ПРОШЛОЕ V
ШАНТАЖ
Париж, 1958 год
Любовь Черина, главный редактор «Ле Мод», нетерпеливо постучала в дверь Элен и, быстро шагнув в кабинет, с треском ее захлопнула. Элен улыбнулась.
– Хочешь поговорить, Люба? – спросила она. Лицо Чериной с потекшей тушью, с нарумяненными, словно яблоко, щеками и самым решительным из всех подбородком, сейчас возмущенно вскинутым вверх, было зловещим, а это означало, что Люба в воинственном настроении. Она мгновенно сдернула со своего королевского носа очки в кричаще-розовой оправе, выхватила из-под мышки макеты журналов и бросила их на стол.
– Да! – драматически воскликнула Черина. Дрожащим пальцем с красным маникюром она указала на макеты. – Эти… все эти глупости! – продолжала она, и ее щеки от негодования стали багровыми. – Неужели ты всерьез вознамерилась их напечатать?
Улыбаясь, Элен быстро просмотрела макеты. Они были подготовлены на июнь-июль, для журналов с летней коллекцией одежды. Фотографии были однозначными: модели с пустым взглядом застыли в драматических позах. Жак расставил их вокруг фонтана Нептуна в Версале, заставив задрать юбки выше колен.
– Да, – ответила Элен. – Я нахожу их хорошими. Люба задышала, словно проснувшийся вулкан.
– Неужели не видишь?! – возмутилась она. Элен недоуменно посмотрела на нее.
– Да ведь они такие… такие заурядные! – Люба произнесла последнее слово с таким отвращением, будто на язык ей капнули яду.
Все в этой женщине выходило за рамки общепринятого: голос, жесты, внешний вид. Эмигрантка из Белоруссии, с голосом, звучавшим как экзотическая смесь двух составляющих – неправильного произношения и иностранного диалекта, – Черина обладала лицом и фигурой своего рода уникальными. От природы она была высокой тонкокостной женщиной с длинной шеей, но быть такой, как прочие высокие, худые и длинношеие женщины, ее не устраивало, и она работала над своей внешностью. Она выкрасила свои волосы в иссиня-черный цвет, и они блестели, как начищенный ботинок; она накладывала на ресницы неимоверное количество туши, подводила веки толстыми линиями и выделяла их тенями, румянила щеки сверх всякой меры. Но самое главное, она умела всегда быть живой, и именно эта ее живость превращала гадкого утенка в лебедя. Она понимала, что ей никогда не стать лебедем прекрасным, и выбрала для себя второй путь – лебедя необычного. Она сверкала, как десять слоев лака, носила исключительно вызывающие наряды – японские кимоно, персидские платья, прусские сапоги с позолоченными галунами, платья алых цветов с пурпурными мехами – и без труда привлекла бы к себе внимание целой аудитории, если бы таковая нашлась. Она посещала театры, костюмированные балы, не пропускала ни одной презентации. Люди могли смеяться над ней, но ее стиль был настолько продуман и в высшей степени оригинален, причем, несмотря на маскарадный эффект, выработан, без всякого сомнения, с большим вкусом, что, куда бы она ни пришла, все воспринимали его как новое веяние моды. Одно слово Любы могло провалить коллекцию любого дизайнера.
Жизнь предопределила ей быть главным редактором, но, к сожалению, мир лишался при этом великого кутюрье, а может, и театрального художника по костюмам. Тем не менее, она уже давно стала легендой. В отрасли ее почтительно называли Царицей. В течение многих лет она была главным редактором журналов «Мари Клер Эль» и «Л'Офисьель». Она создавала новые направления в моде с таким же непревзойденным чутьем, с каким лепила себя.
Немногим более года назад Любовь Черина была уволена с последнего места работы. Согласно Легенде, она тогда отдыхала на шикарной вилле в Коста-Смеральда. В тот самый момент, когда Черина купалась в бассейне, один из слуг принес ей телефон. Подплыв к бортику, она взяла трубку. Звонили из ее журнала. Там только что сменилось руководство. «Вы уволены», – услышала она и тотчас тихонько пошла ко дну. Элен считала, что ей дважды повезло: во-первых, слуга, встревоженный идущими со дна пузырями, нырнул в бассейн и вернул Царицу к жизни дыханием изо рта в рот, и, во-вторых, она стала работать в «Ле Мод».
Элен еще раз внимательно просмотрела макеты.
– Не вижу ничего плохого, – произнесла она осторожно.
Люба в отчаянии заломила руки.
– Летние платья у фонтана Нептуна? Нет, нет и еще раз нет! У глетчера! На снежной равнине! На плавучей льдине! Пусть даже в холодильнике! Вот как это должно быть. А так – слишком банально. Слишком избито.
Элен медленно кивнула и задумчиво поджала губы. Она отлично понимала Черину. Ей вечно не хватало драматизма. Фотографии были хорошими, но слишком уж обычными, почти заурядными. Любой другой журнал мог опубликовать точно такие же, и тогда «Ле Мод» никогда не стать лидирующим мировым журналом в области моды.
Однако макеты были уже готовы и даже напечатаны копии. Через два дня подписание в печать. Верстался уже августовский номер. Ведь, как правило, проходит около шести месяцев, прежде чем готовый журнал попадает в руки читателя. Элен жестом попросила Любу успокоиться. Немного поразмыслив, она нажала кнопку селектора.
Послышался искаженный помехами голос секретарши:
– Да, мадемуазель?
Элен к этому времени вернула свою девичью фамилию и настаивала именно на таком обращении. Нагнувшись к селектору, она сказала:
– Элеонора, позвони в транспортное агентство. Организуй билеты на… десять? – уточнила она, взглянув на Любу. Та царственно кивнула. – На десять… в… – Элен задумалась.
– Шамони, – шепнула Черина. – Я уже все проверила. У них там масса ледников и канатных дорог. – Черные глаза Царицы озорно сверкнули.
– В Шамони, Элеонора. Выезд сегодня, возвращение послезавтра. Забронируй номера в приличной гостинице.
– Да, мадемуазель.
– И еще… Закажи мне новый селектор! – раздраженно бросила Элен. – Какой-нибудь американский. Я хочу слышать твой голос, а не шипение.
– Да, мадемуазель, – ответила Элеонора и отключилась.
– А теперь о канатных дорогах и Жаке. – Элен строго посмотрела на Любу. – Чтобы никаких несчастных случаев. Никаких скандалов. Никаких сломанных костей. Я не хочу, чтобы девушки приходили сюда в слезах и закатывали истерики. Мне слишком хорошо известно, как работает Жак.
Люба злорадно усмехнулась и взяла макеты.
– Можешь выбросить, – сказала Элен.
– С удовольствием, – презрительно фыркнула Черина. Элен проводила ее взглядом. Она знала, что чутье у Чериной безошибочное, словно у породистой собаки. Однако она не могла отделаться от чувства, что эта женщина постоянно бросает ей вызов, словно проверяя, как далеко ей разрешат зайти. Элен вздохнула. Да, что касается работы, то она полностью доверяла Чериной. Вот если бы та научилась выказывать больше уважения своему работодателю.
