Он словно издевается. Тянется ко мне и перебивает. Я не выдерживаю. Выпрыгиваю из салона. По плечам бьют крупные холодные капли. — Зонт хоть возьми.
Мотаю головой, еще несколько секунд смотря в салон.
— Поверь, я не сахарная, Серебрянский. Пять лет без тебя закалили меня достаточно, чтобы не бояться ни дождя, ни снега, ни огня…
— Ты меня никогда не простишь? — Пальцы Игоря с сило сжимают руль. Я думаю несколько секунд. возвращаюсь к его глазам и, как самой кажется, не вру.
— Нет. Нас с тобой связывает только сын. Если бы не он, я хотела бы никогда больше тебя не встречать.
Хлопаю дверью, разворачиваюсь и по лужам бегу к своему подъезду. До боли в груди боюсь услышать рокот уезжающего автомобиля. Еще больше — обернуться и дать понять, что на самом деле я хотела бы другого: чтобы он не испытывал меня недоверием и не украл это годы у себя, меня и нашего сына.
Игорь
Происходящее, конечно, бьет обухом по голове. Еще недавно я был зэком, считавшим дни до того, когда откинусь. А теперь обязан быстро научиться быть отцом.
А еще разобраться с врагами и вернуть себе Агату.
Что верну ее — не сомневаюсь. Ее близость вышибает напрочь все мысли. Неприступность будит инстинкты хищника. В первый раз добиться ее расположения тоже было непросто. Но теперь-то я знаю, ради чего можно любую стену расшибить лбом.
Лишь бы простила.
Тем более, что первые кирпичи уже осыпаются. Она не против моих встреч с сыном.
У меня растет сын.
Я повторяю это часто про себя, но поверить до конца все так же сложно.
Проблем с детьми у меня не было никогда. Я их не боялся, ладил, но только с Тимуру испытываю такой силы чувства. В каждой черте вижу, что он состоит из нас с Агатой. Но при этом — неповторимый.
Бесспорно, это лучшее, что было создано с моим участием. И что у меня уже никто не заберет. За бизнес в свое время я боролся до последних сил. За сына
