— Убили ее. Слышала?
— Нет, — нахмурилась она, а я поморщилась:
— Жестоко.
— Мента зачем приволокла? У Семёныча чутьё.
— Одной мне сюда надо было припереться, да? — спросила, сняв шапку и размотав шарф.
— Понятно, — хмыкнула женщина. — И Танька такая же была — как кукла. Жестоко, говоришь?
— Издевались долго, — поморщилась, отвернувшись, — по-всякому.
— Не наши это, точно. У нас баб уважают. И Таньку все любили, заводная девчонка, хоть и несчастная.
— Я в курсе… Влад тот ещё мудак.
— Тоже попалась? — хмыкнула женщина, а я кивнула согласно и отвернулась. — Она фото показывала, я бы и сама повелась, будь помоложе. Но мудак, это верно подметила. Митька предлагал ей, давай съездим, только пальцем покажи, а она в слёзы: нет. Глупая… жалко девчонку.
— Я не против, — хмыкнула злобно. — Где Митьку найти?
— Этажом ниже, — пожала она плечами, — но не советую, нервный он какой-то в последнее время.
— Может, о Тане узнал? — предположила, а она пожала плечами:
— Да черт знает, но лучше не суйся. Пусть мент твой поработает. А вообще, лучше идите-ка вы оба.
— А что спортсмен ее? — спросила, проигнорировав последнее замечание.
Она вдруг присмирела, подобравшись, и уставилась за мою спину. Поворачиваться и проверять кто там совершенно не хотелось, я лишь рассчитывала, что Карев подоспеет прежде, чем мне на голову опустится что-нибудь тяжелое, но время шло, на кухоньке повисло напряжение и становилось тяжело дышать, но ничего не происходило. Когда я почти решилась, женщина отпрянула, а в мои плечи вцепились чьи-то руки. Я взвизгнула, оказавшись в воздухе, и проболтала ногами.
— Не тронь, — пригрозила вдруг женщина сурово и показала кулак.
— Не трону, — пробубнил Толя, а я обмякла, опустив голову.
Он поставил меня на пол, а я развернулась, все так же изображая смирение. Протянула к нему руки, он раздраженно выдохнул, присел и перебросил меня через плечо. Когда мы вышли в коридор, я задрала голову и увидела хмурого Карева, смотрящего на нас с руками в карманах.
— Порядок? — спросил он сквозь зубы, а я ответила тихо:
— Да, — и повесила голову.
Едва мы вышли во двор, я услышала глухие удары, разносящиеся в ночной тишине, потом звук бьющегося стекла, доносящиеся из-за дома. В голове мелькнула догадка, Толя затолкал меня на заднее сиденье своей машины, с силой захлопнул дверь и прежде чем выехал со двора, демонстративно прокатил меня вокруг дома, чтобы я воочию смогла убедиться, что будет, если я ещё раз притащусь сюда: над машиной Карева старательно работали пятеро мужчин с битами, разводными ключами, а один даже с ломом.
Я заплакала злыми слезами и прошипела:
— Так нельзя, — он проигнорировал меня, лавируя по дороге, зная каждую яму, каждую кочку. — Нельзя! — заорала, пихнув его в плечо.
— Не переживай, — отозвался ехидно, — его не тронут. На этот раз.
— Что ты о себе возомнил?! — возмутилась, переместившись на заднем сиденье так, чтобы видеть его профиль. — Кто ты такой, чтобы указывать мне?! Я не твоя игрушка! Слышишь?! Ты! Чурбан бесчувственный!
Я кричала, расходясь все сильнее, продолжая толкать его в плечо со всей силы, но он молча ехал дальше, постепенно удаляясь из города, пока не мелькнул знакомый супермаркет, а я взревела:
— Да ни за что! Я не буду сидеть в этом доме больше! Хватит! Найди себе другую куклу и измывайся! Останови! — он свернул на просёлочную дорогу, а я рванула дверь, на полном серьезе собираясь вывалиться в сугроб.
— Да твою мать! — рявкнул, останавливаясь, и успел ухватить меня за ногу, втащив обратно. Вышел, пересел назад и сказал хмуро: — Закрой дверь, — продолжая держать меня.
— Тебе надо — ты и закрой, — ответила язвительно и поправила задравшуюся куртку.
Он дернулся, привстав, а я прикрыла голову и лицо руками. Ничего не произошло, дверь по-прежнему была открыла, я выглянула и увидела его нависшим надо мной с пустым взглядом. Пошевелилась, он как будто очнулся, закрыл дверь и сел, приподняв меня.
— Как тебе пришло в голову заявиться туда? — спросил спокойно, а я нахмурилась:
— Как узнал?
— Позвонили, — ответил неохотно.
— Кто?
— Не важно. Отвечай.
— Митька?
Он устало потёр глаза и положил руку мне на щеку, проведя большим пальцем по губам. Аккуратно притянул к себе и поцеловал, так непривычно нежно, что у меня свело все внутренности. Отстранился и запустил руку в мои волосы, шумно выдохнув.
— Грубость и принуждение тебя только подстегивают, попробуем по-другому. Я тебя прошу, не лезь. Не приезжай в автосалон, где каждый только и ждёт удобного момента, чтобы намотать твои волосы на кулак и раздвинуть ноги, причём, твое согласие скорее твой личный выбор, не мотайся ночами по районам, где прошибут голову и не спросят, как зовут, не выпытывай информацию у своего дружка, которому вообще начхать на всех, кроме себя.
— Я звонила, — промямлила в ответ, а он кивнул:
— Я видел, но был занят. Меня не просто так помиловали, а с условием, что я найду, кто расстрелял наших. И ты не делаешь мою жизнь проще, потому что большую часть времени я трачу на то, чтобы уберечь твою голову. А время идёт.
— Но я же могу помочь, мы договаривались…
— Правильно, договаривались. Что ты сидишь на своей синей заднице ровно и ждёшь меня. А ты что?
— Так синяя, — скривилась в ответ, — сидеть больно.
— Я испробовал все доступные мне методы, — вздохнул в ответ, — последний — доехать до того дома, растопить печку и закрыть тебя там, заколотив двери и окна. Заедем за продуктами, поставлю ведерко в углу, дров, разберёшься. Недельку протянешь, а там уже и я вернусь.
— Если тебя не убьют, — буркнула недовольно, а он невозмутимо пожал плечами:
— Тогда ты будешь умирать медленной голодной смертью.
— Странный у тебя способ уберечь…
— Так я для себя берегу, а если труп — какая разница? Так не достанься ж никому, — я фыркнула, а он улыбнулся.
— Ты обещал советоваться. У меня мысли есть.
— Уверен, в твоей блондинистой голове чертова прорва мыслей, но неужели ты думаешь, что в моей — пусто? И информации побольше твоего.
— Думаю, у меня есть кое-что, чего ты не знаешь, — заявила нахально.
— И что же?
— Не хочется говорить просто из вредности, — призналась, заглянув ему в глаза.
— Я не считаю тебя своей игрушкой, — сказал серьезно. — Глупой тоже не считал, до сегодняшнего дня. Мотивы мента понятны, надеюсь, разбитая тачка заставит его задуматься, а у тебя какая цель? Сыграть в ящик?
— Сначала я просто хотела помочь, — поморщилась, а он ухмыльнулся:
— А потом? Азарт?
— И любопытство, — вздохнула понуро, а потом сверкнула глазами и лукаво улыбнулась: — Будешь хорошим мальчиком и я поделюсь мыслями.
— Буду плохим и ты все выложишь, — шепнул на ухо, попутно расстегивая мою куртку и запуская руки под свитер.
Убийца — дворецкий
— Твоя взяла, — выдохнула, уткнувшись носом в его плечо и продолжая сидеть верхом. Он похлопал меня по заднице и буркнул:
— Сначала слезь, мозги отключены, работает все остальное.
Я начала торопливо одеваться, он справился быстрее и пересел за руль, сдавая назад на шоссе. Когда я перебралась на переднее сиденье, мы уже ехали в сторону города.
— Пообещай, что не будешь злиться, — начала осторожно, а он недовольно прыснул:
— С таким заходом я уже начал. Выкладывай.
— Зря тачку Карева разбили, я жду от него информацию и теперь могу не дождаться.
— Притащит в зубах виляя хвостом, — процедил презрительно. — Информация на тему?
— Один ординатор слишком хорошо считает, — хмыкнула и кратко пересказала нехитрые подсчеты. — Скорее всего, чья-то родня.
— А на квартиру к Таньке на кой хер потащилась?
— Понять, кого она могла подбить на свою авантюру.
— Поняла?
— Да. Емельянова.
— Сама соловьем пела перед Абрамцевым, что он не при делах.
