Это важно.
— Да без проблем. Только вопрос один. Вы там детские комнаты выделили. Так вот когда можно там начинать?
— Не трогай пока. Это только по приезду согласуем, — может излишне резок, но ничего не поделать. Там хочу сам все утвердить. Уже выбрал то, что хочу на самом деле. — Я с дизайнером еще не утвердил, — сглаживаю резкость, считаю нужным объяснить все.
— Да я понял. Не трогаем.
— Ну все. До встречи.
Отбиваю звонок и сую трубу в карман. Последняя тяга особенно глубокая. Разражаюсь задушенным кашлем. Перхаю, как древний старик, который всю жизнь смолил самосад. Бляха, и воды нет хлебнуть хотя бы немного, чтобы задушить спазмы. В эту секунду, как назло, впирается Лорка. Подкуривает и рассматривает, как я откашливаюсь, с холодным интересом. Ее тут еще не хватало.
Наплевав на все, выдавливаю из себя оглушительный кашель и проталкиваю мешающий комок в горле. Аж слезы на глазах выступили.
— Плачешь? — актерски вежливо выражает интерес.
— Да, по тебе рыдаю.
— Я знала, что не забудешь меня.
Смешно. Не сдерживаясь, кривлю рот в ядовитой усмешке. Ну да, ну да, блядь. Направляюсь к двери, чтобы выйти. Не хочу находиться рядом.
— Как твоя мышь поживает?
Ах, ты ж с-сук-ка!
Бить же баб не хорошо… Нет. Нет, конечно. Это низко. А вот хлестнуть по щеке…
Медленно разворачиваюсь и иду к Лариске. Она глупо улыбается и зажимает фильтр до белых пальцев. Останавливаюсь в полуметре и сверлю глазами. Затискиваю руки в карманах. Наклоняюсь чуть ближе.
— Кто? Как ты назвала? Я тебе сейчас рот раскрою и выдеру твой поганый язык.
— Тебе нравился мой язык, — нагло пищит.
— Да. О чем сожалею. Только твой рот, которым ты сейчас полируешь вялый хер шефа, оказался не супер-искусным. Ему быстро разонравиться, как и мне, обещаю тебе. Береги волосы. У тебя, кажется, накладные. Его бой-баба выдернет тебе на раз-два.
— Заткнись! — шипит она, готовая вцепиться мне в лицо. — Назад побежишь к своей тихоне? Иди, коленки не сбей. Только не простит.
— Не твое дело, тварь, поняла, — прижимаю за глотку к стене. — Завались, блядь подзаборная. Ты даже имя ее произносить не достойна. Если еще раз язык вывалишь, то отгребешь по полной.
— Что ты сделаешь? А? Ну что? — брыкается, пытается достать да лица своими стилетами. Лицо исказилось, вся ее погань алчная наружу вылезла. Дебил, сука, и я еще на эту гниль повелся, придурок. — Ничего! Пусти меня!
Демонстративно разжимаю ладонь и отхожу. Хватит этого цирка. Но напоследок нужно сказать, чтобы понимала.
— Кто доки слил по отгрузкам конкурентам? Не знаешь? Я могу подсказать.
Она бледнеет, как полотно и нервно поджимает пальцы. На холеном лице, где блестят тысячи слоев бабской херни, отчетливо проступает бледность. Глаза бегают по пространству курилки, не останавливаясь ни на чем. Не ведала, что слежу за всеми, да? Думала, что самая умная. То, что она натворила, в принципе, херня, я уже отмотал назад, чтобы хвостов не оставлять, но сам факт, что она крыска очень явный. Пока еще робкая крыска, но потом не остановить будет. Хотя мне здесь уже не работать.
— Я не делала этого.
Ничего не отвечаю по поводу этого, но считаю нужным предупредить.
— Если будешь трепаться обо мне или моей жене — убью! Всосала? Я спрашиваю?
— Поняла, — блеет она, но глазами зло сверкает.
— А теперь вали. Вялый член старика не может дождаться тебя.
Это подтверждает вошедший в курилку айтишник Гоша.
— Лор, тебя начальник вызывает. Беги быстрее.
Окатив нас презрительным взглядом, выкатывается, хлопая дверью. Выжидаю пару минут и толкаю дверь следом. Проходя мимо кабинета генерального, слышу звук падающих стульев, рев стодвадцатикилограммовой жены шефа и его сердитый рокот. Такие дела.
Сгребаю последние доки в папки. Перекладываю на полки. Усталость зверская накатилась. Закатываю до локтей рукава черной рубашки. Часы говорят мне о том, что засиделся за последними делами на работе, нужно идти домой.
Пока курю, думаю о Свете. Где она, как дела? Позвонить ей?
Телефон дергается в кармане. Что за суматошный день сегодня, хотя разве у меня были другие?
— Юр?
— Бутик твоей жена подожгли. Я направил своих ребят для выяснения.
— Что? Как так вышло?
— Пока не знаю, но скоро скажу.
С визгом выворачиваю на дорогу и максимально быстро лечу туда. Нужно посмотреть, проанализировать и понять, что делать дальше. За рекордно короткое время доезжаю. Около здания мечется ее управляющая Люба. Выбегаю из машины и несусь к ней.
— Отойди! — ору ей, оттаскивая от лопнувших стекол.
Осколками осыпаются. Люба вся в копоти, растрепанная, орет белугой. Пытаюсь ее растормошить и успокоить, все бесполезно.
— Там столько всего! — кричит она. — Там платья. Костюмы! Что мы теперь будем делать!
— Ты видела кого-нибудь? Люба, — трясу ее за плечи. — Кто-то был рядом?
Тупой вопрос, конечно. Девушка в шоке. Не может собраться в кучу. Понимаю, что бесполезно разговаривать. Отвожу ее в сторону. Пока вызываю пожарку, пытаюсь оценить ущерб. Фасад потрескался, стекол нет. Не вижу, чтобы огонь дальше лез, хотя все в дыму, не разберешь ничего. Даже если и допустить, что там относительно цело все, но провоняло насквозь ведь. Что годным останется? Ничего, конечно.
Огонь не сильно большой. Я не эксперт, но видимо нехило полили стены и подожгли. Подъехавшая пожарка быстро все тушит, а Юрины парни составляют протокол. Прошу пока ход не давать, нужно сначала с женой поговорить. От Любы толку нет пока.
Юркий опер исследует территорию и аккуратно подняв горелую банку принюхивается. Манит пальцем коллегу. Они все кладут в пакет, передают своему эксперту. Видеокамера безвозвратно повреждена. Реанимировать бесполезно.
Переговариваемся с парнями. Они особо ничего не говорят, а я не спрашиваю. Знаю, что из-под земли достанут информацию.
Относительную тишину разрезает визг шин. Из машины выбегает бледная Света. Первым порывом очень хочу пойти навстречу, но она опережает. Увидев меня, бежит, я только руки подставить успеваю. Обнимаю и крепко прижимаю свою потерянную девочку.
Из машины ненавидящим взглядом пялится ухажор моей жены. Он ее привез. Разворачиваю Свету к нему спиной и еще сильнее притискиваю. Вот кому она принадлежит. Любуйся! Евгений пялится на нас с плохо скрываемой яростью. Он готов набросится прямо тут, на пожаре.
Не могу не признать, что подначиваю его своими жестами. Но внезапно он смотрит в телефон. Отрывисто отвечает и еще раз полоснув по нам взглядом, срывается с места. Пока не исчезает свет его стопарей, смотрю вслед.
— Денис, — плачет мне в шею. — Как же так? Что за люди кругом? Весь труд… Все…
