— Думаю, самой важной новостью был мой обед у президента.
— Больше ничего не случилось? — настаивала она.
— Абсолютно, — уверил ее Адам.
— Ну хорошо, расскажи тогда, что вы ели? — попросила она и откинулась на подушки, а он начал перечислять ей изысканные блюда и пересказывать торжественные речи.
Потом, когда она стала отвечать тише, он сказал:
— Спи, Мышка. Передай Саффи, что я позвоню ей утром. И что я хочу поговорить с Мишелем, когда вернусь.
— Когда? Через три дня? — спросила Мей.
Его не было почти две недели, которые показались ей вечностью.
— Ты хочешь представиться старшим братом и спрашивать его, каковы его намерения?
— Я думаю, он уже ясно дал понять, каковы его намерения. Но я хочу убедиться, что все решено и новых сцен не ожидается. Возможно, Саффи — дурочка, но она моя сестра, и я никому не позволю отнять у нее ребенка.
— Она говорила, что, может быть, вернется завтра с ними во Францию.
— Покажи ей мою кредитную карту. Попроси пройтись с тобой по магазинам.
— Поздно. Она таскала меня по магазинам десятки раз, хотя я не знаю, ради меня или ради себя.
— Надеюсь, ты уделяла внимание и себе, а не только ей.
— Она очень дурно на меня влияет, — призналась Мей.
— Это звучит многообещающе.
Она позволила Саффи взять над собой шефство и теперь стала обладательницей модных туфель на смехотворно высоких каблуках и роскошного белья. Не то чтобы она надеялась произвести на Адама впечатление. Он сразу дал ей понять, что их брак — только листок бумаги, но она стала чувствовать себя сексуальнее. И выше.
— Просто скажи ей, что я хочу ее видеть. И нашу маму. Что я хочу все исправить, — попросил он.
— Нет проблем. Я пригласила их всех к нам на свадьбу.
После паузы он предложил:
— Мей, давай убежим и обвенчаемся тайно.
Адам сидел на краю кровати и представлял себе Мей, уютно устроившуюся в теплой постели. Она не проговорилась бы о том, что заплатила долг его сестре, если бы не была такой сонной. Но даже так она постаралась исправить свою ошибку, сменить тему, прежде чем он успел спросить, что она, собственно, сделала. Но ему не надо было спрашивать. Он знал.
Полиция во время рейда в одном из ночных клубов обнаружила в сумке Саффи несколько таблеток наркотиков.
Его сестра и раньше попадала в переделки. Но на сей раз дело было серьезное. Она клялась, что достала таблетки для друзей, которые снабдили ее деньгами, но технически это было распространение наркотиков, и она уже была совершеннолетней. Адам принялся проклинать сестру за глупость, но она только пожала плечами. Сказала, что все в порядке. А через две недели, когда ее вызвали в полицию, она отделалась формальным предупреждением. Историю занесли в ее личное дело, и только.
Мей помогла. Она говорила с дедом, просила его за Саффи, умоляла. И отдала их обоих на милость черствого старика.
Чем он ей угрожал?
Чем она пожертвовала?
Школой. Она больше туда не вернулась. Ходили слухи, что она уехала в какой-то частный пансион, и он позволил себе в это поверить, надеялся, что именно так и было, что поэтому она не звонит, не пишет ему. Пока в местной газете не появилась ее фотография. Она присутствовала вместе с дедом на каком-то благотворительном мероприятии.
Она рассталась с ним, чтобы спасти Саффи от тюрьмы.
Нет. Это несправедливо.
Адам провел рукой по волосам.
Мей пожертвовала собой. Отказалась от малейшей надежды на свободу ради его сестры. А возможно, и ради него. Он не нарушал законы. Ему предлагали подать заявление и в Оксфорд, но он не хотел уезжать далеко, желая приглядывать за матерью и сестрой. Он не сомневался, что Джеймс Колридж отомстит ему через них.
Может быть, именно это пыталась сказать ему Мей, когда стояла у окна и качала головой в ответ на его призывы? Смотрела, как его обдали струей из шланга, как эта струя превратила розы, которые он ей принес, в вихрь красных лепестков…
Он вспомнил томик сонетов Шекспира, застонал и сполз с кровати на пол. Так вот что оттуда выпало! Лепесток красной розы.
Если бы, когда они впервые встретились на каком-то благотворительном мероприятии, он подавил бы гордость и, не обращая внимания на ее холодность, взял ее за руку, как долго она могла бы сопротивляться?
Он думал, что поразил ее неожиданностью своего появления, когда она сидела на дереве. Но может быть, так надо было поступить гораздо раньше?
Телефонный звонок вырвал Мей из царства сна. Она протянула руку, взяла трубку. Без очков она не видела, с какого номера ей звонят.
— Алло!
— Мей…
— Адам? Что-нибудь случилось?
— Нет… Да…
Из трубки раздался какой-то шум.
— Что это было? Я что-то слышала.
— Гром, молния. Грозы тут обычное дело. Ты не спишь?
— Нет, — ответила она, беря себя в руки. — Что случилось? Что-то не так?
— Все не так. Черт, свет погас.
— Адам? С тобой все в порядке?
— Да. Это тоже бывает.
Он замолчал, но она слышала крики, шум, стук.
— Адам?
— Ничего. Какой-то идиот барабанит в дверь. Не вешай трубку. Это очень важно…
Его слова потонули в грохоте взрыва. А потом телефон замолчал.
Робби застала ее у телевизора. Бледная, дрожащая, она смотрела новости: говорили о попытке государственного переворота в Саминдере. Неопознанные тела, пропавшие без вести, здания, разрушенные взрывами…
Робби набросила на плечи Мей шаль, зажгла огонь, приготовила чай. Молча. Она понимала, что слова сейчас не помогут.
Позвонил Джейк. Директора компании собрались на экстренное совещание. Джейк обещал позвонить, как только что-нибудь станет известно.
Семья Мишеля спустилась вниз. Узнав, что случилось, они обняли Мей и Саффи и стали что-то очень быстро говорить — Мей со своим школьным французским не могла их понять.
Мишель смотрел новости вместе с Саффи, держа ее за руку. Ненси лежала у него на коленях. При взгляде на эту картину Мей стало еще более одиноко.
Зазвонил телефон. Она вскочила. Но это был Фредди, который увидел в «Таймс» объявление о свадьбе.
— Никакой свадьбы не будет! — крикнула она и бросила трубку.
— Мей! — Саффи была потрясена. — Не говори так! С Адамом все будет в порядке.
— Нет! Не будет!
По телевидению повторяли новости из Саминдеры. Она впилась глазами в экран, обхватила себя руками и качалась из стороны в сторону, как когда-то в детстве, когда умерла ее собака.
— Он позвонил мне вчера ночью. Мы разговаривали, когда… — Она не смогла произнести эти слова. — Я услышала взрыв, прямо там, где был он. Я знаю, что он погиб, и теперь никогда не узнает… Я должна была сказать ему, Саффи.
