— Боб Фиоре?
— Именно. Он был тогда удачливым городским торговцем недвижимостью, который каким-то образом сумел получить приглашение пожить у нас. Я в то время занимался другим имением, но как-то решил привезти Шейлу домой на уик-энд вскоре после того, как мы условились о помолвке. — Гатри взглянул на Дороти. — Она уехала с Бобом в тот же день, и с тех пор я больше ее не видел.
Дороти не обманул его ровный, безразличный тон. Для такого человека, как Гатри, унижение и измена должны были быть невыносимы.
— Как она могла так поступить с тобой! Как она могла! Она сказала тебе что-нибудь?
— О да, это было так неожиданно, — сухо проговорил Гатри. — Она была такой изящной и хрупкой… Я был как в дурмане и очнулся только тогда, когда она заявила, что собирается выйти замуж за Боба. Он пообещал ей все, о чем она мечтала, сказала она. А мечтала она о том, чтобы жить в городе в свое удовольствие, а не торчать в этой дыре. Она мечтала о том, чтобы покупать себе дорогие туалеты, ходить по ресторанам, устраивать званые вечера. — Он покачал головой, — я понятия не имел, сколько ненависти таилось под ее нежной оболочкой. Она словно сбросила личину у меня на глазах. Ей представился шанс получить, что она хотела, и ей не было дела до чувств другого человека, она думала только о себе.
— Мне жаль, — проговорила Дороти. — Должно быть, это было ужасно для тебя.
— Я был потрясен и растоптан, но больше всего из-за того, что выставил себя таким дураком. Я не мог поверить, что все это время не мог разглядеть, что она представляет собой на самом деле, у меня по коже мурашки шли каждый раз, когда я думал, что было бы, если б я все-таки на ней женился. Я чувствовал, что мне повезло, как никогда в жизни.
— Интересно, чувствовал ли то же самое дядя Стив? — промолвила Дороти, вспоминая порванную фотографию давней возлюбленной своего дяди. Он склеил фото и сохранил ее письма, очевидно решив, что первая любовь в его жизни будет и последней. Гатри же сохранил только горечь разочарования.
И другая мысль пришла ей на ум, и теперь уже была ее очередь смотреть в огонь.
— Так ты поэтому не хотел сразу жениться? Потому что подумал, что я могу оказаться такой же, как Шейла?
Она не смогла скрыть боль в голосе, и Гатри взял ее подбородок и повернул к себе.
— В тебе нет ничего от Шейлы, — сказал он твердо. — Ни малейшей черточки! Ты теплая, отзывчивая, настоящая. Я никогда не мог угадать, что у, Шейлы на уме. Когда я смотрел в ее глаза, я видел только лишь свое собственное отражение, а когда я смотрю в твои, я вижу любовь, радость, свет. Ты держишь свою душу открытой в отличие от нее. Я никогда не видел такого щедрого на эмоции человека, как ты. Когда ты сердишься, твои глаза метают молнии, когда ты смеешься, ты закидываешь назад голову и смеешься в полный голос, а когда ты занимаешься любовью… — Он понизил голос и ласково провел большим пальцем по ее рту. — Когда ты занимаешься любовью, ты отдаешь всю себя. Так что даже не сравнивай себя с Шейлой. То, что я чувствовал к ней, можно было назвать юношеским увлечением. Я не мог любить ее, потому что я не мог узнать ее. А то, что я чувствую к тебе, совсем, совсем другое. Ты должна поверить мне.
На секунду наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием костра. Дороти коснулась ладонью щеки Гатри.
— Я верю, — сказала она тихо и наклонилась, чтобы поцеловать.
Его руки обняли ее, и он страстно поцеловал ее в ответ.
— Когда я встретил тебя, мне показалось, словно я ждал тебя всю жизнь, — поведал он ой. — Хотя ты и казалась прямой противоположностью моему представлению об идеальной жене землевладельца.
— Теперь я понимаю, почему ты так рассердился, когда я рассказала, что встретила Боба, — проговорила Дороти со счастливым вздохом. — Ты не доверяешь ему после того, как он увел у тебя Шейлу.
— Это одна из причин. Моя ревность еще больше увеличилась, когда ты сказала, что он тебе очень понравился. Я знаю, каким обворожительным он может быть с женщинами. Он очаровательный, утонченный, говорит очень убедительно. Я боялся, что он всколыхнет в твоем сознании воспоминания о жизни, которую ты вела в Лондоне, о той жизни, которой так хотелось Шейле.
Дороти нахмурилась.
— Если она так отчаянно стремилась в город, то почему они устраивают ее день рождения здесь? По словам Боба, это будет уютная домашняя вечеринка с барбекю.
— Меньше всего их празднество будет похоже на уютную домашнюю вечеринку с барбекю, — произнес Гатри с неожиданной усмешкой. — Нет, конечно, я допускаю, что в меню будет входить жареное мясо, только готовить его будет шеф-повар, а разносить официантки. Шейла любит развлекаться на широкую ногу.
— Они, что, живут сейчас здесь?
— Нет, что ты! У них огромный дом в Сиднее, в котором Шейла проводит почти все время. Однако Боб любит строить из себя сельского жителя. Он надевает при первой возможности шляпу и сапоги, хотя с трудом держится на лошади и, естественно, никогда не марает руки грязной работой. Он бизнесмен, который сколотил состояние на нефти, однако любит привозить своих друзей сюда на уик-энд, чтобы произвести на них впечатление. Если подбирается солидная компания, Шейла тоже приезжает с ним, а в остальное время ноги ее здесь не бывает.
— Не думаю, что нам стоит туда идти, — сказала Дороти. — Похоже, никого из местных на этой вечеринке все равно не будет.
— О нет, они там будут. Их пригласят для создания колорита. Однако стол будет хороший, и сколько угодно бесплатного пива. Нет, давай пойдем и покажем Шейле, какую огромную услугу она оказала мне, удрав с Бобом!
Этой ночью Дороти, лежа возле Гатри, размышляла о том, что услышала от него. Жаль, что она не знала про Шейлу раньше. Это объяснило бы многое в его отношении к ней. Должно быть, она показалась ему поначалу точно такой же, когда приехала, одетая в яркую городскую одежду, посмотреть, что ей перепало от дяди, подумала Дороти, поморщившись. Просто чудо, что он, сумел полюбить ее.
А Гатри действительно любил ее. Экстравагантную, непрактичную, неприспособленную для здешней жизни, он тем не менее любил ее. Дороти поежилась от счастья и повернулась на бок, чтобы рассмотреть его лицо, освещенное лунным светом. Прилив нежности охватил ее, и она протянула руку, чтобы погладить его. Гатри! Ее муж! Она неожиданно пожалела, что согласилась отложить венчание. Никакие трудности не могли разубедить ее в том, что будущее ее может быть связано только с этим мирно спящим мужчиной. Замужество означало, что им придется делить как трудные минуты, так и счастливые. Это значило, что она сможет каждую ночь лежать рядом с ним, как сейчас, и засыпать с уверенностью, что когда проснется, он по-прежнему будет рядом. Перевернувшись с улыбкой на спину, Дороти стала смотреть на звезды. Когда она смотрела на них в прошлый раз, их холодный блеск говорил, как они далеки и как безнадежна ее любовь, а теперь они были теплыми и близкими и, казалось, твердили, что счастье не изменит ей никогда.
