к ней.
— Хорошо. Потому что это не то, что ты получила.
— И что же я получила?
Он наклоняет голову, и наши носы почти соприкасаются.
— Демона, тигренок.
На моих губах появляется небольшая улыбка. Я все еще слышу гул проезжающих машин на улице внизу, но движение уже поутихло. Должно быть, уже глубокая ночь. Мой темный защитник отворачивается и смотрит на ночное небо.
На меня нисходит умиротворение, и мои веки тяжелеют. Если я хочу быть продуктивной завтра, то мне следует вернуться в дом и лечь спать, но я не могу заставить себя уйти. Закрыв глаза, я позволила его запаху и близости окутать меня.
— Ты спишь?
— Пытаюсь, — бормочу я.
— Ослаблять бдительность, находясь с незнакомым человеком, опасно.
— Ты собираешься причинить мне боль?
— Никогда.
— Тогда все в порядке. — Я поправляю одеяло и снова закрываю глаза. — К твоему сведению, из тебя получается отличная подушка, демон.
— Это… комплимент?
— Определенно.
Он такой теплый, и, прижимаясь к нему, я словно прислоняюсь к печке. Но даже за пределами этого кокона из тепла тела он заставляет меня чувствовать себя комфортно. Защищенно. И не только в физическом смысле. Я могу не боясь говорить то, что у меня на уме. Не боясь просто быть с ним… собой.
Погружаясь в блаженную дымку, я смутно осознаю, что обычный мир продолжает вращаться. Улицы почти пусты. Вдалеке раздается сирена, нарушающая гул уличного движения.
— У тебя нет домашних животных, — говорит он своим тихим голосом.
— Нет.
— Почему?
— Потому что держать животное в доме — значит держать его в замкнутом пространстве. Почти как в тюрьме. Нет ничего хуже, чем осознавать, что твоя жизнь уместилась в коробке, и какой бы красивой эта коробка ни была, это все равно клетка. Возможно, если у меня будет дом где-нибудь за городом и большой двор, где они смогли бы свободно бродить. Может тогда у меня даже будут лошади. — Я сонно хихикаю, вспоминая комментарий отца об осеменении лошадей. — А что насчет тебя?
— У меня нет мнения о животных.
— У тебя нет своего мнения? — Я фыркнула.
— Нет. Животные — это просто помеха. Существа, которые время от времени попадаются мне на пути. Они меня не интересуют, поэтому я их игнорирую. — Он кладет подбородок мне на макушку, и по позвоночнику пробегает дрожь. — Но, кажется, я становлюсь неравнодушным к кошкам, тигренок.
— А мне кажется, что ты не похож на любителя кошек.
— Я вообще не люблю животных.
— Даже собак? — спрашиваю я, желая знать о нем все до мельчайших подробностей.
— Особенно к собак.
— Знаешь поговорку: "Кто не любит животных, тот не любит и людей"?
— Наверное, поговорка верна. Я не люблю людей.
— Но вот ты сидишь на крыше и болтаешь с одной из них. Пока она дремлет у тебя под боком, надо сказать.
— Да. И она также замерзла. Я отвезу тебя домой. — Он просовывает вторую руку под мои колени и поднимает меня, одеяло и все остальное, а затем встает.
Я обхватываю его за шею и встречаюсь с его бледно-серыми глазами.
— Для человека, который не любит людей, ты, кажется, очень сильно беспокоишься о моем благополучии, — шепчу я.
— Похоже на то.
Когда он несет меня к выходу на крышу, его длинные шаги быстро преодолевают расстояние, я кладу руку ему на затылок и провожу ладонью по длине его косы. Он останавливается так внезапно, что я вскрикиваю.
— Прости. — Я убираю руку. — Мне не следовало этого делать.
Сфокусировав взгляд на двери в здание перед собой, он на мгновение замирает, а затем поворачивает голову ко мне лицом. Я перестаю дышать, совершенно очарованная его глазами, буравящими меня, и ощущением того, что нахожусь в его объятиях.
— Мне не нравится, когда кто-то трогает мои волосы, — говорит он.
Я вздыхаю. Учитывая все те манипуляции, которые я делала на нем, пока латала его, я не ожидала, что его будет волновать, что я прикасаюсь к его волосам.
— Я больше не буду этого делать.
Его глаза опускаются к моим губам и задерживаются там на мгновение. Затем он быстро отводит взгляд.
— Я не против, когда делаешь это ты, тигренок.
Я продолжаю гладить его волосы, пока он несет меня вниз по лестнице, а затем через коридор к двери моей квартиры. Алкоголь почти выветривается из организма и прежняя сонливость исчезает. Я изгоняю из себя возбуждение от того, что снова обнимаю его, чувствую его тепло под своими прикосновениями.
Его глаза напряженно следят за дорогой, а мои прикованы к его лицу, прослеживая каждую четкую линию, пожирая его взглядом. Что он сделает, если я попытаюсь его поцеловать? Поцелует ли меня в ответ? Или уйдет и больше никогда не вернется? Я понятия не имею, как определить это… то, что происходит между нами.
Когда мы доходим до моей двери, он останавливается перед ней, но не отпускает меня. Проходит мгновение. Он продолжает смотреть прямо перед собой, на новую дверь, которую он поставил. И я продолжаю смотреть на него.
Мы оба погружаемся в свои мысли, пока не раздается резкий щелчок, и свет в коридоре выключается, оставляя нас в полной темноте. Я думала, что не могу больше его замечать, но сейчас, в темноте, его присутствие ощущается как нечто огромное. Мягкость его волос под моими пальцами. То, как поднимается и и опускается его грудь. Теплое дыхание, покалывающее кожу моего лица. Стук его сердца совсем рядом с моим ухом. Уже далеко за полночь, и, кроме нашего дыхания, в нашем мире не слышно ни звука.
— Почему тебе не нравится, когда кто-то трогает твои волосы? — шепчу я.
— Это единственное, что принадлежит мне.
Меня пробирает дрожь, вызванная тембром его срывающегося голоса. Кажется, будто сама темнота говорит со мной.
— Почему? — спрашиваю я, едва слышно произнося слова.
— Все остальное принадлежит кому-то другому, тигренок. Мое прошлое. Знания и навыки. Даже мое имя. И я не имею в виду, что это какая-то фигура речи. Ни одно из них не принадлежит мне.
— Я не понимаю..
Он наклоняет голову в сторону, потому что я чувствую, как его подбородок касается моей щеки.
— Я знаю.
— Ты можешь объяснить? Как может имя человека принадлежать кому-то другому.
— Некоторые вещи лучше не знать. — Он наклоняется и медленно опускает мои ноги на пол.
Свет в коридоре, вызванный движением, оживает, и мне приходится моргать, чтобы привыкнуть к внезапной яркости. Незнакомец берет мою руку и, поднеся ее к губам, едва заметно касается ртом моих пальцев. Я все еще пытаюсь отдышаться, когда он отступает назад и встречается со
