твоя истерика возглавила все таблоиды.
Запихав ее на пассажирское сиденье, усаживаюсь на за руль, взглядом дав понять Николаю, что сам поведу машину. Крупицы благоразумия позволяют неторопливо тронуть машину с места и медленно выехать с парковки.
— Я жду, — требовательный тон девушки, сидящей рядом, прорывает плотину моего терпения, и я вдавливаю педаль газа в пол. Машина ревет и несется по улицам города. Даже не замечаю, когда позади нас начинают выть полицейские сирены.
— Идиот! Останови сейчас же! — кричит Янка, вжавшись в сидение. — Дебил, ты нас угробишь!
Резко торможу и всем корпусом разворачиваюсь к госпоже Шмелевой. Моя рука обхватывает ее шею, и я сжимаю пальцы, ощущая бьющуюся под ними венку.
— Не смей так со мной разговаривать, — шиплю я, глядя ей в глаза. — Никогда. Слышишь, никогда.
— Руку убери, — хрипит девушка, и я замечаю в ее глазах панический ужас, которого раньше не наблюдалось.
Я ослабляю хватку, отстраняюсь от нее и роняю голову на руки, лежащие на руле.
— Хорошо, что Коля от нас не отстал, — говорит Янка, оглядываясь назад и потирая шею. — Хоть с ментами разбираться не придется.
Я приподнимаю голову и в боковое зеркало вижу, как Николай что-то втолковывает представителям ГИБДД.
— Хорошо, — безучастным голосом отвечаю я, намереваясь завести машину. — А где? — растерянно перевожу взгляд от приборной панели на Яну. — Ключи где?
— У меня. Ты за рулем больше не поедешь, — спокойно отвечает девушка. — Выбирай, или я веду машину, или зовем Колю.
— Садись, — говорю я, выходя из автомобиля. Обхожу его спереди, замечая, что блюстители порядка благополучно уехали, а Николай застыл у машины сопровождения, вопросительно глядя на меня. — Коля, все нормально. Мы сами.
Яна уже перебралась на водительское сидение, и мне не остается ничего другого, как опуститься рядом с ней. Она медленно трогает машину и мы продолжаем катиться по улицам города, направляясь в сторону дома. Я вижу, что она хочет что-то у меня спросить, но не решается, искоса поглядывая на мою расслабленную фигуру. Сейчас я чувствую себя, как сдувшийся мяч, который проткнули во время игры и выбросили.
— Ты бил мою сестру? — вопрос звучит как гром среди ясного неба. Меня он обескураживает до такой степени, что я открываю рот не в силах произнести ни слова. Буквально, как рыба выброшенная на берег.
— С чего ты это взяла? — спрашиваю я, с трудом проталкивая слова через пересохшее горло.
Я смотрю как Янка лихо заруливает во двор моего дома, который я надеялся, когда-то станет нашим и глушит машину.
— Ты бил Анну? — буквально по слогам говорит Янка, глядя прямо мне в глаза.
— Нет, — твердоотвечаю я, не отводя взгляд. — Почему такой дурацкий вопрос родился в твоей голове?
— Он не родился. Я просто хочу понять, кто из вас врет, ты или моя сестра? — она выходит из машины и направляется в дом.
— Ты видела ее? — хватаю Янку за руку, которая уже собирается подняться на второй этаж. — Яна, объясни толком, что происходит?
— Я уже, сколько времени прошу тебя толком все объяснить, но ты же меня не слышишь. Все какие-то тайны. Вокруг тебя, вокруг меня, вокруг Анны, — Янка повышает голос, и понимаю, что она не только рассержена, но и взволнована.
— Яна, давай сейчас успокоимся и поговорим, — беру ее за руку и веду в кабинет.
— Герман, а что с бабушкой? Почему ей стало хуже? — опомнившись, спрашивает Янка. — Что произошло?
Я молча иду вперед, обдумывая, что буду ей говорить. Мы входим в кабинет, и я усаживаю девушку в кресло, располагаясь напротив.
— Раю снова пытались убить, — выдыхаю я. — Она в коме, и я не знаю, чем это все на этот раз закончится.
Стук в дверь прерывает мой рассказ, и на пороге появляется Владислав Викторович. Я жестом приглашаю его присесть и продолжаю делиться информацией.
— Ей дали препарат, повышающий давление. Я поднял на уши там всех и потребовал личные дела всех, кто имел доступ в реанимацию. Оказывается, там есть подменные медсестры, которые иногда работают в реанимационных палатах. Среди них я обнаружил, — я делаю глубокий вдох, и следующую фразу произношу, словно ныряя в ледяную воду. — Свою жену Анну, которая числилась там как Кристина Колобова.
— Адрес регистрации в личном деле есть? — Влад, как всегда сразу включается в происходящее.
— Есть. Только она уволилась, и я думаю, что и по прописке мы ее уже не найдем, — отвечаю я, откидываясь на спинку кресла.
Перевожу взгляд на Янку и вижу, как она потерянно, сидит, зажав ладони между коленей.
— Ян, ты ничего не хочешь нам рассказать? — тихо спрашиваю я, пытаясь ее не спугнуть.
— Я видела сегодня Аню, — голос девушки звучит безжизненно.
— Где? — мы одновременно с Владом наклоняемся вперед, впиваясь в нее взглядами.
— Я была сегодня в квартире родителей, и она туда приходила, — наконец она поднимает глаза и смотрит сначала на меня, потом на начальника службы безопасности.
— Зачем она приходила? — вопрос Влада опережает мой на долю секунды.
— Сначала я подумала, что она снова будет вести разговор о квартире, — тихо говорит Яна, внимательно следя за моей реакцией. — Но потом она сказала, что хочет предупредить меня о том, что ты Ядов — монстр.
Я непонимающе продолжаю смотреть на Яну, а вот Влад свою реакцию скрыть не смог. Он возмущенно хмыкает, а потом начинает покашливать, понимая, что повел себя непрофессионально.
— Она сказала, что ты избивал ее, и поэтому сбежала, чтобы сохранить жизнь себе… — понимаю, что ее заминка не сулит мне ничем хорошим, но я не тороплю, давая Яне возможность, решить, хочет ли она закончить начатую фразу. — И ребенка.
— Что? — вот тут уже и я не могу удержаться от эмоций и перехожу на крик. — Какого ребенка?
— Герман, у тебя есть сын, — тихо говорит Яна и отворачивается от меня.
Голова идет кругом. Сегодня каждая последующая новость бьет больнее, чем предыдущая. Мысли путаются и не хотят выстраиваться в линию. Что происходит?
— Так, — наше молчание прерывает Владислав Викторович. — Внезапное воскрешение сгинувшей супруги неспроста, а если сюда приплюсовать отравление Раи, то совсем неспроста. Вот теперь и еще один наследник появился. Думайте, друзья, думайте, а я пойду искать медсестру Кристину Колобову. Не может женщина с ребенком не оставить никаких следов.
Он поднимается и направляется к выходу, а мы остаемся каждый со своими мыслями.
— Герман, а еще она обвинила меня в том, что ей пришлось сбежать, — задумчиво говорит Яна. — Объясни, почему она так считает.
— Я не знаю, — устало отвечаю я. — Я уже ничего не знаю.
— Ну такие обвинения же не могут родиться на
