Он удивленно приподнимает брови, затем тянет меня к себе и целует сразу глубоко и нетерпеливо, я сильно сжимаю его плечи, напоминая, что сегодня мы не торопимся. Он отвечает в мои губы:
— Продолжай. Это приятно. Помню, «без спешки». Пока еще терплю.
И я продолжаю заманчиво двигаться, позволяя ему трогать мое тело, как ему хочется. Карие глаза темнеют от удовольствия и предвкушения, серьезный такой, сосредоточенный.
Тяну его к себе за затылок, дважды просить не приходится: горячее дыхание на моей груди, быстрое влажное движение языком по коже, сразу после — касание зубами. Он прикусывает мой сосок, чуть тянет на себя, отчего мое дыхание рвется на стоны, словно податливая ткань на лоскуты. Ему это нравится. Следом проводит языком, успокаивает, дует и вновь кусает влажную горошину. Остро. Слишком остро. Я замираю, упиваясь удовольствием, но бедро тут же обжигает звонкое касание его ладони — двигайся. Я буду послушной.
Он быстро переключается на другой сосок. Втягивает в рот, посасывает, снова и снова жадно облизывает, крутит между пальцами. А затем бесцеремонно протискивает руки под мои шорты. Обхватывает ягодицы, сжимает до сладкой боли, буквально вдавливая меня в свой напряженный пах. Хватка становится крепче, от каждого движения языка — мое наслаждение мучительнее. Оно копится, требует разрядки. Он знает, как сильно я люблю эти ласки, тягучую прелюдию, всегда щедр на них.
Одна его рука скользит по краю белья, оттягивая резинку, которая ощутимо впивается в кожу. Пробирается под тонкую ткань трусиков спереди. Он смотрит в мои глаза, пока поглаживает лобок, продолжает смотреть, когда нежно расправляет мои складочки, касаясь клитора, большой палец совершает круговые движения, заставляя трепетать. Внизу живота горячо, я предельно готова для его агрессивного вторжения. Я хочу сказать, что люблю его.
— Тебе все нравится? — вместо этого. Кажется, он увлекся, играет со мной. Но пусть, я доверяю.
Трусь об его пальцы, склоняюсь к губам, чтобы лизнуть или поцеловать его.
— Продолжай, — он меняет наше положение: садится прямее, подгибает ногу, давая мне больше свободы. Смотрит, любуется. Поддерживает меня. Мы так возбуждены, сердца у обоих колотятся на разрыв. Мы создаем сказку из ничего, буквально из воздуха. — Я хочу посмотреть, как ты кончишь от моих пальцев.
Он проникает в меня сначала одним пальцем, затем двумя, дрожь нетерпения пробегает по телу, и я сжимаю их собой, желая, чтобы он тоже дрожал. Получается — он сбивается от того, что ощущает. Скоро я почувствую его в себе. Возбуждение топит с головой, кисть его руки уже мокрая, он прекрасно это чувствует, по глазам вижу — дуреет.
Он жадно трахает меня пальцами, я впиваюсь ногтями в его плечи, но совсем недолго:
— Все. Нахрен, — вдруг перебивает мои стоны. Поспешно стягивает с себя шорты с бельем, сдирает остатки одежды с моих бедер и насаживает меня на себя сразу полностью. До упора. Я все еще сверху, но он моментально перехватывает инициативу. Отчаянно меня трахает. Выходя на всю длину и вколачиваясь снова. Раздразнила. Наслаждайся. Трахает, пока я полностью не растворяюсь в ощущениях. В нем. Меня больше нет. Я кусаю кожу на его шее, отчаянно цепляюсь за его надежные руки, а потом плачу. От эмоций. От сумасшедшей, поглотившей меня любви, которая разрывает душу.
— Яна, Яночка, малышка, ты в порядке? Тебе больно? — он пугается, услышав всхлип, но я тут же спешу успокоить:
— Все прекрасно, — задыхаясь. — Я просто хочу быть только с тобой. Всегда только с тобой.
Он очень тяжело дышит, смотрит, как я силюсь улыбнуться:
— А если честно?
— Меня растрогали твои слова. Мне стало страшно, я не хочу никогда ни с кем спать, кроме тебя. Только не оставляй меня, пожалуйста, — по глазам вижу, он не понимает, к чему я это сейчас. Поэтому быстро добавляю: — Это ПМС, я на эмоциях. Не обращай внимания. Мне не больно, продолжай. Можно еще, мне супер.
— Ну что ты, — он смягчается, улыбается, быстро целует меня в лоб, щеки, губы, убирает мои растрепавшиеся волосы за уши: — Не сбежишь от меня через полгодика — женюсь. Продолжим? А то у меня сейчас яйца взорвутся, — шутит, и мне становится действительно смешно. Он тоже ощутимо расслабляется. Вот дура, перепугала мужика ни за что. Кивка ему хватает, чтобы вернуться к процессу. Он ни о чем не догадался, но это и к лучшему. Я ведь имела в виду не то, что он бросит меня ради другой женщины. Совсем другое.
Обычно с ним я испытываю оргазм в любой позе, иногда это требует чуть больше времени, помощи языка или пальцев, но результат предсказуем, очевиден и неминуем. В этот раз что-то не получается. Вроде бы все прекрасно, он сильно возбужден — а вид его полной готовности просто не может не действовать определенным образом. У меня мозг плавится, губы сохнут от одного вида его прекрасного члена. Рома достаточно нежен и терпелив, но у меня не выходит. Как бы я ни пыталась очистить голову от лишних мыслей, продолжаю испытывать страх и… вину. Будто это я в него стреляла. Словно я пособница.
— Давай по-другому? — умоляю. Кивает, тут же укладывает меня на спину. Не понимает, что не так, я и сама теряюсь: ощущения ведь потрясающие. Он усердно старается: и медленно, и, наоборот, быстро. Мы так долго занимаемся любовью, что я даже немного устаю, он давно весь мокрый, к тому же еще после сложного дня. Я снова прошусь наверх, некоторое время двигаюсь, а потом… имитирую пик удовольствия. Ничего для этого особо не делаю, просто теснее прижимаюсь к нему, замираю и расслабляюсь.
— Все хорошо? — спрашивает он, целуя меня глубоко и с языком. Помнит еще неадекватные моменту слезы, делает мне скидку. Просто самый лучший на свете.
— Да, прекрасно, — отвечаю. Сам он достигает пика очень быстро, буквально несколько движений — выходит из меня и… на живот.
— Яна, ты в порядке? — спрашивает после душа, прищуривается, вглядываясь в мое лицо. — Ты сегодня какая-то не такая. — Наверное, что-то во мне выдает неудовлетворенность, хотя я тщательно ее скрываю.
— Да, супер, просто устала. Пойдем спать?
— Супер — так супер. Ничего против не имею.
Глава 32
Сразу после завтрака я показываю Демину фотографии со своих многочисленных фотосессий. У меня загадочное настроение. Мне приснился настолько трогательный сон, что после пробуждения я вновь немного поплакала. А потом, пока чистила зубы и наскоро протирала полочки в ванной, вдруг поняла, перекладывая упаковки со средствами гигиены, что у меня уже недельная задержка. Сама от себя не ожидала, что так сильно обрадуюсь вероятности случайной беременности! Потом, конечно, начала себя накручивать, дескать, куда спешить? Мы знакомы едва ли месяц, он пообещал, что женится на мне через полгода — вот тогда можно и беременеть. Не хочу, чтобы он сделал мне предложение из-за ребенка.
Но несмотря на тысячу, казалось бы, логичных «но», пока готовлю завтрак ловлю себя на том, что пританцовываю и постоянно улыбаюсь. Демин отсыпался после суток. С утра он не слишком внимателен и разговорчив — по крайней мере до первой чашки кофе, поэтому не обращает внимания на мои полеты в облаках. А потом, разглядывая фотографии на моем ноуте, сухо произносит:
— Пздц, — и складывает руки на груди.
— Да ладно, там ничего такого же, — я подхожу ближе, стою за его спиной, наклоняюсь. — Это было четыре года назад, давным-давно.
— Ага, вижу, — Демин вновь листает фотки с одной, довольно откровенной, фотосессии по кругу, все быстрее и быстрее нажимая стрелочку на клавиатуре, пока они не замелькали, сливаясь в одну большую размытую картинку: — И где они еще выложены? — нейтральным тоном, типа «передай соль, пожалуйста». Мне становится смешно, суровый такой мужчина на моей кухне. Еще немного — и я отхвачу, мало не покажется.
— Нигде, они только для личного пользования. Была низкая самооценка, я хотела себе ее поднять. Таким вот образом.
— У. Тебя. Низкая. Самооценка, — проговаривает медленно, берет со стола и прикусывает зубочистку. Я там в красивом белье, фотосессия с элементами БДСМ, но только с элементами! Лишь на одной фотографии мои руки связаны толстой веревкой, и то понарошку. А так… бюстгальтер, плавки или боди — все прикрыто. Но работа действительно выполнена талантливо. Я когда впервые увидела результат, потеряла дар речи.
