— Если возьмут, с тебя простава, Гелька, — крикнул мне в спину и пожелал удачи. — Ни пуха!
— К черту! — ответила я. Проскакала до такси и назвала водителю адрес клуба, скрещивая пальцы.
И на что я надеялась? Наверное на то, что бред сработает.
— Это что? — спросил Фил, поднимая на меня глаза.
— Диплом бармена, — кое-как шевеля языком, ответила я.
— Это я и так вижу, — парень опустил лист на стол и добавил с улыбочкой, — Андрей.
— Так-то ты ничего не говорил про то, что диплом должен быть моим, — выпалила, как на духу. — Я диплом показала? Показала. А ты мне что сказал? Покажи диплом, и место твое.
— Борзо, — хмыкнул Фил. Подтянул к себе диплом Дюшки, посмотрел на него, на меня и снова добавил. — Андрей.
— Фил, ты так-то слово дал, — выложила я единственный козырь, на который и рассчитывала, когда ломанулась к Дюшке за его дипломом.
— Дал, — кивнул парень, — Андрей.
— Может, хватит? — попросила и опустила глаза в пол. — Я не Андрей. И не надо меня этим тыркать. Ты сказал показать диплом. Если бы у меня был мой, я бы принесла его. Но ты же не сказал, что диплом должен быть моим.
— Подловила? — усмехнулся Фил и опять, издеваясь, добавил, — Андрей.
— Ну и не бери, — пробурчала, поднимаясь и опустилась, едва услышала холодное:
— Сядь, я не закончил.
Вместо того, чтобы продолжать говорить, Фил выбил из пачки сигарету и молча ее выкурил. После, так же молча, ещё раз изучил диплом Дюшки и минут на десять завис в своем телефоне, будто меня вообще не было и парень находился в студии в гордом одиночестве. Лишь пару раз он поднял на меня глаза, вроде как намекая, что не забыл о том, что я существую.
— Короче, Геля, — неожиданно оборвал тишину Фил, продолжая листать что-то на экране своего мобильного. — Я задам два вопроса, и советую очень хорошо подумать, прежде чем ты на них ответишь.
— Ага, — кивнула я.
— Первый. Ты уверена, что оно тебе так надо? И второй. На что ты готова ради этого?
— Да. На все, — ответила, не раздумывая, и уже тише, увидев удивление в глазах Фила, добавила, — Я бы не пришла, если бы это было не так.
— Понятно, — хмыкнул он, прижал к уху телефон и весело поздоровался. — Здоров, Лысый. Дело есть. Обойдешься, — посмотрел на меня и помотал головой. — Короче, Лысый, я к тебе отправлю девочку. Пристрой ее в группу. Если окажется полной нулиной, гони взашеи. Давай, — снова поднял на меня взгляд и потянулся за сигаретами. — Значит так, Геля. Сейчас едешь по адресу, который я тебе дам. Не ссы, это курсы барменов. Днём ты там учишься, вечером впахиваешь в клубе. Вылетишь из группы, прощаемся. Три месяца испыталовки, как и говорил. Потом будем смотреть пожалею я о том, что взял тебя или нет.
— Правда!? — не поверила я.
— Правда, — подтвердил Фил. — Дуй к Лысому и пока он мне не отзвонится, что ты не бестолочь, хрен я тебя к стойке подпущу. Все.
— Я… Фил… Спасибо!!!
От переизбытка счастья я рванула обнять парня, но на полпути осеклась, увидев его отрицательное движение головой. Схватила листочек с адресом школы барменов и поскакала обрадовать девчонок.
18. Расплата за косяки. POV. Ден.
В принципе, я не собирался извиняться за утреннее, и лоток мороженого, отсутствующий в списке, но присутствующий в одном из трёх пакетов, больше покупал для себя. Только войдя в квартиру и вдохнув витающие в ней ароматы, на меня накатило поганое чувство вины за произошедшее. Никаких слов и напоминаний, один лишь запах, от которого в желудке заурчало, а рот наполнился слюной, и все. Накрыло по самую маковку. Сразу вспомнились и поджатые губы, и моя усмешка, и брошенная фраза, что мне похрен.
— Ну да, похрен, — пробурчал себе под нос, разуваясь.
Прошел с пакетами на кухню, разложил покупки по полкам холодильника. Подцепил край фольги, накрывающей стоящий на плите поддон с запеканкой, и, вздохнув, вытащил только что убранный в морозильную камеру пломбир. Хрен с ним, куплю себе еще.
Как тормоз, потоптался у дверей в комнату соседки, прислушиваясь и решая стоит ли стучаться или в своей квартире можно войти без этих вежливостей, и все же пару раз ударил костяшками в дверное полотно. Разрешения не получил, но вошел. Посмотрел на демонстративно отвернувшуюся к окну девчонку, обложившуюся какими-то тетрадями, и Текилу дрыхнущую у ее ног, поставил мороженое на подлокотник расправленного дивана и молча пошел ужинать. Хрен с ней, не гордый. Правда от всей этой молчанки кусок в горло не лез, и я больше ковырял запеканку вилкой, чем ел.
М-да… А чего я ждал? Привычную истерику, которую закатила бы Крис, и потом не менее привычное примирение? Хрен знает. Подцепил немного картошки, отправил ее в рот и, не поднимая головы от тарелки скосил глаза на вошедшую в кухню Гелю. Взглядом скользнул по ее безразмерной футболке и штанам пижамы — задрапировалась ведь по максимуму, чтобы не отмочил что-нибудь по поводу фигуры, — кое-как протолкнул еду по горлу и снова посмотрел на девчонку, доставшую из холодильника упаковку сметаны и поставившую ее на стол. Явно не для себя. И от такого молчаливого проявления заботы стало в разы поганее. Даже захотелось, чтобы Геля фыркнула или ляпнула что-нибудь обидное, но вместо этого она налила себе в кружку кофе, взяла ложечку и ушла в комнату, не проронив ни звука. Если девочка хотела добить, то у нее это получилось. Крайне доходчиво показала кто из нас двоих мудак, и почему-то я с ней полностью согласился. Доел, помыл за собой тарелку, убрал оставшуюся запеканку в холодильник и пошел к себе в комнату, надеясь, что к утру девчонка подостынет. И как оказалось, очень зря.
Голодные глаза и скулеж Текилы, тарелка с драниками на столе и отсутствующая в квартире соседка — не самое лучшее сочетание для начала радостного утра, но достаточное для того, чтобы внутри закипело от злости. И что вообще не укладывалось у меня в голове, в первую очередь снова на себя. Я всерьез подумал, что существуют курсы по манипуляции чувством вины у мужиков, на которых моя соседка отхватила красный диплом с отличием. Других логичных объяснений происходящего со мной не нашлось. Неоправдавшееся ожидание нормального диалога наслоилось на вчерашнюю молчанку и запеканку с заботливо подсунутой сметаной, сверху упали безумно вкусные драники, но вишенкой на торте стала обнаруженная под тарелкой записка с подчеркнуто вежливой просьбой купить молока на блины. Естественно, если захочу их на завтрак.
— Да твою ж мать! — выорался я.
Скомкал послание, теряясь в догадках на кой черт нужна была эта канитель с бумагой и ручкой, если мы договаривались, что список продуктов соседка станет скидывать мне на телефон. А когда догадался, что так она решила завуалировать время своего исчезновения и до кучи в очередной раз показать кто кого обидел, взорвался.
— Да сколько, блядь, можно-то? Да, я перегнул! И в свое оправдание могу сказать, что ты первая меня пробесила!
И ровно в этот момент решила позвонить Крис. Не раньше и не позже. Если до сегодняшнего дня я считал, что закон подлости — всего лишь выдумка оправдывающих стечение обстоятельств неудачников, то сегодня… Сегодня явно был не лучший день для звонков Крис, и тем более для ее заискивающего сюсюканья, от которого меня окончательно сорвало:
— Денисочка, я тут подумала, можно…
— Нет! — рявкнул я, одновременно давя на иконку завершения звонка и шипя сквозь зубы, — Как же вы все меня затрахали!
Набрал номер соседки, чтобы высказать все, что о ней думаю, и сперва не понял, что произошло, когда в трубке раздались короткие гудки. Позвонил ещё раз, теперь уже догнал, что меня сбросили, и психанул. Двукратное подтверждение отсутствия желания со мной разговаривать поставило на и без того испоганенном настроении жирный крест. Ровно такой же, какой я старательно намалевал на календаре, отрываясь на ни в чем не повинном квадратике с числом. Выплюнул сквозь зубы самое лаконичное и всё объясняющее в любой ситуации:
— Да пошли вы, идиотки!
