так разговаривают с предателями.
— Ты не можешь оставить ее себе. Кто-то должен был попытаться ей помочь.
— Ты паскуда, а не герой, — схватил того за шиворот.
— Нет, Виктор! — вновь приблизилась. — Не убивай его! Отпусти, прошу, — обхватила его руку, державшую парня.
Просила слезно. Не знаю, когда они успели покатиться по щекам, от страха не заметила.
Свободной рукой коснулся щеки, стирая выступившие слезы. В его глазах показалась грусть. Это не от меня, а от предательства. По сути мы оба его предали. Я же обещала слушаться и вновь обманула. Охранник вообще должен жизнь его охранять, а поступил как Иуда.
Смотрела в его глаза, моля о помиловании. Теплая рука растерла вновь покатившуюся слезу. Время будто замедлилось. Хотелось понять его мысли и попытаться их остановить.
— Ну что ты, милая, — с самой нежной интонацией. — Я не убью его, просто буду бить!
Стряхнув меня, буквально поднял парня в воздух, ударяя лбом в нос. От удара тот рухнул на землю, хватаясь за переносицу. Не успев закрыться, на него обрушились следующие удары.
— Не-е-ет! — истошно закричала. — Не трогай его.
— Заткни ее на хер! — дал приказ Руслану.
Не успела опомниться, урод схватил меня грубой силой, прижимая к себе спиной. Попыталась брыкнуться, но сил уже не было. Одной рукой держал тело и руки, чтоб не вырывалась. Другой силой сжал челюсть.
— Смотри, сука! — демонстративно встряхнул голову, чтобы смотрела на происходящее. — Это из-за тебя!
Удар за ударом Виктор наносил увечья лежавшему парню. Поднимал его. Давал время собраться и вновь бил. Тот уже не мог дать отпор. Его разум плыл.
— Не-е-ет, — попыталась промычать.
— Нравится, тварь? — злорадствовал Руслан. — Надеюсь, тебя ждет то же самое!
Капли крови разлетались, покрывая серую плитку. Он убьет его, если не остановится.
— Хватит! — не сдавалась я. — Ты убьешь его.
Из-за слез уже не видела ничего. Словно в пелене разглядывала только очертания. Избиение не заканчивалось. Внутри меня словно что-то умирало. Казалось, что сейчас у нас одна жизнь на двоих с тем парнем. Перестанет биться его сердце, значит и мое. Почти без чувств висела на руке Руслана.
— Умоляю… — закрыв глаза.
Горячие жирные капли стекали по руке Руслана, державшего мое лицо. Челюсть болела от сжатия. Безнадежно хотелось сбежать отсюда. Просто дайте еще один шанс — побегу без оглядки!
Жесткой хваткой Виктор схватил за шею сзади, приводя в чувства. Подталкивая вперед, вел к дому. Ноги не слушались, падала. Резко поднимал и требовал идти дальше. Пыталась обернуться, чтобы посмотреть, что с парнем. Не давал.
Я чувствовала запах крови на его руках. Начало мутить.
— Мне плохо, — с этими словами случился рвотный позыв, но ничего не вышло, так как не позавтракала. Только длинные тягучие слюни стекали из рта. Вытерла рукой и под толчок двинулась дальше.
Не думала о том, что меня ждет. В любом случае это неминуемо. Спасения не будет. Мне никто и никогда не поможет.
— Только не мучай, — когда мы подошли к порогу дома. — Убей сразу.
— Хорошо.
Галопом загнал по лестнице на второй этаж и в шею затолкал в мою комнату, хлопнув дверью.
Рухнув на пол, счесала колени об ковер. Защипало, но терпимо. Амёбой сидела, не сдвинувшись с места, и ожидала свою казнь. Возможно, он пошел за пистолетом…
Виктор
Мой гнев был неподвластен. Агония правила разумом. Нет во мне жалости. Не знаю я этого. Не дано! Уничтожал тварь без капли сострадания. Чудом не убил, вовремя остановился. А все из-за этого «умоляю».
— Ты дашь мне ее наказать? — стоило зайти в кабинет, спросил Руслан.
— Виновный наказан.
— А как же девчонка? Посмотри, что она сделала с моим лицом!
— Ей я еще не придумал наказание.
— Давай я придумаю, — воодушевился не на шутку.
Что ты можешь придумать⁉ Как пустишь ее по кругу и будешь снимать на камеру. Больше ведь ни на что извращенный мозг не способен.
— Сам справлюсь.
— Только не жалей эту сучку. Поправь ей еще что-нибудь помимо прически, — немного подумав, дополнил. — Может, ей клеймо поставить? Выжги ей «шваль» на всю спину.
— Выпей и остынь, тебя девки и не так драли, — плеснул ему бренди в стакан. Что-то его фантазия чересчур разыгралась.
— То другое и во время секса это приятно.
Не мог остыть. Забыл, что не обмыл руки и направился в ванну.
Как опустошенный противоречил себе. Словно тоненькая, невзрачная ниточка натягивалась во мне, защищая Аврору. Понимал, что надо наказать, спуску давать нельзя, не в моих правилах. Но не хотелось. Именно не хотелось. Знал, что нужно отрешиться от нее, а не мог. Словно пиявка вцепилась в печенку. Не позволю стать моим наваждением.
* * *
Попрощавшись с Русланом, стоило больших трудов собраться с мыслями и закончить работу на дому. Тот еще долго трепался о произошедшем, а мне уже тупо хотелось словить тишину. Без воплей, криков, оправданий. Только тишина и все.
За ужином кусок в горло не лез. Аврора не спустилась, еще бы. Сидит теперь цыплёнком трусится, ожидая моей расплаты.
Перевернул на хер тарелки со стола, вспомнив, что даже блевануть нормально не смогла. Опять, значит, не ела. Во всем не слушается. Уже вроде в покое ее оставил, жду связи с ее отцом, нет — она продолжает чудить.
Этот гандон Абрамов вообще темную игру ведет. Дочь не вызволяет. Инициативу не предлагает. У меня складывается ощущение, что я прогадал на ее счет. Подожду еще немного, не выйдет на связь всю семейку завалю. Сотру с земли будто и не было.
Стоило закончить мысль как телефон завибрировал.
— Да неужели!
Нажав на кнопку вызова, в трубке моментально раздалось зловоние:
— Где моя дочь, мерзавец?
— Что так долго?
— Я тебя в порошок сотру, если хоть один волос упадет с ее головы.
— Поздно отца включать. Она уже насмотрелась побольше, чем ты за всю жизнь.
— Ты животное! — заорал в трубку. — Мог бы лично мстить, зачем ее тронул. Она хрупкая. Отпусти ее и забери меня. Она не привыкла жить в твоем аду.
— Ее, наверное, из-за хорошего детства кошмары мучают?
— Как… как кошмары? — словно заикаясь.
— Так! Орет во сне, не добудишься.
— Виктор, — голос его стал молящим, — отпусти ее. С ней не все так просто. Эти кошмары не просто так…
— Поясни! — от чего-то, до нельзя захотелось в этом разобраться.
— Это не по телефону. Я могу просить тебя о встрече?
— Я сообщу место и время, — отбил звонок.
Еще многое можно было обсудить и высказать, но внутри всполыхнуло что-то нехорошее. Пеплом осело с
