– Вера, ты как себя чувствуешь? – беззастенчиво спрашиваю я, подойдя ближе.
– А что случилось? – взволнованно произносит отец, переводя взгляд с Веры на меня.
– Да ничего… Ей ночью немного нездоровилось. Вера, давай я тебя домой отвезу? А Настеньку я заберу из садика, ты мне только объясни, куда ехать?
Мне плевать на окружающих: их перешептывания и липкие взгляды, недоуменный – Макара, любопытный – папы… Не помню, чтобы когда-то было настолько плевать… Я даже на приветствия Джо и Димы не ответил.
– Артем, все хорошо. Я пришла получить работу, – цедит Вера, высверливая во мне дыру взглядом. – Если позволишь, я займу место рядом со своим парнем.
Вера демонстративно поднимается с места и дефилирует к столу, за которым сидит Макар… Ее провожают как минимум две пары заинтересованных мужских глаз…
Вера.
Пожалуй, единственным человеком в зале, сумевшим сохранить непринужденный вид, является Вячеслав Олегович. Он даже бровью не ведет, когда мажор подскакивает ко мне со странными предложениями. Верите, у меня глаза на лоб лезут от его вопроса в лоб: «Как ты себя чувствуешь, Вера?». Минутой раньше обзывал грязными словами, а сейчас вдруг проявляет беспокойство. Лживое, неискреннее волнение… Напускное… Первое, что мне хочется сделать: набрать в рот побольше слюны и смачно плюнуть обидчику в лицо. Но я усилием воли сдерживаю рвущихся на волю волков – обиду, ненависть, злость. Прячу их в клетке благоразумия и воспитанности и запираю до поры до времени на замок…
– Артем, я пришла получить работу. Если позволишь, я сяду со своим парнем.
На нас косятся все присутствующие в зале. Но больше всех мажор… Высверливает во мне дыру взглядом, умело сдерживая истинные чувства. Господи, я запуталась… Порой он кажется мне нормальным парнем, способным что-то чувствовать. Но как только я начинаю верить его поступкам, словам и… взглядам, все переворачивается вверх дном. Вот как сегодня! Зачем он подошел ко мне сейчас? Если я смешная и фриковатая Каланча? Не побоялся мнения окружающих, наплевал на моих ухажеров?
– Давайте начинать, – бесцветно произносит Вячеслав Олегович. – Верочка, я хочу представить своим партнерам тебя. Вера… она… Замечательная молодая женщина, трудолюбивая, умная, целеустремлённая. Красивая.
– Ну зачем вы… Спасибо вам, Вячеслав Олегович.
– Пап, зачем ты смущаешь Веру? – протягивает мажор.
Ну-ну… Вот и лезут наружу истинные чувства. Зачем тогда подходил при всех? Напоминаю себе старуху Шапокляк – брюзжащую и противную.
– Я говорю правду, сынок. И еще она потрясающий переводчик. Я удостоверился в ее способностях к языку. Я хочу предложить Вере Станиславовне работать на нашу фирму удаленно. Переводить договоры с иностранными поставщиками, сопровождать сделки. Жду решения совета директоров.
Я не знаю, что сказать… Минутой раньше я планировала вежливо отказаться от любых предложений и покинуть офисное здание. Или согласиться работать на этого… Дмитрия Ремизова, не сводящего с меня взгляда. Внезапно застиранная футболка кажется уродливой, а сама я неуклюжей и смешной… К щекам приливает предательский румянец, голос садится от волнения. Прочистив горло, отвечаю свекру:
– Спасибо за предложение. Но у меня есть некоторые условия.
– Какие же, Верочка? – ласково произносит Вячеслав Олегович.
– Меня устроит трудовой договор до сентября. После… Из-за некоторых обстоятельств… В общем, я не хотела бы иметь дело с вашей фирмой и вашей семьей.
В зале повисает вязкое молчание. Совсем не как мед, нет… Как тина или жирная грязь. Макар с победоносным видом сжимает мою ладонь, а с лица свекра вмиг стирается краска. Артем уныло опускает голову, Джозеф покручивает в руках ручку.
– Хорошо, Вера. Это твое право, – надломлено говорит он, а я себя чувствую последней сволочью.
– Я очень вам благодарна, Вячеслав Олегович. Вы единственный, кто относится ко мне искренне и… по-доброму, – бросаю неосторожный взгляд на понурого мажора.
– Ну что мы о грустном? – тушуется свекр. – Я сейчас вызову начальника отдела кадров, составим трудовой договор. Все ведь может измениться, да, Вера? Да, Макар? – неожиданно спрашивает он. – Когда идете на фестиваль?
– Послезавтра, – улыбаясь, отвечает Макар.
– Кто знает, может, Верочка захочет у нас работать на постоянной основе? Как думаешь, Джозеф?
– Ессс, сэр, – с сильным акцентом отвечает Джозеф. – Мисс обещать мне свидание. Я жениться хоть сейчас, Вера.
Господи, только этого мне не хватает! Давай, Джозеф, ты мне еще предложение при всех сделай.
– Решила, в чем идешь на фестиваль? – не унимается Вячеслав Олегович. – А Настеньку с кем оставишь?
– С Розой Петровной. Я и договорилась уже. И наряд у меня… есть, – отвечаю, вспоминая, что заказанный Артемом комплект придет сегодня. Не удивлюсь, если мажор аннулирует заказ. Тогда я не буду долго думать над костюмом – надену платье с подсолнухами.
– Надо же… А я думал, Артем посидит, – от взгляда отца мажор, как будто скукоживается. Втягивает голову в плечи и молчит. – Ладно, молодёжь, давайте перейдем к подписанию. Кстати, Вера, я привел тебе еще одного клиента – Дмитрия Николаевича. Он только начал работать с иностранцами, поэтому очень нуждается в переводчике.
Секретарь приносит поднос с кофе и мягкими булочками, а мой живот мгновенно срабатывает приступом урчания. Ну какое позорище! Мало того что пришла, одетая, как оборванка, да еще и голодная…
– Верочка, попробуй булочку из соседней пекарни, – как будто читая мои мысли, говорит свекр.
Ну как тут отказать? Конечно, я беру угощение и жадно в него вгрызаюсь. А потом чуть не закашливаюсь, увидев цифры прописанной в договоре заработной платы. Куда там супермаркет с его прожиточным минимумом!
– Устраивает оклад? – интересуется свекр.
– Да, более чем. Вы будете присылать документы на почту? – сдерживая восторг, отвечаю я.
– Да. И Дмитрий тоже. Да, Ремизов?
– Да. Вера Станиславовна, наш холдинг готов платить вам такой же оклад. Договор я пришлю на почту, или… Можем пообедать где-нибудь и обсудить все лично, – Ремизов облизывает нижнюю губу, как будто этим обедом буду я.
– На почту. Я оставлю ее Вячеславу Олеговичу. Извините, у меня заканчивается обеденный перерыв, мне ехать пора.
Свекр кивает, мужчины прощаются со мной и провожают внимательными взглядами. Интересно, что они думают? Что моя майка старая, а на ногтях нет лака? Что? Я уже сама не понимаю, кому верить? Своему сердцу, глазам или поступкам. Бреду по мраморному коридору, боясь опоздать на работу.
– Вера! – за спиной слышится голос Артема и его уверенные шаги. – Вер, постой.
Запыхавшийся, румяный, голубоглазый… До черта симпатичный, высокий и такой… В другой ситуации я сказала бы родной. Или в другой жизни. Но у нас ее нет…
– Только быстро, мажор, я спешу.
– Вер, ты какая-то… Я чем-то обидел тебя? Мне казалось, что…
– Тебе показалось. Что ты хотел, Артём? – стараюсь не смотреть на него. Потому что так больно… Горько. Кажется, подниму взгляд и захлебнусь слезами.
– Вера, я хочу забрать Настеньку из садика. Предупреди воспитателя, пожалуйста. А ты отпросись с работы и поезжай домой, ладно? – Артем взмахивает рукой и касается ладонью моей щеки. Трогает подушечками пальцев лоб, виски, оглаживает щеки…
– Артём, что ты делаешь? – отстраняюсь от него, как от чумного.
– Проверяю, есть ли у тебя температура. Вер, это не шутки. Так какой садик?
А, может, испытать его? Пусть заберет дочь из сада, интересно, справится? Смотрю на него длинную минуту и отвечаю:
– «Росинка», на Ленина. Группа «Дюймовочка» на втором этаже. Я скину тебе в сообщении номер телефона и имя воспитателя. Если что-то случится, мажор, я тебя убью, – шиплю змеей.
– Все будет хорошо, – широко улыбается он. – Кстати, Вер. Курьер доставил наряд, я вечером привезу его домой. И белье… Я выбрал на свой вкус.
