Деревня. Хотя я сама из города.
Мой удивлённый взгляд Лиза истолковала правильно.
— Ну, да, я не деревенская. Сестра в городе. У нас родители были обеспеченные. Баловали нас. Сестра очень эффектная. Она под красное платье не оденет бельё не красного цвета. Жалуется, что денег нет, а сама нос сделала. А я как с другой планеты. Что мне её ринопластики?
Рассказ о родителях и сестре меня поразил. Внешность Лизы совсем не вязалась с тем, что она говорила. Скорее можно было предположить, что она из глухой деревни староверов, чем из состоятельной семьи городских жителей.
— Знаешь, я вот думаю. Была бы я как сестра гламурной, сломалась бы давно.
Я улеглась на травку, сорвала травинку и стала грызть её. Высокое светло-голубое небо в обрамлении сосен было фантастически красиво. Внимательно оглядевшись по сторонам, Лиза прилегла рядом со мной, голова к голове.
— Он за неделю перед знакомством закодировался и устроился на работу. Привёл меня в дом, а это просто коробка. Окон, дверей не было. Я с ним с нуля дом поднимала. От канализации до поклейки обоев. Не по расчёту за него вышла, а по дурости. Так что моя совесть чиста. Я сейчас не о нём думаю, а о себе. В себе разбираюсь.
Я вздохнула. Всё-таки мы в одной лодке, как бы я не отбрыкивалась от Лизы. Мы обе сбежали из плена, чтобы лечить раненую душу. Всегда думала, неужели муж не видит, как мне больно? Я ведь нормальная. Нет, он не видел не чувствовал. В него была встроена другая программа. Он ломал и доламывал, даже не маскируя свою ущербность и неспособность любить.
— Когда заливают бетон, внутрь кладут арматуру для стойкости. И потом бьют, ломают. — Лиза резко рубанула рукой по воздуху. — Это муж арматуру в меня вставлял. Для прочности. Я из своего дома ушла, трусов не взяв, настолько боюсь моральной боли. В стоге сена переночую, если жизнь заставит. Покой хотела. А он именно покой и забрал.
Хотелось притянуть Лизу к себе, обнять, погладить по голове как маленькую, но тогда мы точно разнюнимся. Сил и так было на донышке. У меня и без Лизы душа обливалась слезами двадцать четыре часа в сутки. Но я как-то ещё барахталась в этой беспросветной тьме.
— Сестра предлагала одежду, сюда поехать. Я не взяла. Как будто он рядом стоит, смотрит. Недоволен. Мне же нельзя.
По щелчку пальцев не получится.
— Проник в меня, отравил. Больно.
Мы вздрогнули одновременно. С поляны послышался крик. Сердце сразу же загрохотало набатом. Лиза вскочила на ноги, я поднялась вслед за ней.
— Бежим!
Лиза рванула в сторону берёзы, я сделала автоматически несколько шагов и остановилась. Лиза оглянулась.
— Юля!
— Жанна ушла. Их осталось пятеро.
— И что?
Конечно, своя рубашка ближе к телу. Но даже маленький джунгарский хомяк, прижатый в угол, будет противостоять кошке, отчаянно вереща, встав за задние лапки, призывая на помощь. Я тогда ночью проснулась и спасла своего хомячка, неизвестно как убежавшего из клетки.
— Ты же меня не бросила?
Крики повторились. Я повернулась и пошла в сторону дощатого синего здания. Что они мне сделают? Не убьют же. Кто они такие, держать меня в страхе? Мой страх — это иллюзия. Я могу справиться с ним.
— Юля, пожалуйста. Не ходи!
Лиза догнала меня, схватила за руку.
— Где твоя арматура? Только в словах?
* * *
Гневные вопли на поляне стихли. Я прибавила шагу.
Мы обогнули туалет и вступили на дорожку, ведущую к нашему корпусу. Издалека было плохо видно. Девчонки сидели на стульях, некоторые мольберты валялись на земле, Арнольд жался к веранде, двое охранников (Сабы не было) караулили пленниц, а Бур, кажется, допрашивал их. Мы прошли несколько шагов, когда он резко развернулся к нам. Видимо, ему доложили о нашем появлении. Лиза замерла за спиной. Пусть так, значит, я пойду одна проверять на прочность свою дурную голову.
Все девчонки остались на своих местах, я ничего не могла понять. Лиза догнала меня и судорожно зашептала.
— Они их наручниками пристегнули. К стульям.
Теперь и я увидела, как Мила, Нина, Софа дёргают руки, пытаясь освободиться.
— Камень под верандой…, — задыхаясь, прошептала Лиза. — У меня ничего нет.
— Не дури.
Бур приближался ко мне, сверля своими злобными стеклянными глазами, в одной руке он держал небольшой холщовый мешок. Гадкая улыбка кривила его полупарализованное лицо.
Ничего ты мне не сделаешь, я не боюсь.
Внутри включились все стоп-сигналы разом, но я шла вперёд, передвигая пудовые ноги шаг за шагом. Наши взгляды сцепились в жгучей ненависти. Я знала, он идёт ко мне не просто так. Я не просчитывала ходы, не придумывала слова, я отключила инстинкт самосохранения, почувствовав запредельный ужас. До Бура оставалась пара шагов, когда он поднял мешок, глянул внутрь, засунул туда руку и выбросил ко мне скользкий извивающийся… шнур?
— Гадюка!
Гладкое змеиное тело с продолговатой головой, двумя красными бусинками глаз, тонкой полоской языка как в замедленной съёмке летело мне в лицо. В грудь словно ударили кувалдой, шею захлестнула удавка, взмахнув руками, я полетела в чёрную бездну.
Головокружение, шум голосов, крики. Не надо так сильно. Вертолётики в голове как после дикой пьянки. Остановитесь. Слишком раскрутили. Почему она так высоко над землёй? Я упаду! Выпустите! Не надо… Не хочу-у-у! Пожалуйста. Выпустите меня отсюда.
— Подними голову.
— И так нормально.
— Лей уже…
Лицо окатила волна. Вода попала в нос, в рот, я чуть не захлебнулась. Надо отползти от кромки воды, а то меня захлестнёт снова.
Женские голоса.
— Чтобы они сдохли!
— Твари!
Так громко. Прямо над ухом. Что происходит? Снова брызги на лице.
— Она приходит в себя.
— Пошевелилась.
— Юля, очнись.
— Юля!
Голоса звали. Вытаскивали из небытия.
— Юля, пожалуйста, — а вот и Лизин стон. Вечно ко мне пристаёт.
По щекам били чужие ладони, я открыла глаза. Надо мной склонились лица девчонок. Над их головами так же безмятежно голубело небо. Красиво.
— Ты слышишь? Скажи что-нибудь?
— Не-бо…
— Ох, напугала, — Софа начала поднимать меня. — Девочки, помогайте. Надо до кровати довести.
Опираясь на плечи Лизы и Софы, я поднялась. Меня как будто сняли с креста, я еле волочила ноги. На поляне стояли стулья и даже мольберты в целости и сохранности. Арнольд поблизости не маячил. При заварушке он почти всегда становился невидимкой. Терялся за кулисами, когда на авансцену выходили главные действующие лица.
Меня доволокли до кровати, уложили поверх одеяла.
— Пить хочешь?
— Да.
Лиза попыталась напоить меня из бутылки. Вода полилась по подбородку, на шею, на
