торговый центр? Возьмите свое предложение и засуньте его себе в задницу.
В челюсти Нила пульсирует мускул.
― «DVL Equities» может усложнить тебе жизнь, Монтгомери, или облегчить. Выбор за тобой.
― Это очень хороший участок земли, ― добавляет Малкольм. ― Но я представляю, что на ранчо может произойти много неприятностей. Кости могут ломаться. Может случиться пожар. Лошади могут заболеть. Но я полагаю, что это просто обычные случайности, не так ли?
Внутри меня закипает ярость.
― Там, где я вырос, если ты угрожаешь кому-то, то не уходишь целым и невредимым, ― рычу я.
Он поднимает руки вверх в притворном страхе.
― Никаких угроз. Мы боремся за землю, которую хотим.
― Я тоже. — Этот город мой. Он спас меня после Мэгги, и будь я проклят, если позволю застройщикам захватить его.
Костяшки пальцев хрустят, когда я сжимаю кулак. Мой папа учил меня и моих братьев никогда не наносить первый удар, но лучше бы нам нанести последний.
― Убирайтесь с моей территории и больше не возвращайтесь. Слышите?
― Вполне, мистер Монтгомери. ― Малкольм обводит глазами ранчо, потом возвращается ко мне. ― Другие, возможно, нет.
Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не схватить парня за горло и не отправить его в полет.
― Убирайтесь, ― рявкаю я. ― Сейчас же.
Я смотрю, как они садятся в машину и уезжают.
Другие, возможно, нет.
Что, черт возьми, это значит? При мысли о том, что на ранчо могут возникнуть проблемы, у меня внутри все переворачивается. Как я не врезал кулаком по самодовольному лицу этого засранца, ума не приложу.
Когда я поворачиваюсь, чтобы вернуться в дом, я замечаю какое-то движение.
Руби.
Она наблюдает за мной из окна своей спальни, ее голубые глаза смотрят на меня с тревогой, а рот приоткрыт в немом вопросе.
Вопросе, на который я не могу ответить.
Я строго киваю ей, чтобы она оставалась на месте, и направляюсь в дом. Но я все еще чувствую на себе жаркий взгляд Руби, даже когда ложусь в постель, и яркое сияние ее солнечной улыбки преследует меня в беспокойном сне.
Чарли
― Ты опоздал. — Дэвис хмурится на Уайетта, когда тот опускается в кресло перед кострищем.
Я отпиваю пиво.
― Приятно, что ты присоединился к нам.
Уайетт ухмыляется Стиду.
― Принес тебе конфет, старик, ― говорит он и вываливает на колени Стида тонну батончиков «Херши».
Лучший способ отвлечь Стида от сигарет ― угостить его конфетами.
― Сними напряжение, парень. ― Стид протягивает Уайетту пиво.
Мы с Фордом обмениваемся взглядами. Это как раз в духе Уайетта ― прийти поздно, включить обаяние и тут же получить прощение.
Когда Уайетт устраивается, он оглядывает всех нас.
― Вляпался сегодня в кое-что.
― Что именно? ― спрашивает Форд.
― Розыгрыш века, ― говорит он.
Дэвис вздыхает.
Я потягиваю пиво и наблюдаю за танцем огня в костре.
― Расскажи нам сейчас.
Мы собрались на лужайке перед бревенчатым домиком Стида на семейный сбор ― ежемесячную встречу с человеком, который стал для всех нас приемным отцом. Сейчас, после ужина из стейка «Тибон»19 и печеного картофеля, мы сидим вокруг костра. В этом году нет ограничений на разведение огня, и мы пользуемся любой возможностью.
Уайетт потирает руки.
― Приготовил несколько воздушных шариков, наполненных молоком. Поместил этих малышей в амбар Вулфингтонов. Они и не поймут, что произошло.
Все, кроме Дэвиса, начинают смеяться.
Дэвис с серьезным выражением лица качает головой.
― Однажды… это зайдет слишком далеко, Уай.
Я бросаю взгляд на Дэвиса. У него такое же суровое выражение лица, как и в тот раз, когда он застукал нас с Уайаттом, когда мы в детстве тайком ходили за пивом к реке. Мы были слишком молоды, безрассудны, и он фактически пригрозил содрать с нас шкуры.
― Дэвис прав, ― говорит Стид. ― Их папаша сидит в тюрьме за то, что застрелил кого-то из-за ссоры. Яблоко от яблони недалеко падает. Я бы не стал связываться с тем, что ты не можешь контролировать.
― Заканчивай с этим, ― приказывает Дэвис Уайетту. ― Прямо сейчас.
Их взгляды сталкиваются.
― Ладно, черт с тобой, ― говорит Уайетт.
Несмотря на его ворчание в знак согласия, я сомневаюсь, что Уайетт подчинится. Мой младший брат показывает большой средний палец любому, кто говорит ему, что делать, особенно Дэвису.
Позади нас раздается грохот закрывающейся двери. Фэллон врывается к нам, заставляя Уайетта выпрямиться в кресле.
Кивнув Стиду, она говорит:
― Я ухожу, папочка. У меня смена.
Стид берет дочь за руку, удерживая ее рядом с собой. Смотрит на всех нас.
― Девочка слишком много работает. ― В голосе старика слышится чувство вины. Потому, что из-за болезни Стида именно Фэллон пришлось взять на себя основную нагрузку в магазине в свободное от родео время.
Фэллон закидывает сумку на плечо и пожимает плечами.
― Кто-то должен это делать.
Форд закидывает сапог себе на колено.
― Дакота не может помочь?
Фэллон фыркает.
― Нет. Моя старшая сестра сейчас слишком занята, чтобы даже думать о возвращении домой. ― Она наклоняется, чтобы поцеловать Стида в щеку. ― Люблю тебя, папочка.
Она хлопает Уайетта по затылку, проходя мимо, и направляется к грузовикам на подъездной дорожке.
Форд поднимает брови.
― Она в бешенстве.
Уайетт засовывает руки под мышки.
― Не смотри на меня.
Стид вздыхает.
― Мы не сказали Дакоте о раке.
Дэвис вздрагивает.
― Господи, Стид.
Стид протягивает узловатую руку.
― Я не хочу ее волновать. И я не хочу, чтобы она возвращалась домой. Она наконец-то открыла свою пекарню. Не хочу больше вмешиваться в ее жизнь. У нас у всех много забот.
― Кстати… ― Форд смотрит в мою сторону. ― Не хочешь рассказать нам о визите «DVL Equities» на прошлой неделе?
Все три брата смотрят на меня.
За то время, пока я водил группу на однодневную конную прогулку в Йеллоустоун и снаряжал лошадей, я впервые оказался в одном месте с братьями.
Я наклоняюсь вперед и упираюсь локтями в колени.
― Валиант прислал своих парней. Они предложили купить ранчо, и я сказал им, чтобы они шли в жопу. Они ушли.
Уайетт недоверчиво поднимает бровь.
― Так просто?
― Не-а. ― Я провожу рукой по лицу. ― Я так не думаю. Они угрожали. Говорили, что лошади могут заболеть. Может случиться пожар. Всякое такое дерьмо.
Дэвис
