После того, как убрали со стола, папа предложил посидеть немного на веранде. Я сделала всем еще по чашке чая, сама закуталась в плед и с ногами забралась на мягкий диванчик. Как в детстве. Я боялась, что папа снова начнет допытываться о наших с Князевым отношениях, задавать неловкие вопросы, но этого не случилось. Беседа лилась легко, папа рассказывал о работе, своих пациентах, затем переключился на наше с Женей детство. Надо отдать должное, ничего компрометирующего он не рассказывал, просто забавные и милые случаи, вспоминая о которых у меня тоже появлялась теплая улыбка. В какой-то момент я совсем расслабилась и даже задремала, прижимая к себе теплый комочек – Китти.
– Думаю, пора идти спать, – усмехнулся папа, глянув на меня. – Вы занимайте мансарду, а я лягу на первом этаже. Одеяла, белье помнишь где взять, дочка?
– Конечно, – ко мне вернулось беспокойство, и сонливость как рукой сняло. Ночь с Князевым в одной комнате – к этому я готова никак не была.
– Я могу лечь спать в другом месте, – сказал он мне, когда я поднялась в мансарду с бельем. – Скажите только где.
– В том-то и дело, что негде, – вздохнула я. – Не ляжете же вы на диване, когда папа спит за стенкой.
– Вы так нервничаете, нам же не впервой спать вместе. Вы у меня ночевали уже дважды, если не забыли, – Князев произнес это вроде в шутку, но с натянутой улыбкой.
– Помню. Но в одной квартире и на одной кровати – разные вещи.
– Я могу спать здесь, – и он показал на старое кресло-качалку. – Думаю, будет удобно.
– Оно ужасно скрипит, – я толкнула кресло за спинку, и в подтверждение оно издало противный скрип. – Да ладно, поместимся как-нибудь и на кровати. Она широкая. Я нашла два одеяла, так что…
– Соприкасаться не будем, – Князев усмехнулся.
– Именно, – кашлянула я.
Снова в голове всплыл наш поцелуй под яблоней. Может, сейчас спросить? Нет, теперь, в такой обстановке, это будет выглядеть двусмысленно, будто я на что-то намекаю, чего-то жду… Будто мне больше надо. И сам Князев молчит, не вспоминает. Черт, теперь это будет как больной зуб: дергать, пока не найдется подходящий момент, чтобы его удалить, то есть все выяснить.
Я не стала снимать футболку, решила спать в ней. Знала бы, прихватила пижаму! Теплую, закрытую. А так пришлось торопливо стягивать джинсы и со скоростью света нырять под одеяло. Князев этот маневр заметил, снова хмыкнул и стал спокойно раздеваться, словно его лично ничто не смущало.
– Вижу, вас развлекает вся эта ситуация, – заметила я, стараясь не смотреть на его обнаженную спину.
– Ну не печалит точно, – он улегся на другой стороне кровати и тоже накрылся одеялом. – Я давно не был за городом, на даче… Вот и наслаждаюсь моментом.
– А у ваших родителей нет дачи?
– Они живут в Подмосковье в частном доме.
– И вы не гостите у них, не ночуете?
– Крайне редко. У меня хорошие родители, но долго находиться с ними тяжело. Задушат заботой и нравоучениями.
– Неужели хотят вас поскорее женить? – усмехнулась я.
Но Князев ответил не сразу.
– Это уже пройденный этап, – сказал потом.
– Потеряли надежду? – уточнила я осторожно.
– Поняли, что счастье не в этом.
Он говорил загадками, но больше задавать вопросов я не решилась, уж слишком сухим и отстраненным стал его тон. А что, если Князев уже был женат? У него есть дети и вообще куча обязательств… Я никогда об этом не задумывалась, а сейчас вдруг стало нестерпимо интересно узнать о его прошлом.
– Милана… – раздалось внезапно в тишине.
– Что? – мое сердце от неожиданности сделало сальто.
Снова пауза, а следом:
– Нет, ничего, – скрипнула кровать. Князев повернулся ко мне спиной. – Давайте уже спать…
– Спокойной ночи, – прошептала я, испытывая необъяснимое разочарование, и натянула на себя одеяло повыше.
Глава 17
Странно, но этой ночью я все же спала, несмотря на все переживания и близость Князева. Сама не заметила, как провалилась в сон, а проснулась уже, когда рассвело. Князева рядом не было, на его месте, вытянувшись в шнурок, спала Китти. Одеяло аккуратно сложено на краю кровати, сверху подушка. Сам он нашелся внизу, в кухне, вместе с папой. Их приглушенные голоса я услышала еще на лестнице, когда спускалась в ванную комнату, и задержалась у кухни, правда, не стремясь быть обнаруженной.
– Знаешь, я до сих пор виню себя в ее смерти, – говорил тихо отец. – Сам кардиолог, а не смог вылечить сердце жены… Нет ничего страшнее чувства бессилия…
Это он о маме… На глаза сразу навернулись слезы. Зачем он рассказывает о ней?
– Вы же понимаете, что это не так, – отозвался Князев. – Вы сделали все, что могли, поэтому вашей вины здесь нет. И надо жить дальше. Ради себя, ради ваших дочек. Думаю, ваша жена не была бы рада, видя, что вы до сих пор страдаете.
Я ведь говорила ему всегда то же самое…
– Да, – папа тяжело вздохнул, – ты прав… И Милана мне постоянно это твердит, а я вот все никак… Не смирюсь. Ладно, хватит о грустном. Извини, что нагрузил. Поставь лучше чайник, пожалуйста, а то Милана сейчас проснется…
Я на цыпочках прошла в ванную и тихо прикрыла за собой двери. Покажусь им, когда умоюсь и причешусь. Ладно папа, но Князев… Не хочется снова представать перед ним растрепанной, уже который раз…
Когда я наконец появилась в кухне, меня уже ждал там накрытый завтрак. Эта яичница явно была делом рук папы: помидоры и много-много сыра, из-под которого едва виднелись яйца. У Князева же другой «почерк», более изящный, что ли…
– А вы уже поели? – спросила я, присаживаясь.
– Да, давно, ты что-то заспалась, – Князев усмехнулся и показал на пустую чашку.
– Это от избытка кислорода, – отец тоже улыбнулся. – После загазованного города свежий воздух всегда так действует на организм.
– И аппетит от него тоже прорезается? – уточнила я, быстро разделываясь с яичницей. – У меня он просто зверский…
– Может и от него, а может… – папа загадочно потянул паузу. – Я скоро не стану дедом, случаем?
– Нет, – я ответила излишне быстро и резко.
Князев на этот раз тоже не выручил меня, промолчал. Хоть бы в шутку перевел…
Отец заметил наше напряжение и сменил тему:
– Может, яблок пойди пособирай, Милана? Домой возьмешь. Пропадут же. Я себе уже набросал мешок.
– Да, сейчас схожу.
Я не стала это откладывать и сбежала из-за стола при первой возможности. Китти увязалась за мной и первая выскочила на крыльцо. Ступеньки у нас невысокие, поэтому она благополучно преодолела их сама, только на последней почему-то остановилась.
– Ты чего? – пожурила я, спускаясь за ней следом.
А она вдруг выгнула спину и зашипела, совсем как взрослая кошка.
– Что такое? – я проследила за ее взглядом – и сердце от страха подскочило к самому горлу. Прямо у крыльца, свернувшись клубком, лежала гадюка.
Я ужасно боялась змей, поэтому не сдержала визга. Сама удивилась потом, насколько пронзительным и громким он у меня вышел.
На крик мгновенно выскочили мужчины.
– Что случилось? – Князев оказался рядом первый, встревоженный, но собранный.
– Гадюка! – я дрожащей рукой показала на змею, которая уже начала отползать сама.
– Осень, они скоро в спячку впадают, ищут места… Валентина, соседка, жаловалась, что их больше стало, – сказал папа. И начал громко хлопать. – Они шума боятся, – пояснил потом. – И крика твоего тоже испугалась, видимо, вот и убегает.
– А я ведь могла на нее наступить, – я попыталась унять дрожь в голосе. – Если бы не Китти… – я подхватила котенка, прижала ее к себе. – Она первая увидела, зашипела…
– Предупредила, – улыбнулся Князев, щурясь от солнца и поглядывая на меня.
– Можно сказать, спасла, – я тоже нашла в себе силы улыбнуться. – Только теперь боюсь идти за яблоками. Гадюка как раз уползла в ту сторону.
– Идем вместе, – сказал папа, прихватывая грабли. – Я с ней разберусь, если увижу.
