Она не может позволить себе пройти через все это снова.
В истории с Джимом это привело к тому, что она потеряла свой дом и вынуждена была пойти работать. На этот раз она потеряет работу. Ведь она наверняка не сможет работать бок о бок с Ником и хотеть его по-прежнему, когда он уже перестанет ее хотеть.
Но ей некуда было идти, она вряд ли могла надеяться на такую зарплату в другой фирме и просто не могла позволить себе рискнуть своим доходом. Со следующей зарплаты она сможет выплатить один из четырех оставшихся долгов.
А потом, через несколько месяцев, она оплатит последний из них — и свобода! Конечно, в определенных пределах, ведь надо будет откладывать на счет какую-то часть заработка. Мысль о том, что она снова может остаться без средств к существованию, страшила ее.
Нет, уж лучше она обойдется без вещей, которые не очень ей нужны, но будет знать, что у нее есть деньги на черный день.
Конечно, ей нужна новая машина. А может, и новая одежда, более элегантная? Нет, с одеждой можно и подождать. А вот ее ржавый старый «форд» долго не проездит. Придется его заменить.
А это означает, что она должна во что бы то ни стало сохранить работу.
А это, в свою очередь, означало, что ей надо держаться подальше от Ника Эллиота. Этот человек быстро приручит Сэмми, если она уступит его желаниям. А потом он перестанет принимать ее всерьез. Она уже не будет больше ценным сотрудником фирмы. Она будет его любовницей.
Любовницей.
Слово это вызвало у Сэмми прилив жгучего, страстного желания.
— О, Ник! — прошептала она. — Почему ты? И почему сейчас?
Почему она не могла влюбиться в кого-нибудь еще?
Влюбиться? Так, значит, она действительно влюбилась? Она любит Ника Эллиота? О, Господи, нет!
Она не будет любить его, она не будет хотеть его. Ник сказал, что их связывают теперь чисто деловые отношения. Замечательно. Так и будет. Она сможет добиться этого. Она может. Или надеется, что может.
Следующие несколько дней Ник вел себя именно так, как обещал. Он ни словом, ни делом не переступал установленных границ. Сэмми чувствовала облегчение и одновременно разочарование. Последнее чувство заставляло ее злиться на себя. В конце концов, ведь это она сказала ему, что между ними не может быть никаких других отношений.
Ведь все равно он наверняка относился ко всему этому несерьезно. Если бы это было не так, разве смог бы он так спокойно переносить ее отказ? Если он действительно хотел ее, то разве сдался бы так легко?
Сэмми каждый раз хотелось плакать при мысли, что она была права с самого начала и Ник просто играет с ней. Что ж, ей было больно думать об этом, но почти все в этой жизни так или иначе приносит боль. Она с этим справится.
В четверг представители фирмы должны были продемонстрировать в действии систему «Теодолит». Ник сдержал свое слово и присутствовал на демонстрации. Сэмми очень волновалась, даже держала за спиной кулаки, и все прошло прекрасно. Система была именно такой, как ее описывала реклама.
В пятницу Ник ждал ее с докладом и техническими предложениями. Он собирался оплатить покупку системы. Когда Сэмми появилась в дверях его кабинета с бумагами в руках, Ник посмотрел на часы.
— Мне не хочется откладывать нашу встречу, — сказал он. — Но я чертовски проголодался. Мы можем поговорить за ланчем или ты предпочитаешь зайти еще раз?
Умная женщина сказала бы на ее месте, что зайдет еще раз. Но Сэмми очень хотелось убедить и себя, и Ника, что она больше не зависит от него, поэтому она согласилась.
Ник лукаво улыбнулся.
— Спасибо, — сказал он.
— За что? — нахмурилась Сэмми.
— За то, что доверяешь мне настолько, что согласилась со мной позавтракать.
Сэмми смотрела в сторону и пыталась решить, чье поведение вызывает наибольшие опасения — Ника или ее собственное.
— Я действительно очень хочу есть, — сказал Ник. — Просто умираю от голода.
— Вы не похожи на умирающего, — пошутила Сэмми, чтобы разрядить обстановку.
И тут Ник снова, улыбнувшись, обезоружил ее своими ямочками на щеках. Сердце Сэмми учащенно забилось.
— Пойду схожу за своим портфелем, — сказала она, — чтобы не нести это все в руках. Встретимся у выхода.
Они поехали в роскошном «линкольне» Ника на Северо-западное шоссе в ресторан под названием «Бифштекс и пиво». Глядя на красиво отделанный потолок ресторана, Сэмми думала о том, сколько деловых свиданий назначалось и сколько сделок совершалось в его стенах. Сколько скаковых лошадей было куплено и продано, а во времена процветания Оклахомы сколько нефтяных скважин перешло из рук в руки за поеданием салатов и сочных бифштексов.
Сэмми не стоило волноваться по поводу этого ланча. Она была настолько поглощена идеями, связанными с системой «Теодолит», что разговор все время шел в нужном направлении. Ей приятно было видеть, что Ник не меньше ее увлекся новой системой.
— За сколько она окупится? — спросил он.
Сэмми положила рядом с тарелкой Ника листок с цифрами.
— По моим подсчетам, через три года.
— Ты, как всегда, считала с запасом? — спросил Ник. — Как в случае с системой трассировки?
Сэмми улыбнулась, отрезая тонкий кусочек фирменного черного хлеба, которым славился ресторан.
— Хорошо бы это оказалось так.
— А если не окажется?
— Тогда система окупится через три года, но я проиграю пари, которое заключила сама с собой.
Намазав кусочек булки медовым маслом, Сэмми осторожно откусила. Божественно!
Ник откинулся на спинку стула, и официантка налила ему еще кофе.
— Пари с самой собой? — переспросил он. — И что же ты получаешь в случае выигрыша?
— Ничего особенного, уверяю тебя.
— Немножко зная тебя, возьму на себя смелость предположить, что слова «что-то особенное» означают в твоем лексиконе нечто совершенно сногсшибательное, вроде новой зубной щетки.
Сэмми с улыбкой поглядела на Ника.
— Я чувствую себя оскорбленной.
— Думаю, что если ты не потратишь часть зарплаты на новую машину, то скоро будешь ходить на работу пешком.
— Вот тут ты меня убедил.
— Неужели?! Ты покупаешь новую машину?
— Со временем.
— Пожалуйста, не позже зимы.
Сэмми рассмеялась.
— Боишься, что буду все время просить подвезти меня?
— Я боюсь, — сказал, нахмурившись, Ник, — что однажды ты застрянешь где-нибудь в безлюдном месте ночью. И пожалуйста, не покупай подержанный автомобиль.
Сэмми состроила гримасу.
— Тебе, я вижу, очень нравится распоряжаться моими деньгами.
— А что, я неплохо распорядился бы. Ты-то ведь их совсем не тратишь. Что ты с ними делаешь? Складываешь под матрац?
