Не внушил ли он ей отвращения своим рассказом? Не отпугнул ли от себя нежную, обеспеченную и далекую от насилия и грязи девушку? Но Фредерика смотрела на него с таким искренним сочувствием, что Фред успокоился. Нет, она все понимает правильно. Ну что за чудо! До чего же ему повезло, что он встретил ее! Как она умеет слушать, сопереживать! Он впервые в жизни выговорился, излил душу, и ему стало легко и спокойно.
А Фредерика молча накрыла его руку своей и слегка сжала. По всему его телу разлилась нежность, и они еще долго ехали, наслаждаясь возникшей между ними душевной близостью.
День уже клонился к вечеру, когда Фредерик и Фредерика пересекли восточную границу штата Колорадо. До столицы оставалось не больше ста восьмидесяти миль, и девушка внезапно затосковала.
Хотя они с Фредом и договорились ехать до Лос-Анджелеса и, может быть, обратно, на Восточное побережье, пока она не соберется с мыслями и не решит, о чем будет говорить с отцом, на душе у нее было неспокойно. Сейчас, когда до Денвера осталось ехать всего около трех часов, Фредерике подумалось, что стыдно проявлять малодушие и откладывать встречу, ради которой она проделала такой длинный путь. Теперь ведь ей точно ничто не помешает продолжить путешествие с Фредом.
Она инстинктивно потянулась к нему. Он бросил на нее мимолетный взгляд и немедленно свернул на обочину.
— Что, Фредди? Что случилось? — взволнованно спросил Фред. — Ты побледнела…
— Я подумала… подумала, что если мы пересечемся со Стефеном в Денвере, то мне лучше там и поговорить с ним, не откладывая до Лос-Анджелеса. Как ты считаешь?
Он с затаенной тревогой посмотрел на девушку.
— Ты не хочешь дальше ехать со мной?
— Ну что ты! — воскликнула она. — Конечно, хочу! Но, знаешь, я очень нервничаю в ожидании этой встречи. Может, я почувствую себя спокойнее, если не откладывать ее на потом?
— Наверное. А ты уже решила, как будешь говорить с ним?
Фредерика тяжело вздохнула.
— Нет. Мне немного страшно, Фред. Что я скажу ему? Здравствуйте, я ваша дочь? Кажется ужасно глупым и даже нахальным. А вдруг это не так? Что, если дядя Эндрюс ошибся? Или спросить, когда он приехал в Штаты? Но с какой стати он будет отвечать постороннему человеку?
Фред пододвинулся и обнял ее обеими руками.
— Не волнуйся, милая. Если хочешь, я могу сопровождать тебя. Думаю, ты могла бы сначала предложить Стефену ту же версию, что и всем остальным. Что его старый знакомый завещал ему деньги и тебе необходимо убедиться, тот ли он человек.
Она склонила голову ему на плечо и закрыла глаза, вдыхая запах горячего молодого тела. Все будет хорошо, сказала себе Фредерика. Пока Фред рядом, у меня в жизни все будет хорошо. Он настоящий мужчина, на которого можно положиться. Он поможет мне. Обязательно.
После этого ей стало легко, словно камень свалился с души. Она словно ожила, стряхнув тягостные мысли о предстоящем неловком разговоре.
Фредерика выпрямилась и заметила заботливый и немного встревоженный взгляд молодого человека. Она улыбнулась ему, и тревога сразу исчезла из карих глаз, сменившись выражением, к которому она еще не привыкла, — нежности и даже… да, верно, желания. Желания, которого он пока еще никак не выразил, кроме той смущенной фразы, но которое, тем не менее, она ощущала каждой клеточкой своего тела. Потому что оно отзывалось на скрытый пыл, на сдерживаемую страсть…
Впервые в жизни Фредерика испытывала сексуальное возбуждение в присутствии мужчины, впервые чувствовала почти неудержимое влечение. И сейчас, когда Фред развеял терзавшие ее сомнения и подозрения, ей больше всего хотелось уступить этому влечению и познать, что же это такое — физическая близость.
О да, конечно, подружки в университете не раз рассказывали о своих похождениях, но ей никогда не доводилось испытывать острого стремления самостоятельно попробовать, каков он — этот секс, который они на разные голоса так восхваляли или осуждали.
И ее приятель Стив, тот самый чемпион в полутяжелом весе, что ухаживал за ней, не делал ничего, что могло бы пробудить такое желание. Он был на удивление почтителен и даже робок и всего только несколько раз поцеловал ее. Она отвечала на его поцелуи механическими движениями губ, не ощущая ничего необычного, ничего волнующего и зажигательного, ничего даже отдаленно напоминающего то, о чем взахлеб рассказывали подружки.
Так же было и с Роджером, который целовал ее словно по обязанности. А может, ей это только казалось, потому что она сама принимала его поцелуи точно по обязанности, потому что согласилась на благоразумные доводы дяди Эндрюса и потому что не видела вокруг лучшей кандидатуры для брака.
Все изменилось в одночасье, стоило ей встретиться с простым американским парнем Фредом Маклелландом. Как она терзалась до сегодняшнего утра, пока он не приехал за ней в аэропорт и не сказал такое приятное: «Ты очень нравишься мне, Фредди, очень». И как хорош был весь день, наполненный откровенными разговорами, горячими объятиями и жаркими, страстными поцелуями!
Ей хотелось, чтобы он не останавливался на них, а поступил так, как обычно поступают мужчины, испытывающие к девушке определенные чувства: недвусмысленно дал ей понять, что желает ее. И тогда…
Что тогда? — мгновенно возникла мысль. Тогда я залезу с ним в постель, позабыв о приличиях и благоразумии? О предстоящей меньше чем через два месяца свадьбе и о женихе, который ждет меня, чтобы выбрать новую мебель для нашего дома?
Но Фредди решительно отмахнулась от нее и снова нежно улыбнулась Фреду. Ободренный молодой человек нагнул голову и медленно, томительно-медленно приблизил губы к ее рту. Фредерика еле слышно вздохнула и сделала почти неуловимое движение, встретив его на полпути. Их губы слились в долгом страстном поцелуе. Фред проник языком в горячую пещеру ее рта и принялся сначала осторожно, потом все более и более пылко посасывать ее язык, упиваясь сладостным ощущением. Фредерика застонала, выгнувшись дугой, и прижалась грудью к его груди. Этого он уже не мог выдержать и принял в ладонь роскошный спелый плод, предложенный девушкой. Он нащупал изюмину ее соска и слегка сжал, вызвав еще один стон, даже более страстный, чем первый.
Фредерика переживала что-то невероятное. Голова кружилась так, что, не сиди она, наверняка упала бы. Сердце колотилось как бешеное, будто стремилось вырваться из груди. О, какое наслаждение! Упоительное, восхитительное! Лишь бы он не убрал руку, лишь бы не убрал!
Фред словно услышал ее мысленную мольбу, приподнял край свитера и коснулся прохладными пальцами ее нежной и такой горячей кожи. Девушка содрогнулась и снова изогнулась дугой, словно прося не останавливаться. Пальцы двинулись вверх, поглаживая, пока не разыскали край бюстгальтера, и приняли тяжесть роскошной груди, медленно сжали, наслаждаясь ее упругостью и округлостью.
