беседа, мисс Фокс.
— Жаль. — Кэтрин беззаботно пожала плечами и перешагнула порог кабинета.
Тайлер Гилл проигнорировал кресло и первым делом направился к книжным полком.
— Можно? — Полный восторга взгляд уставился на меня. Я кивнул.
Парень решительно потянулся к корешкам. Длинные пальцы медленно скользили по твердым переплетам, пока не вытащила одну из книг. Джон Стейнбек «О мышах и людях». Я перечитывал эту книгу трижды, но все равно ощущал, что не добрался до самой сути. До скрытого смысла, который автор вложил в произведение. Тайлер открыл первую страницу и погрузился в чтение. Строчки унесли его в вымышленный мир, где малыш Ленни жаждал безостановочно гладить кроликов. Я не был уверен, что Тайлер ранее читал эту книгу, но уже хотел обсудить ее с ним.
Кэтрин прислонилась к столу, складывая руки на груди. Кровь медленно отливала от щек и шеи. Карие глаза заинтересовано смотрели на Гилла.
— Я не собираюсь читать нотации и, конечно же, наказывать. Вы взрослые люди, которые должны понимать, в каком месте находитесь и что здесь разрешено.
Кэтрин безразлично моргала. Я направился к своему креслу и сел.
— Соответственно, я прошу вас двоих соблюдать дисциплину и не подрывать учебный процесс.
— А если мы продолжим нарушать? — Кэтрин повернулась. От ее открытого взгляда табун мурашек пробежал по позвоночнику. Мне хотелось сорваться с шеи галстук, а заодно и пиджак. Я не моргал. Выискивал в глубинах глаз ответы на вопросы. Их отношения с Тайлером казались куда сложнее, чем повесть Стейнбека.
— Зачем?
— Чтобы вновь оказаться в этом кабинете, — приглушенным голосом ответила Кэтрин. Вот только Тайлер был настолько увлечен книгой, что даже, говори она через рупор, он не услышал бы.
— Ты всегда можешь зайти в этот кабинет. Для этого нет необходимости нарушать дисциплину.
— Есть разница между быть приглашенной и ворваться без спроса.
— Неужели тебя когда-то это могло остановить?
Губы Кэтрин распахнулись, взгляд на секунду стал потерянным. Она что-то вспомнила, и это воспоминание леденящим холодом пронеслось по ней: Кэтрин спешно натянула рукава водолазки, пряча руки.
— Это все? — Она спрыгнула со стола и расправила края юбки.
Я недоверчиво нахмурился и только хотел задать вопрос, как Кэтрин внезапно вылетела из кабинета. Тайлер оторвался от книги, медленно перевел взгляд от двери на меня. Между нами повис немой вопрос, вот только один знал на него ответ.
— Ты не выудишь из меня информацию, Эндрюс. Если что-то хочешь узнать, иди к ней и поговори.
— Почему она сбегает?
— Потому что привыкла справляться с эмоциями в одиночку. — Я выгнул бровь, удивляясь близости Тайлера и Кэтрин. В моей памяти не сохранились фрагменты их дружбы. Все дети н приемах собирались в кучку и развлекались, пока родители были увлечены деловыми разговорами. Но их развлечения длились ровно до одного строго взгляда. Для чего ребят туда тащили — я не знал. И не понимал, как можно усмирить подростка с бушующими гормонами. Но Тайлер Гилл навечно сохранился в памяти как забитый парень, рано потерявший мать и воспитываемый идиотом-отцом. Он был увядшим цветком, что не видел лучей солнца и не знал прохладу воды. На его фоне Кэтрин выглядела роскошным букетом алых роз с острыми шипами, которым во время меняли воду, подрезали стебель, но забывали одаривать комплиментами и просто любить.
— Можешь взять книгу, — от сухости во рту голос прозвучал хрипло. Тайлер взъерошил карамельного цвета густые волосы. Тонкие пальцы, с нанизанными кольцами, мягко сжимали книгу. Он вышел из кабинета, я последовал за ним. Глаза подернутые дымкой изучали мое лицо.
— Собираешься с ней поговорить? — Сомнение сквозило в его голосе. Я в конец растерялся, не совсем понимая, почему он так удивлен моему желанию. — Она, вероятно, на улице. Держи. — Тайлер протянул пачку сигарет и зажигалку.
Гилл не ошибся: Кэтрин действительно была на улице. Фокс сидела в одной из беседок, в которых студенты курили, думая, что педагогический состав об этом не знает. И даже их попытки спрятать бычки в кустах не увенчались успехом. Мы не запрещали курить на территории колледжа, но и не поощряли. Те, кто не убирал за собой, были вовлечены в уборку. И не одна фамилия не могла спасти от этой участи.
Кэтрин накинула на плечи мягкий плед. Они всегда лежали в беседках, чтобы студенты, желавшие поработать на свежем воздухе, не замерзли. Я молча сел напротив, выуживая из кармана сигарету из зажигалки.
— Что ты сделал Тайлеру? — Нахмурилась Кэтрин, впиваясь взглядом в гравировку. — Он никому не отдает свою зажигалку.
Я вытащил из пачки сигарету и закурил. Не делал этого уже несколько лет. Но как только губ коснулся вкус вишни, а легкие наполнились дымом, на меня нахлынули приятные воспоминания из прошлого. Когда курение казалось невыносимо крутым процессом. Когда отец привозил из других стран сигареты и сигары, и мы вместо пробовали их в его кабинете.
— Почему ты сбегаешь?
Кэтрин пыталась держать маску праздного безразличия, однако эмоции, что хранились за ней, пробивались сквозь крохотные трещины. С каждой секундой ее стальной взгляд смягчался. Уголки губ перестали подрагивать, как и кончики пальцев. Холод, что беспокоил ее изнутри, не мог сравниться с ветром, которые беспощадно хлестал по оголенным участкам кожи.
— Тебе не нужна эта правда.
— Не решай за меня.
Я видел смятение в глазах, словно дьявол нашептывал ее немедленно бежать, прятаться, скрыться. Кэтрин спешно вытащила сигарету и закурила. Дым наполнил беседку, но быстро рассеялся. И пускай тишина ощущалась комфортней, чем в кабинете, мне не хотелось, что бы она молчала.
— Ты не поймешь меня, — внезапно сказала Кэтрин, гордо поднимая голову. — И это бессмысленная трата времени.
— Ты решаешь за меня.
— Потому что за меня всегда решали.
— Я — не они.
— В чем разница? Ты подвержен тому же мнению, принципам и правилам. Ты такой же или пытаешься быть таким же, как худшие представители золотой пятерки. С тобой приятно играть, Нейт, вот только ты не из тех, кто попрет против системы ради…
Слова наотмашь ударили по лицу. Я вскинул брови в ожидании продолжения. Но она отмахнулась от меня, как и от всего, что беспокоило в ее жизни.
— Мы разговаривали меньше пяти раз за все это время, а ты успела сделать выводы. И это я подвержен мнению, принципам и правилам?
— Считаешь, что сможешь их нарушить? — Привычная Кэтрин медленно, но верно возвращалась. Но я хотел поговорить не только со знакомой мне девушкой, но и с той, что скрывалась под каменной плитой и была известна лишь Гиллу.
Вопрос звучал как вызов. И я с радостью готов был его принять, но меня волновал подтекст.
— Да, если буду знать конечную цель.
Кэтрин легким движением пальцев стряхнула пепел и чуть наклонилась. Передние пряди упали на безупречные черты лица, чуть скрывая
