его с девушками в храмами я увидела случайно, но сейчас…
Это перебор.
— Вполне.
Я развернулась и быстро пошла в дом, втаптывая пятками песок. С меня хватит. Это перебор. Для меня это слишком!
— Карим в кабинете? — спросила я его помощника, который сидел недалеко от кухни, не отрываясь от планшета. Я резко положила рядом с ним мак, почувствовав, как у меня тряслись пальцы.
— Нет, госпожа, он на цокольном этаже и очень занят…
Что? Опять? Пока я учила лекции, он снова там. Как бы я не просила Аллаха отогнать отвратительные воспоминания из головы, они вновь и вновь появлялись перед глазами.
Он больше не унизит меня.
— Госпожа, куда вы! Вам туда нельзя! Госпожа!
Мне было все равно. Я спустилась вниз, откуда когда-то убежала со страхом в глазах. Странно, что влажности почти не ощущалось, а купальня была пуста. Музыки не слышно, только стук цепей и чего-то железно-стеклянного.
— Госпожа, шейх Карим строго запретил кому-либо заходить сюда. Вы должны…
— Я хочу поговорить с мужем и…
Я открыла дверь напротив, откуда раздавались звуки железа и замерла на месте. Железяки оказались спортивными тренажерами, похожими на университетские из Лондона, вокруг воцарилась тишина, а посередине зала на турнике… Карим. В одних спортивных штанах. С обнаженным верхом и завязанными в гульку волосами.
Он стоял спиной ко мне, а в ушах заметила белые наушники. Вряд ли он слышал, как я резко открыла дверь и остановилась, глядя на перекатывающиеся на спине мышцы. На капли пота, которые катились по его смуглой коже. На о, как он напрягался и постанывал от усталости, доделывая последние подходы…
Аллах!
Двое обнаженных по пояс мужчин практически в одно время… слишком грешно для меня. Слишком.
— Амина? — он повернулся, чтобы вытереть полотенцем пот и заметил меня. Молчаливую, шокированную, грешно глядящую на его мышцы груди, покрытые небольшим количеством волос. — Ты что-то хотела?
Я едва пришла в себя и вспомнила о злости, которая обрушилась на меня после встречи с Хусейном.
— Карим, нам надо поговорить.
— Пойдем в кабинет.
Он не прикрылся, не надел кандуру, а в таком же видел поднялся на первый этаж, и я за ним. Хаким, его помощник, осуждающе посмотрел на меня, однако мне не было никакого дела до этого.
— Кстати, ты вовремя. Сейчас приедет Аиша, вы пойдете по магазинам.
Что? Вы всей семьей сговорились, чтобы довести меня до самоуничтожения и греха? Или это ещё одно из испытаний Аллаха, которые я должна была пройти?
Или в моей чаше терпения было место еще для пары капель?
— Зачем? Мне нравятся мои вещи.
— Твоя одежда не соответствует статусу жены шейха. Тебе нужно сменить гардероб на другие цвета, фактуры, ткани. Эта скука никуда не годится. Тем более сегодня к нам придут важные люди, ты должна хорошо выглядеть.
То есть он заметил «скуку» в моем гардеробе, но не замечал своего голого братца с какой-то девчонкой на пляже?
Вот и капнула последняя капля…
— Мы в доме будем жить одни?
Только сейчас Карим оторвал глаза от бумаг, которые перебирал на столе, и поднял их на меня.
— Конечно, что за вопросы? У Аиши свой дом, а Хусейн скоро уедет.
— Тогда почему у нас по дому шастают голые девушки?
— Мы в доме будем жить одни?
Только сейчас Карим оторвал глаза от бумаг, которые перебирал на столе, и поднял их на меня.
— Конечно, что за вопросы? У Аиши свой дом, а Хусейн скоро уедет.
— Тогда почему у нас по дому шастают голые девушки?
Мой резкий тон раздался эхом в голове. Ощущение, что время замедлилось, а Карим, как в замедленной съемке западного кино, поднял черные брови в удивлении.
— Ты о чем?
Аллах! Ты что не знал о похождениях брата в хамаме? И не имел к этому никакого отношения? Ох, я не поверю, милый, можешь больше не строить такое удивление в своих идеально шикарных глазах. Я не поверю ни капли. Я видела, как те девушки сидели у тебя на коленях, как ты смотрел на них, пока твоя брат…
— Твой брат развлекался с одной из них прямо на пляже. Голый. Пока я на пляже читала лекции.
— Я с этим разберусь. Готовься к приходу Аиши.
Он вновь перевел глаза на ноутбук, делая вид, что я уже ушла из кабинета. Как бы не так, мы не закончили разговор.
— Разберешься? Серьезно? Как в нашу брачную ночь?
От того, как резко Карим встал с кресла, мои веки дрогнули. Но я не собиралась отступать или отходить от темы. Я не тень шейха и не собиралась терпеть издевательства и нарушение границ моей веры. Я больше не буду терпеть харам в этом доме, если мне придется жить здесь.
Карим не спешил ответить, а его глаза резко зацепились за мои, поражая своей красотой, почти как в первую встречу. Дело не в его торсе, а в харизме, в энергетике, в аромате его тела, который я невольно вдыхала. Только сейчас я не куплюсь на эту уловку после всего, что видела в этом дворце пороков. И я уверенно продолжила:
— В следующий раз я пойду не к тебе, а в полицию за нарушение законов страны. Твоего брата арестуют, а девушку посадят в тюрьму и депортируют навсегда. Я не соглашалась на разврат в собственном доме, когда выходила замуж. Я не игрушка, я живая и я все вижу.
— Ты моя жена, а не игрушка.
— Складывается ощущение, что наоборот. Твой развратник брат тому доказательство, я не говорю о том, что вы творили в нашу брачную ночь, пока я спала, а ты…
— Тебя не касается моя личная жизнь.
— Она касается меня напрямую. Я — твоя жена.
— Жена и женщина — это разные вещи.
Что?
Я не могла подобрать слова в голове, чтобы описать недоумение от его слов. Я сжала пальцы в кулаки так сильно, что на ладонях наверняка останутся полудуги. Так сильно меня еще никто не унижал. Ни мачеха, ни однокурсники в Лондоне, даже родная сестра в стенах этого дома. Казалось, стены этого дворца хотят выудить меня отсюда и сделать все, чтобы я сломалась.
Все.
— Я хочу развод.
— Я хочу развод.
Слова слетели с моих губ так легко и просто, однако после этого моя грудь сжалась от легкой боли. Я готова была поклясться пророком Мохамедом, что Карим сжал мою грудную клетку голыми руками, судя по ощущениям. Но нет, он стоял передо мной,
