«Об этом лучше не думать, — строго сказала она себе, невзирая на теплое чувство, возникшее под ложечкой при мысли о его руках. — Не думай о его теле, думай о его лжи».
Но сказать проще, чем сделать, особенно когда в пояснице отдаются его шаги. Когда позади открылась дверь, она не обернулась, а продолжала смотреть вдаль, желая продемонстрировать ему свое равнодушие.
Однако она не ожидала, что он ответит ей тем же. Не глядя на нее, он сбежал по ступенькам и пошел к океану — в своих выгоревших обрезанных джинсах, которые, похоже, надел нарочно для нее. Она думала об этом с раздражением, не в силах оторвать взгляда от его широкой спины и мускулистых ног, поросших золотистыми волосами. Он вошел в воду, нырнул под волну и сосредоточенно поплыл к горизонту. Видя, как работают мощные мышцы на его плечах, пока он бороздит волны, она содрогнулась, будто от холода. Так, по крайней мере, ей хотелось. Глотнув быстро остывающий кофе, она снова стала наблюдать за ним с откровенным голодом в глазах, который надлежало тотчас скрыть за безразличием, едва он выйдет на берег.
Если он вообще когда-нибудь собирался выйти. Он плыл все дальше и дальше от берега, и Рейчел забеспокоилась. Когда он исчез за гребнем волны, она, с пересохшим вдруг ртом, вцепилась руками в чашку. О чем он там думает, заплывая так далеко, когда океан еще не успокоился после шторма? Если он надеется, что она его спасет, то напрасно: плавает она плохо и вовсе не тем олимпийским стилем, каким он отмахал уже больше мили. Может быть, это месть с его стороны? Неужто он собрался выйти на берег где-нибудь в другом месте и навсегда скрыться в прибрежных джунглях? Или ему хочется глупо утонуть на ее глазах? Проклятье, почему он не поворачивает обратно?
Он был уже в двадцати футах от берега, когда она снова увидела его. Облегчение ее было велико — слишком велико, чтобы притворяться равнодушной. Она приняла это стойко. Может быть, не так уж она была равнодушна. Как бы там ни было, ей не хотелось, чтобы кто-то утонул у нее на глазах. Обыкновенное человеческое участие. Жаль, что она не успела налить себе еще кофе, пока он плавал. Ей было бы чем заняться, пока он шел по пляжу прямо к ней. Но она слишком боялась, что он исчезнет, и не могла сбегать за кофе. Теперь приходилось смотреть на него, щурясь от солнца, и это ее злило.
Он двигался великолепно. Все мышцы были в отличной форме. Пусть в его теле не было лоска калифорнийских хлыщей, который она привыкла видеть на пляжах Калифорнии, но зато была упругая, мощная грация, уместная в его сорок лет. А сорок ли ему лет? — запоздало подумала она.
Взглянув ему в лицо, она на мгновение растерялась. Он выглядел ужасно — красные глаза, щетина на подбородке, лоб, изрезанный морщинами головной боли. Взгляд у него был тусклый, выражение лица — холодное и безразличное. Он остановился на расстоянии примерно в фут и молча глядел на нее. Его мокрое тело блестело и переливалось на солнце. У нее возникло нелепое желание обнять его и сказать ему, что все будет хорошо. Какая глупость. Ему было плевать на все ее желания.
— Кофе — на кухне, — наконец проговорила она.
— Я видел. Но я испугался, что ты насыпала туда крысиного яду, — устало и покорно откликнулся он.
Она покачала головой:
— Это было бы слишком быстро. А я хочу, чтобы ты помучился.
— Я так и подумал. — Он окинул взглядом ее полуобнаженное тело. — Еще кофе?
Слова отказа готовы были слететь с ее губ, но она промолчала. Если она собирается прожить тут еще несколько дней, то надо как-то договариваться. А она не уедет, пока не узнает все и пока не найдет Эммета. Лучшее решение — держаться холодно, но вежливо. Она протянула ему чашку:
— Да, пожалуйста.
Она надеялась одурачить его, но ее постигло разочарование. В его глазах зажегся веселый насмешливый огонек.
— Значит, перемирие?
— Временное. Для обмена информацией.
— Звучит многообещающе. А что у тебя есть на обмен?
Рейчел облокотилась на ступеньки и откинула все еще влажную гриву волос. Хорошо было иметь хоть небольшое преимущество перед этим человеком.
— Принеси кофе, — лениво сказала она, — а потом я тебе расскажу.
Она питала слабую надежду, что он додумается переодеться, когда пойдет за кофе, но надежда оказалась напрасной. Вместо того чтобы, как обычно, сесть у перил на крыльце, он уселся рядом, на противоположном конце ступеньки. Она не могла хранить внутреннее спокойствие, когда он был так близко. Он успел обсохнуть на утреннем солнце, лишь несколько случайных капель задержались в густой поросли песочных волос на груди. Рейчел думала только о том, чтобы не пялиться на эти капли. Ее смущала близость его тела, его длинных ног, вытянутых рядом с ее ногами. Наверное, зря она надела такие шорты. Сидеть рядом на солнышке почти голышом было, мягко говоря, неловко. По крайней мере ей.
— Ну и что ты мне расскажешь? — проворковал он, глядя на нее поверх чашки с кофе. Его болезненная усталость куда-то вдруг подевалась, и Рейчел с тяжелым сердцем думала, что именно ее плохо скрываемая реакция заставила его так приободриться. Она решила, что немного враждебности ему не повредит.
— Ты первый. Я тебе не доверяю. Если я расскажу тебе, что знаю, ты скажешь, что это все несущественно. Нет, сначала ты, и я решу, стоит ли твоя информация моей.
Ее условия прозвучали холодно и враждебно, но его, казалось, это лишь забавляет.
— Идет, — согласился он. — Мы знаем, что в последний раз Эммета официально видели здесь в 1969 году. Он растил коноплю в северной части острова и крутился среди сезонных рабочих, пока полиция не напала на его след. — Он вдруг стал серьезным. — Ты помнишь взрыв в Кембридже?
Рейчел кивнула, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
— Конечно. Эммет был связан с радикальной студенческой группировкой. Его разыскивала полиция, чтобы допросить обо всех этих делах. Не то чтобы Эммет много знал. Он не был крайних левых взглядов. Его скорее интересовала теория революции.
— Теория теорией, да только на практике погибла девушка.
— Я помню, — тихо сказала Рейчел.
Погибшая девушка, активистка радикалов, была подругой Эммета. Ей было всего девятнадцать лет. Рейчел не запомнила ее имени.
— Его обложили, но он успел уйти и исчез. Я думаю, он скрывался в горах, в районе Непали, где многие прятались от полиции. С тех пор о нем ничего не известно, только слухи ходят.
— Ты думаешь, он до сих пор здесь?
— Может быть. — Он прищурился, глядя на блестящий в лучах солнца, покрытый зыбью океан. — Люди живут тут незаметно десятилетиями. Но мне все-таки кажется, что он вернулся и живет под другим именем.
