потом уже решим, заслужил ты угощение или нет! – Стефа одолела в себе порыв жалости, протрезвела, кажется. Заговорила нормальным человеческим голосом, а не сюсюкающе-мамашкинским.
– А хочешь, договоримся, и не придется делать уборку? – Вообще-то, смести всю эту груду мусора и вынести ее вон – дело не такое и сложное. Полки все равно придется купить новые. Да и продукты тоже…
– Хочу! – Кирыч тут же повеселел, глаза заблестели. – Что нужно делать?
– Ты сейчас идешь, ложишься спать, и до утра из спальни не вылезаешь. Пойдет?
– Тихон. Время еще смешное. Ему ложиться – только через пару часов. Не издевайся над ребенком! – Эта женщина совсем не понимала намеков. Абсолютно. Нисколечко. Даже не заметила, как я ей семафорю левым глазом.
– А я хочу спать. Очень. И объявляю отбой по всему дому. – Пацан переводил глаза с меня на тетушку и обратно. Он, похоже, раньше Стефы просек, что я затеваю что-то хитрое… – Кирилл, согласен на отбой?
– А мороженое взять с собой можно? Я очень-очень хочу!
– Можно. – Черт. Да еще завтра пару упаковок привезу, если это поможет в подкупе!
– Только одно, Кирилл. И есть – маленькими порциями. Ты меня слышишь? – Стефа, конечно же, в теме подкупов не шарит. Абсолютно. Только мешает в процессе.
– Слышу… Только…
– Что? – Мы это рявкнули хором.
– Вы тогда со мной ляжете? Хорошо? А то я здесь один забоюсь…
Под дружеское ржание Стефы мне ничего не оставалось, как только кивнуть головой. Пацан меня сделал, не напрягаясь. Оставалось надеяться, что он просто заснет пораньше, а потом у меня все получится. Все! Вот прямо все, о чем мечтается!
А мечты, отчего-то, все больше и больше разбегались по сторонам.
– Кирюш, а ты знаешь, я совсем круто придумала! – Стеф просмеяалась, вернулась к плите, и что-то теперь отчаянно спасала, судя по стучанию сковородки и нахмуренному лбу.
– Что?
– Ты сейчас будешь сидеть на высоком стуле. – Показала на барные табуреты. – Вот на том.
– Угу… И все?
– А Тихон проведет операцию по уборке. Ты будешь главнокомандующий.
– Ого, круто! – Пацан ломанулся к табуретке, не глядя на осколки под ногами.
– Стой! – Еле успел подхватить его подмышки, чтобы удержать. – Разве командиры так поступают? Нужно думать сначала, а потом куда-то гнать!
– Угу. Доставь меня на место, солдат!
Ты посмотри, как быстро вжился в роль!
Этот форменный дурдом начинал прикалывать даже…
– В общем, Кирюш, ты сейчас командуй. Тихон все уберет. А потом я вас накормлю, и вы с ним вместе ляжете спать. Пойдет?
Стефания хитро улыбалась. Что-то задумала гадкое…
– А ты? – Подвох нам с Киром обоим не понравился.
– А я – простой повар. Мне с такими бравыми ребятами спать нельзя. Я буду в другой комнате, а вы, как настоящие рыцари, станете меня охранять. Хорошо?
Нет ничего хуже, чем когда мозги плавятся. Не от высоких и сложных раздумий, а от желания побыстрее уложить женщину в постель.
Если бы сестра увидела меня таким – убирающим растаявший хлам и стекла под команды пацаненка – она бы в обморок упала.
Но зато я быстро справился. И накормил обормота. На скорость поедали плов и салат. Кирилл выиграл. За это мне пришлось допивать его какао…
– Мы пойдем укладываться. – И плевать, что в это время я обычно даже не думаю о сне. Надо – значит надо!
– Спокойной ночи. – Стефания, между делом, спокойно попивала чай. Ручкой даже помахала…
– А ты где ляжешь?
– А тебе какое дело? – Улыбалась, засранка, понимающе…
– А вдруг мы с Киром забоимся и пойдем тебя искать?
– Вы орите погромче, я сама откликнусь!
– Ну, как скажешь, смотри сама…
Стефания
– Звездец! Точно! Никаких детей! Никогда и ни за что! – Тихон ввалился в комнату, озираясь. Как будто уходил от погони.
– Очень романтичное начало вечера… Если бы спала, описалась бы от ужаса. – Подвинулась на кровати, освобождая ему место.
Была надежда, что он уснет вместе с Киром – обычно у меня и Милы так все и заканчивалось. Но куда нам до этого мужлана, с его настырностью?!
– Почему ты не сказала, где у него выключатель? – Он улегся рядом, вообще не стесняясь нисколько. И даже не спросил моего согласия…
– Думала, ты найдешь, и мне покажешь…
– Ладно. Проехали. Я твой включатель лучше поищу.
Хлопнула с силой по загребущим рукам.
– Эй! Ты куда лезешь?
– К включателю. А что? – Тихон пер, как таран. Подгреб меня к себе ближе, обвил сразу всеми конечностями.
– Ты только что увидел, каковы последствия незащищенного секса. Понравилось?
– Нет.
– Вот и все. Мне тоже не нравится. Никакого секса не будет. Ни на что не рассчитывай!
О, как его приложило-то! Тихон даже на секунду растерялся. Даже рот от удивления приоткрыл.
– Так я подготовился! Целый ящик, между прочим. Выбирай любые средства защиты!
– Лучшее средство контрацепции – это чай.
– Вот как? И как же его применяют? Вчера ты говорила про кока-колу, теперь к чаю перешла… Мне кажется, вам с Милой что-то в детстве не так рассказывали.
Зубы заговаривал, а сам снова начал руки распускать – пошел наглаживать мне руки, плечи, шею…
– Чай – это вместо секса. Говорят, отлично помогает. Хочешь, заварю тебе свеженького?
– Нет. – Это прозвучало как приговор. Тихон даже брови свел, как будто мог меня этим переубедить.
– Уже боюсь. – Извернулась дугой и спихнула его с кровати. Следом полетела подушка. – Будешь спать без одеяла, понял?
– Женщина, я только что уложил спать неугомонного спиногрыза! Теперь я верю в свое всемогущество!
Он подобрался, пригнул голову, как перед прыжком…
– Скажи спасибо за бесплатную тренировку. – До меня еще ни разу никто не домогался таким необычным способом. Заинтриговал. Села по-турецки, расположилась удобнее, чтобы наблюдать.
– Это в каком таком смысле? Не понял?
– В прямом. Еще высока вероятность, что придется растить своего спиногрыза. – Лицо Тихона тут же вытянулось. – Забыл уже, что ли? Так вот, предупреждаю: сам сделал – сам и будешь его воспитывать. И спать укладывать, и по ночам к нему вставать!
– Хм… Интересная перспектива… А чем ты будешь заниматься?
– Любить себя. Как положено женам богатых мужчин. Ногти там, реснички, наряды…
Я так размечталась о красивой жизни, что пропустила бросок Тихона. Он дернул меня за ноги и стащил к себе, на пол.
– Ща я тебя отлюблю, а потом посмотрим… – Всем своим немалым весом придавил к полу, распял, зажав кисти над головой.
– Я буду жаловаться! – Пискнула больше для приличия. Ну, потому, что стыдно прямо вот так сдаваться… А коленки уже затряслись от
