— Нет, не Марина, — Ольга закусила губу и бросила на него сочувственный взгляд. — Лиля Сергеевна. И знаете, мне кажется, это Марина её допекла.
Глава 44
— Спасибо большое, что поделилась.
— Не за что, Герман Александрович. Буду рада, если окажется, что хоть чем-нибудь помогла.
Он кивнул секретарше, что одновременно послужило и знаком признательности, и разрешением на возвращение к работе.
Ольга кивнула в ответ и покинула кабинет начальства.
Очень вовремя, потому что внутри у него всё клокотало, а выпитый кофе никак не способствовал успокоению.
Схватив свой мобильный, Герман отыскал Игнатьеву в списке контактов и нажал кнопку вызова.
Ответом ему послужили долгие гудки.
Герман мельком взглянул на часы. А это уже что-то новое. То есть эта дрянь ни на рабочее место явиться не спешила, ни на звонки высшего начальства не отвечала.
Тут просто идеальное комбо на увольнение.
Он заставил себя на время отложить телефон, не швыряя его на столешницу с риском раздолбать второй аппарат за эту неделю.
На эмоциях порывался позвонить Лиле, но проявил благоразумие и передумал.
Что он собирался выяснить в телефонном-то разговоре, когда она, утомлённая их бесконечными ссорами, могла в любой момент послать его подальше и отключиться?
Говорить нужно с глазу на глаз. К тому же, он очень хотел видеть её лицо, хотел быть рядом, чтобы понять истинные мотивы её молчания.
Разве это не естественный и самый верный порыв — поговорить с ним, после того, как не застала его на работе? Ведь что-то же ей приспичило выяснить?
Он снова и снова пытался вспомнить их вчерашний разговор по дороге домой.
Она спрашивала, как прошёл его день. Пыталась узнать…
Герман выпрямился в кресле, не совсем понимая, как реагировать на своё запоздалое открытие.
«Надеюсь… надеюсь, тебе не пришлось ни к кому применять силу в поисках этих ответов». И опасливый взгляд в его сторону.
Лиля догадывалась? Предполагала, что он отправился по следам Алексеева? Алексеева или кого-то ещё. Тут только она могла сказать наверняка.
А ещё она могла лучше знать, куда подевался совладелец магазина, в котором она работает. Человек, который тащил её в подсобные помещения в самый разгар корпоратива.
От тошнотворных воспоминаний его снова заворотило. Чёрно-белые кадры так и замелькали перед внутренним взором, трансформируясь в то, чего он на экране точно не видел.
Может, он не рассмотрел? Кажется, пока они вразвалочку шли по коридору, она улыбалась своему спутнику. А его рука спустилась ниже её талии.
Или память начинала играть с ним в опасные игры?..
Герман снова скосил глаза на планер — первая важная встреча по новой линейке продукции у него начнётся после обеда.
Он перевёл взгляд на телефон — тот по-прежнему издевательски молчал. Подчинённая не спешила выходить на связь и не спешила появляться в офисе. Если бы Марина наконец соизволила явиться на рабочее место, Ольга ему уже доложила бы.
С Мариной он обязательно поговорит. По работе — сообщит, что в головном офисе она больше не работает. По личному — всю душу из неё вытрясет, пока не узнает наверняка что творилось под дверями его кабинета вчера.
И плевать, что после такого Игнатьева начнёт в открытую играть грязно — в ход пойдут связи, в том числе родственные, и природное коварство. Мстить Игнатьева могла и любила. Ей только дай достойный повод — и она покажет свою хищную натуру во всей своей неприглядной красе.
Но плевать.
Плевать, даже если после такого он окончательно и навсегда разругается с семьёй.
Новый фронт, который вот-вот запылает, волновал его сейчас меньше всего. Эта дрянь окончательно перешагнула черту, когда выбрала своей целью его жену.
Все эти мысли вихрем проносились в его голове, пока Герман вытаскивал из чехла захваченный из авто ноутбук и открывал видеоплеер с затёртым до дыр ненавистным видео.
Он посмотрел его достаточное количество раз, чтобы выучить наизусть все временные отметки.
Нажал на Play, и только спустя несколько мгновений сумел задышать.
Нет, всё же привиделось. Алексееву она не улыбалась. Она даже на него не смотрела.
И рука этого сукина сына придерживала её за талию, никуда не сползала.
Герман нажал на паузу и позволил себе откинуться на высоченную спинку кресла.
Всё. У него натурально начинала ехать крыша от пережитого.
Теперь он уже целенаправленно додумывать, сам строил стены своей самой страшной тюрьмы — охотно и с большой заботой.
Если не поторопится, если не выловит этого Алексеева — рехнётся. Это как пить дать.
И тогда все обвинения Лили обретут благодатную почву.
Герман медленно выдохнул, чувствуя уже привычную тяжесть в левой стороне грудной клетки.
Завибрировавший телефон почти заставил его вздрогнуть.
Да неужели? Нерадивая подчинённая вспомнила вдруг, что у неё в этой компании есть обязанности?
Герман невольно бросил взгляд на циферблат настенных часов — пятьдесят минут опоздания. Игнатьева сама себя перещеголяла.
После схватил наконец телефон и на несколько долгих секунд подзавис.
Звонила совсем не Марина.
Невероятно, но факт — звонила супруга.
Сама. По собственной воле.
Вряд ли в сложившихся обстоятельствах это могло считаться хорошим знаком.
Не теряя больше драгоценных мгновений, Герман нажал на кнопку ответа:
— Лиля?
— Привет, — тихое, почти нерешительное. — Не отвлекаю?
Её голос подрагивал, но он пока не мог понять, от чего.
— Привет, — он кашлянул, ощущая странный дискомфорт от необходимости примериваться, что говорить, будто ходил по очень тонкому льду. — Нет, не отвлекаешь. Что-то случилось?
— Ещё не знаю, — тихо отозвалась она. — У тебя найдётся свободная минута? Мы можем поговорить?
Глава 45
— Поговорить? — он даже на секунду подзавис от неожиданности. — Да, само собой Конечно.
Лилин голос звучал настороженно, чуть нервозно и вместе с тем будто бы очень устало.
Или он просто всё это себе надумал, потому что сейчас уже ни в чём не был уверен и не всегда мог верить своим собственным суждениям и ощущениям.
Но одного Герман отрицать, конечно, не мог — внезапная потребность жены поговорить с ним порадовала его даже больше, чем он мог предположить. Оказывается, сейчас ему было даже не особенно важно, о чём мог пойти разговор. Уже сам факт её желания пойти на контакт значил для него очень многое.
— Это… наверное, это прозвучит совершенно по-идиотски, но я всё-таки должна спросить. Должна была спросить ещё вчера. Но вчера не решилась.
Герман вспомнил их вчерашний неловкий обмен репликами в авто, но скорее винил себя в том, что полноценного диалога у них так и не вышло.
— Говори, Лиля. Я тебя внимательно слушаю.
— У нас… мы… — она мучительно долго подыскивала слова. Значит, ему это всё-таки не показалось. Лиля очень нервничала, и сейчас это становилось очевидным.
Он очень хотел как-то её успокоить, как-то донести до неё, что ей нечего бояться. Что она может спрашивать у него что угодно. Но язык словно к нёбу прирос. Он только теперь начинал понимать, что попросту не умел вот так выстраивать диалог. То, чего не хватало ему в общении с родными, он и сам не мог дать — слов ободрения и поддержки.
Он всегда мог доказать это делом, отношением, но проговорить это…
— Лиля…
— М? — она на время бросила безуспешные попытки перейти к главному и, кажется, даже обрадовалась, что он перехватил инициативу.
— Если ты переживаешь, что я могу как-то… резко отреагировать, — он перевёл дыхание, — то не нужно. Я не собираюсь выходить из себя, что бы ты ни сказала. О чём бы ни спросила.
На том конце трубки повисло изумлённое молчание. Он буквально видел перед собой её бледное от напряжения красивое лицо и приподнятые брови.
— Я… я точно верный номер набрала? — подала она голос после длительной паузы.
