Пока мы переглядывались, легкая динамичная музыка в зале сменилась на медленную. Я бы не обратил на это внимания, если бы девушка не изменилась в лице. Из смущенного оно сделалось вдруг нежно-задумчивым.
Наверное, ее любимая композиция.
— Давай потанцуем, — предложил я, обнимая ее за гибкую талию.
— Никто не танцует, Артём, — снова застеснялась девушка.
— Ничего страшного, — отмахнулся я. — Как только все нас увидят, то последуют нашему примеру.
Всеобщее внимание мы действительно привлекли. И большинство взглядов — особенно мужских, — было устремлено именно на Катю. Очень уж она хороша была в своем сияющем голубом платье.
Я прижал ее стройное тело к себе ревнивым движением и плавно повел в танце.
— Все смотрят на нас, — обеспокоенно зашептала она.
— Не смотрят, а любуются. Самой красивой девушкой в этом зале… Тобой.
Чтобы отвлечь ее от бессмысленных переживаний, я стремительно прогнул ее спиной назад, и она моментально переключилась на наш танец.
— Ой… Я не умею так танцевать…
— А тебе и не надо уметь, — прошептал я, снова прижимая ее к себе. — Просто не сопротивляйся моим движениям. Покорись мне…
Она взволнованно отвела глаза в сторону, а потом вдруг уставилась на кого-то… и улыбнулась. Я ревниво глянул туда, обнаружил ухмыляющегося Лебеду и нехотя сообщил:
— Тимур неплохо поучаствовал в твоём преображении, кстати.
— Как это? — заинтересовалась Катя.
— У него модельное агентство и отличные модельеры в штате. Платье шили по моему заказу. Тимур сначала посмеялся над моей формулировкой техзадания, а теперь признал, что идею воплотил на пять баллов.
— А можно узнать твою смешную формулировку техзадания?
— Конечно. Я попросил, чтобы его модельеры создали вечернее платье, как у Золушки. Стилизованное под наше время, разумеется. Ты достойна самого лучшего.
— Это… это очень мило с твоей стороны, Артём.
Ее красивые ясные глаза засияли светлой теплотой. Я впитывал свет ее искренности и наслаждался, кружа девушку в медленном танце. Но именно это ее прекрасное качество в то же самое время было для меня и источником мучительных внутренних противоречий. Потому что она со мной всегда была правдивой, моя Золушка.
В отличие от меня самого…
Девушка почувствовала мой напряженный взгляд и вопросительно склонила голову набок.
— Что?
— Катя… — медленно проговорил я, буквально выталкивая непослушные слова сквозь зубы, — нам надо поговорить.
— Давай.
Я глянул в сторону изолированной из-за ремонта вип-ложи за широкой декоративной портьерой.
— Не здесь. Выйдем на террасу.
Сверкающий город за прозрачными стеклами перестал казаться праздничным. Слишком мрачными были перспективы насчет Катиной реакции на мое сложное семейное положение, которым я собрался с ней поделиться наконец. Но оставалась надежда на то, что ее доверие ко мне окрепло достаточно, чтобы дать шанс нам обоим. И набраться терпения, пока я не разгребу все препятствия социальных условностей между нами.
Не замедляя шага, на терассе я направился прямиком к тайной вип-ложе.
Как мне рассказывал управляющий, до ремонта здесь находился любимый пункт слежки предыдущего владельца за основным залом. Об этом красноречиво свидетельствовала и односторонне-прозрачная изнутри зеркальная стена. Он часто ею пользовался, когда назначал деловые встречи важным политическим шишкам и хотел заранее присмотреться к их настроению. А иногда подсылал к ним «особых» официанток, готовых на сексуальные провокации в общественном месте, и собирал через камеры компромат…
Идиотизм, сулящий большие проблемы со спокойным сном в будущем, как по мне.
Но, как бы там ни было, сейчас шпионская вип-ложа пригодилась как нельзя кстати. Потому что это было единственное тихое место в непосредственной близости от гостей.
Катя заинтересовалась прозрачной стеной-зеркалом сразу же. Подошла и с детским любопытством уставилась на толпящихся снаружи гостей.
Я наблюдал за ней неотрывно. Угрюмо подавил в себе невесть откуда взявшееся чувство тупой обреченности и пояснил:
— Это односторонние зеркала. Мы людей видим, а они нас — нет.
— Ого, — улыбнулась девушка. — Прямо как в сериалах про полицию. О чем будет допрос?
Ее шутливые слова явно предназначались для создания легкой атмосферы нашей беседы. Но на меня они подействовали совершенно иначе.
Как мягкая рука, болезненно сжавшая мое сердце.
Как ожог ярким солнечным лучом на моей темной, задубевшей от жизненного опыта коже…
Горячий сгусток злости на самого себя и глубоко задавленного страха потери заставил меня шагнуть вперед, рывком усадить Катю на блестящий длинный стол и зафиксировать ее на месте обеими руками, чтобы пресечь любую попытку к бегству.
Шутливая полуулыбка на ее лице растаяла мгновенно, как туман под сильным порывом ветра.
— Катя, — сказал я, сверля ее исподлобья мрачным взглядом, — скажи мне одну вещь… Ты способна на компромисс в сложной ситуации?
Девушка посмотрела мне в лицо со взволнованным беспокойством.
— На компромисс… наверное, способна. Теоретически. Но ты ведь понимаешь, Артём, всё решает конкретика, — принялась она рассуждать, озабоченно покусывая свои соблазнительные розовые губки. — Что за ситуация, в чем ее сложность… и насколько сильно она задевает меня лично…
Несмотря на всю серьезность и важность беседы, я взгляда не мог оторвать от движений ее нежного рта. Черт, она это делает прямо как в моих горячечных утренних снах с ее участием! Перед тем, как прошептать о том, что никогда и ни с кем ничего подобного не пробовала… а затем гибко скользнуть ниже и…
И я сорвался.
Сжал ее лицо обеими ладонями и покрыл поцелуями каждый кусочек ее вспыхнувшей кожи.
— Ты с ума меня сводишь… Катя… почему ты такая…
— Какая? — пробормотала она ошеломленно.
— Такая соблазнительная… — ответил я, лаская губами обалденно пахнущую девичью шею, — … такая невинная… — добавил глухо, жадно покрывая поцелуями ее с другой стороны, — … такая сладкая…
Ее дрожащие вздохи казались гипнотической музыкой, которая прошивала пах огненными молниями напряжения, одна за одной. И заводила меня еще сильней.
Мысленно выругавшись, я послал все планы к черту и завладел ее прикушенной губой. Наконец-то. Осуществил хотя бы эту яростную потребность в близости с ней.
— Артём… — пролепетала она между поцелуями. — Кажется, ты хотел о чем-то поговорить…
— Поговорить… да… — невнятно подтвердил я, даже не вникая в суть слов.
Наверное, если бы Катя сейчас спросила, не инопланетянин ли я из созвездия Стрельца, то я бы согласился и с этим. Потому что трепещущая девушка в моих руках была такой умопомрачительно возбуждающей, что ни о чем другом думать было просто невозможно. Она загипнотизировала меня своей близостью.
Я углубил поцелуй ритмичными проникающими движениями языка и нетерпеливо задрал на ее бедрах подол голубого платья. Потом навалился сверху, вынудив девушку инстинктивно распластаться на столе.
— Ах-х…
Ее потрясенный выдох в ответ на мое жадно-бесстыдное вторжение пальцев между ее ног, казалось, вызвал короткое замыкание в моей голове. И несмотря на ее судорожно сжатые бедра, я постепенно наращивал ритм ласк, пока Катя не задрожала всем телом и сама беспомощно не раскрылась.
А когда я жарко расцеловал ее порозовевшую кожу на доступной части груди, она с жалобно-сладостным стоном изогнулась в моих руках, как натянутая тетива…
…и обессиленно рухнула обратно на стол.
Дышала она, как загнанный в ловушку и ничего не понимающий зверек. Панически быстро. Я чувствовал, как бешено колотится ее сердце, и это помогло мне вернуть сорванное самообладание.
— Катя… ты моя сладкая девочка… — прошептал ей на ухо успокаивающе, — самая лучшая… тише, тише…
Охренеть, какая она чувствительная.
Не всякая опытная женщина способна так остро и ярко реагировать на короткие предварительные ласки, да еще и без проникновения. И осознание, что я единственный, кто доставил ей первое в жизни удовольствие, было чертовски приятным.
