Страх переполнял ее. Пошатываясь, она вышла на улицу и сразу остановила такси.
– В больницу, – простонала она. – В любую больницу. Быстрее, пожалуйста!
Рейчел старалась не смотреть на телефон.
Часы показывали за полночь. Тэры не было дома, хотя сегодня вечером она не работала в ресторане.
Она взрослая, твердила себе Рейчел, в то время как ее сознание переполняли образы насилия, крови, смерти.
Может быть, Тэра ушла с друзьями, успокаивала она себя.
Но с какими друзьями? После смерти Ричарда дочь была совершенно одинока, она превратилась почти в отшельницу.
Может быть, позвонить Бруно? Рейчел нерешительно коснулась гладкой пластмассовой поверхности телефона. Что-то подсказало ей, что это бесполезно.
Она снова попыталась забыть о телефоне и налила себе еще одну порцию виски. Жидкость обожгла ей горло. Воображение продолжало терзать ее картинами искалеченного; изувеченного тела ее единственного ребенка.
Когда раздался звонок в дверь и она увидела стоящего у порога Ксавьера, все, что она почувствовала, – это огромное облегчение. Она страшилась только приезда представителя полиции, боясь услышать: "Мне очень жаль, мадам. Плохие новости. Вам лучше присесть…"
– Она здесь? – спросил Ксавьер. Он выглядел безумным. Вне себя от отчаяния.
– Нет. – Рейчел нахмурилась. Прежние страхи и подозрения начали сменяться новыми. – Идемте, выпьете со мной.
Рейчел молча смотрела, как он нервно вертит в руках стакан.
– Она вам сказала? – спросил Ксавьер.
– Она мало что мне рассказывает, – сказала Рейчел. – Она в безопасности?
– Я надеюсь, что да.
Должна же эта неизвестность когда-нибудь кончиться, взмолилась Рейчел. Она надеялась, что Ксавьер сможет успокоить ее хотя бы в этом – даже если ее ждут неприятные известия.
– Пару часов назад с ней было все в порядке, она была на концерте, – сказал он с тревогой. Его голос звучал хрипло.
– Когда растишь дочь, то приходится опасаться убийства, изнасилования и нежелательной беременности, – сказала Рейчел. – Я об этом должна была бы знать. Она беременна? У меня были подозрения.
– Да.
– И вы виноваты в этом!
– Да.
– Тогда вы просто мерзавец.
Ксавьер ответил не сразу.
– Куда она могла поехать? К тому молодому человеку?
– Нет. Там все кончено. Он недостаточно стар для того, чтобы иметь дело с Тэрой, – проговорила Рейчел.
– Совершенно верно.
Рейчел почувствовала слабость и тошноту. Когда зазвонил телефон, она схватила трубку, как будто это был спасательный плот в бурлящем море.
– Да! – Несколько секунд она слушала то, что ей говорили в трубку. – Да. Я приеду. Прямо сейчас.
Она повернулась к Ксавьеру.
– Она в больнице Святого Стефана. Кровотечение. Кажется, выкидыш.
– Я отвезу вас, – сказал он.
– Я предпочла бы принять эту услугу от кого угодно, только не от вас, – с горечью сказала Рейчел. – Но я слишком много выпила. А кроме вас здесь никого нет.
Они доехали за пятнадцать минут.
Ксавьер гнал машину как безумный. Сидя рядом с ним, Рейчел начала понимать, что его эмоции взвинчены до предела. Бессильное отчаяние, казалось, висело в воздухе.
Это не было похоже на поведение мужчины, который от нечего делать развлекся с молоденькой девушкой, а теперь сожалеет о случившемся и опасается гнева жены.
Его боль была неподдельной.
Рейчел подумала, что должна радоваться хотя бы тому, что ее дочь не была случайной игрушкой в руках мужчины, которому в действительности нет до нее дела.
Или за тревогой Ксавьера скрывалось что-то другое?
Рейчел не знала. И не стала размышлять об этом. Сейчас ее волновало только состояние Тэры. Как помочь ей выкарабкаться. Восстановить ее силы. Вернуть домой.
– Кто имеет здесь преимущество? – спросила Рейчел у Ксавьера, когда они шли по коридору к палате, которую указала дежурная сестра. – Отец нерожденного ребенка или мать пострадавшей дочери?
Взгляд его серых глаз был полон такой тревоги и отчаяния, что Рейчел поняла, что бессмысленно отстаивать свои родительские права, даже если у нее и было такое желание. Тэра лежала, вытянувшись под простынями. Кровать имела наклон, так что ноги Тэры были выше уровня головы.
Ее глаза, влажно-темные после пережитых страха и боли, перепрыгивали с лица матери на лицо возлюбленного.
– Они пытаются остановить кровотечение, – сказала она дрожащим голосом, кивнув в сторону своих приподнятых ног.
Рейчел едва не плакала от радости, что увидела дочь живой.
Сол из последних сил пытался держать себя в руках, глядя на это чудо женственности, на свою Тэру – смертельно бледную, исхудавшую, с темными кругами под глазами. Со слипшимися от пота волосами. Без всяких прикрас.
Невообразимо, до замирания сердца желанную.
– Он еще здесь, – сказала Тэра с натянутой улыбкой. – Пытается удержаться изо всех сил.
– О Боже! – воскликнула Рейчел.
– Прости, мама. – Тэра посмотрела на мать просительным взглядом. – Я должна была сказать тебе.
Ненадолго задержав взгляд на лице матери, она перевела его на Сола. У Рейчел сжалось сердце.
– Я ненадолго оставлю вас вдвоем, – сказала она тихо и, выскользнув за дверь, принялась бесцельно ходить взад и вперед по коридору.
Тэра взяла ладонь Сола и поднесла к своему лицу, нежно целуя ее и блаженно вдыхая запах его кожи.
– Я его не потеряю, – прошептала она. – Я не допущу этого, обещаю тебе. Врач сказал, что шейка не раскрыта, поэтому все должно быть хорошо.
Сол погладил ее по голове. Никогда за всю свою жизнь он не испытывал ничего подобного, ничего близкого по глубине чувств. Даже величайшие моменты музыкального вдохновения и триумфа померкли перед этой минутой. Он мог свернуть горы ради этой маленькой, удивительной женщины, которая так отважно боролась за жизнь его ребенка. Их ребенка.
– Сколько еще они продержат тебя здесь? – спросил он. – Если бы я не понимал, что это опасно, я выкрал бы тебя прямо сейчас.
– Я не знаю. Несколько дней. Врач сказал, что нужно убедиться, что кровотечение остановилось. Ждать недолго.
– Все равно очень долго, – улыбнулся он. – А потом я увезу тебя в мой дом в Оксфорде. Тебе там понравится.
Тэра улыбнулась. Она была слишком слаба, чтобы возражать. К тому же искушение быть рядом с Солом было слишком велико, чтобы сопротивляться.
В глубине ее сознания вспыхнула искра предчувствия, что когда-нибудь в будущем она будет с изумлением вспоминать все это.
Но сейчас ей нужен был только он.
