вести себя так, как будто ничего не произошло, — пожимаю плечами. — Это не помешает нам встречаться вне работы.
— Мне не нравится эта идея, — качает головой мужчина, но тут же, вздохнув, продолжает: — Но я понимаю, почему ты этого хочешь.
— И?.. — подталкиваю его к решению.
— И сделаю так, как ты просишь.
Ну надо же, сдался почти без боя.
— Но я не собираюсь терпеть, если к тебе опять начнёт подкатывать анестезиолог или этот твой… майор! — цедит сквозь зубы.
— Володя ко всем подкатывает, — закатываю я глаза, — спорт у него такой.
— Пусть занимается этим спортом где-нибудь подальше, а то я лишу его спортивного инвентаря! — бурчит Никита недовольно, заставив меня прыснуть.
— А Полкан… С Полканом мы друзья, не больше, — говорю спокойно.
— А сам он об этом знает? — ехидно вопрошает мужчина.
— Да, я ему говорила.
Мой собеседник вздыхает и опять тянется ко мне, но в этот раз я не противлюсь, а наоборот, опять устраиваюсь в тесных объятиях.
— У нас ещё отношения толком не начались, а ты уже изображаешь из себя Отелло, — говорю укоризненно.
— Как это не начались? — мужчина разворачивается, подмяв меня под себя. — А чем мы занимались последние двенадцать часов?
— Ну, знаешь, это не срок, — специально возражаю, чтобы его поддеть. — И вообще, четыре оргазма, пусть даже и за двенадцать часов, — не повод говорить о чём-то серьёзном!
— А сколько — повод? — он толкается в меня, заставляя откинуть голову и слегка застонать.
— Не… знаю, но точно… больше! — закусываю губу от удовольствия.
— Похоже, мне придётся постараться, — шепчет на ухо и приступает к выполнению обещания.
В итоге на работу мы собираемся впопыхах, потому что некоторым приспичило доказать свою крутость как минимум дважды. А ведь Никите ещё надо заехать домой и переодеться, его рубашка и брюки всю ночь провалялись где-то в кресле — судя по их виду, на них и Дарси полежать успел.
— Я тебя отвезу, а потом съезжу, — настаивает мужчина.
— И потратишь кучу времени, — возражаю в ответ. — Да ещё и тебя кто-то может увидеть, машина заметная.
В конце концов удаётся уговорить этого упрямца, и я без проблем доезжаю до больницы самостоятельно.
— Привет, — первой на этаже вижу Надю, которая, заметив меня, тут же притормаживает и вглядывается мне в лицо.
— Что это с тобой такое?
— А что? — пугаюсь и подношу руки к лицу.
Неужели следы какие-то остались?
— Выглядишь как-то… — Надя машет в воздухе рукой. — Выспалась, что ли?
— А-а, да, наверное, — тяну медленно.
Ага, как же. Выспалась. Кто б мне дал!
— Что тут у нас? — настраиваюсь на рабочий лад. — Как Соколова? В себя не приходила?
— Под морфином и промедолом? — старшая медсестра качает головой, — шутить изволите, госпожа старший ординатор? Индивидуальный пост при ней, пока без изменений, стабильна.
— Ах, ну да, — собираюсь ещё что-то спросить, но тут за моей спиной громыхает знакомый голос:
— Доброе утро!
Оборачиваюсь, стараясь сохранять серьёзность.
— Доброе утро, Никита Сергеевич, — мы с Надеждой здороваемся обе, хоть и немного вразнобой.
Его взгляд прожигает практически до костей, но я не решаюсь смотреть на него долго и тут же отворачиваюсь обратно к Наде. В голове совершенно некстати всплывают моменты из нашей совместной ночи, и мне остаётся только молиться всем богам, чтобы не покраснеть слишком явно.
Впрочем, Добрынин почти сразу удаляется по направлению к своему кабинету, и мы синхронно выдыхаем. Я веду лопатками — по-моему, он мне в спине дырку успел взглядом просверлить.
— Я думала, Соколов не жилец — ты бы видела Добрынина, когда он ворвался в приёмный после… ну, той сцены, — Надя смотрит на меня с любопытством. — Как он дал разрешение на посещение реанимации? Ты чего с ним делала, а, Аннушка? Пытала особо жестоким способом? — медсестра шутит, но я с трудом сдерживаю улыбку, чтобы она не была слишком широкой.
Ох, Надежда… пытала я его чуть позже… как и он меня.
— Просто пошёл навстречу, — скованно пожимаю плечами. — Я попросила почти сразу, как пришла в себя, он не стал мне возражать.
— Да ещё бы он тебе возражал! Ты же просто героиней стала, всё отделение гудит!
— Надь, давай не будем об этом, пожалуйста, — зябко передёргиваю плечами, обхватываю себя руками.
— Ох, дорогая, прости, — Надежда и правда искренне расстраивается. — Конечно, тебе не хочется вспоминать. И вообще, заболтались мы с тобой, а ведь начальство уже на месте!
Я киваю и торопливо иду в раздевалку, затем в ординаторскую. Утро в хирургическом отделении — неспокойное время. Хотя… а когда у нас бывает спокойно? В ближайшие несколько часов мне не удаётся продохнуть от вороха дел, но к обеду я разбираюсь с большей их частью и со спокойной совестью направляюсь к лестнице, чтобы спуститься в столовую и, наконец, что-нибудь перехватить, а то позавтракать мы толком так и не смогли.
— Анна Николаевна! — голос заведующего нагоняет меня у медсестринского поста.
— Да, Никита Сергеевич? — поворачиваюсь к спешащему ко мне мужчине, скашиваю глаза на Марину, сидящую в паре шагов от нас, потом опять возвращаю взгляд ему. Надеюсь, ничего не ляпнет!
— По-моему, я просил вас подойти, чтобы обсудить тактику в отношении Соколовой! — он старательно сводит брови к переносице, но я вижу, что глаза сверкают, а губы подрагивают в намёке на улыбку.
— Никита Сергеевич, а после обеда нельзя? — спрашиваю жалобно.
Краем глаза вижу, что Марина поднимает на нас взгляд и, покосившись на Добрынина, неодобрительно покачивает головой.
— Пойдёмте, — вздохнув, заведующий подцепляет меня под локоть. — Я тоже ещё не обедал. Не будем терять время.
Выводит меня на лестницу и тут же, не давая сказать и слова, целует так, что коленки подгибаются.
— Я соскучился, — шепчет мне, быстро отстранившись. — Идём! Тебе нужно поесть.
Я настолько теряюсь от этого натиска, что даже не возражаю, а послушно спускаюсь следом. Вот только в приёмном покое, через который нам нужно пройти, Никита отвлекается на вопрос медсестры из новеньких, а я прохожу чуть вперёд и вижу… заходящего внутрь мужа Соколовой!
Он тут же замечает меня и ускоряет шаг, двигаясь навстречу, а мне вдруг становится не по себе.
— Анна Николаевна, — вообще голос у него нормальный, да и выглядит вроде бы адекватно, — я к вам…
Я даже не успеваю среагировать, как меня быстро дёргают за плечо, оттаскивая назад, и передо мной, закрыв обзор, встаёт Добрынин.
— Я же велел не подходить к ней! — рычит хирург, заводя руки себе за спину и придерживая меня, видимо, чтобы никуда не рыпнулась.
Я замечаю заинтересованный взгляд, который кидает на нас
