Теперь Сергей Иванович немного побледнел.
— Вы отдадите их похитителям?
Было бы что отдавать. Губы невольно растянулись в кривой грустной ухмылке.
— За Кристину я все готов отдать. Но у меня есть одна новость, которая, думаю, вызовет у вас противоречивые чувства. Можете радоваться, Сергей Иванович, тюрьма вам больше не грозит — бумаг нет.
Брови Калашникова вопросительно поднялись.
— Это правда?
— Да, в тот день Кристину выпускали из Сизо… я спешил, да и, честно сказать, не знал, что делать с этими чертовыми бумагами, а потом, в общем, мне было не до грязного компромата вашего верного друга, поэтому засунул документы в расщелину старой яблони. Затем мой коллега, неправильно интерпретировав информацию, решил проявить бдительность и посадил меня в каталажку. Придурок! Пока я там куковал, дом сожгли, огонь перекинулся на сад.
По холеному лицу Калашникова пробежала тень облегчения. За такую реакцию который раз захотелось дать ему в челюсть. Тоже мне, папашка.
— Теперь у меня нет бумаг, но думаю, похитившие Кристину люди в это вряд ли поверят.
После моей фразы мысли о дочери пришли-таки в голову главного архитектора города, поскольку в его взгляде появилась растерянность.
— И что теперь делать?
— Слава богу, я не совсем потерял голову в объятьях вашей дочери и бегло просмотрел содержимое конвертов. Самый явный человек, которому очень нужно, чтобы документы не стали достоянием общественности — Новиков Павел Александрович.
Имя звучало на всю область. Глаза Сергея Ивановича потрясенно расширились. — Нет, он бы не стал похищать Кристину, у нас с ним приятельские отношения.
Криво усмехнулся.
— Если вы, спасая свою шкуру, отдали Кристину своему хорошему другу-садисту для услады, то другие люди ради сохранения свободы да политической карьеры могут пойти намного дальше. На приятельские отношения уж точно наплюют с высокой колокольни. И вы должны знать, с кем был связан Новиков в девяностые годы.
Щеки Сергея Ивановича побагровели, опять задел его за живое. Правде всегда тяжело смотреть в глаза.
— Я ничего не знал о том, что Роберт шантажировал Кристину. И вообще, он сам толкнул меня на эту аферу, будь она неладна, без его прикрытия я бы никогда не решился. Роберт говорил, что сразу же уничтожил все бумаги, которые имели отношение к той истории.
Эх, сказать бы ему пару ласковых… Внезапно другая мысль пришла в голову.
Остальные люди, возможно, тоже не знали о существовании компрометирующих документов. Иначе вряд ли Швец, при всей его хватке и высокой полицейской должности, прожил бы так долго живым и здоровым. Новиков не тот человек, с ним шутки плохи, он бы не стал сидеть спокойно, зная, что в любой момент нелицеприятные факты его жизни могут выплыть наружу. Ведь вычислить, где бумаги, в принципе, не составляло большого труда. Что-то тут не так. Почему только после смерти этого старого волчары все засуетились?
— Вдруг это не Павел Александрович?
Черт… Кристинкин отец отвлек меня от размышлений, а ведь показалось, что я нащупал что-то серьезное.
— Если не Новиков украл вашу дочь, то мне придется хорошенько поднапрячь мозги, вспоминая, кто еще фигурировал в тех документах. Но время… Мы упустим время…
— Чем я могу помочь? — слава богу, «любящий папочка» вспомнил о своем отцовском долге.
— Мне нужно поговорить с Новиковым.
Сергей Иванович посмотрел на золотые часы, которые украшали его запястье.
— Сейчас четырнадцать тридцать. Он скорее всего на рабочем месте в администрации.
Млять, млять, млять…
— Удостоверение Следственного комитета мне не вернули. А просто так в здание администрации вряд ли удастся попасть. Нет, пожалуй, если начать махать пистолетом на вахте, меня, может, и пропустят, но думаю, до кабинета заместителя мэра города я, скорее всего, не доберусь. Застрелят на подходе.
— Это не проблема, у меня в мэрии полно знакомых.
— Сергей Иванович, действовать надо быстро и решительно. Вам в том числе. Вы должны понимать, мы идем туда не чай пить. Оружие есть?
Калашников снова побледнел. Не лучшего напарника я себе выбрал, интеллигент хренов.
— Есть травматический пистолет…
— Годится.
Вскоре мы уже подъезжали к зданию, где работал Новиков Павел Александрович. Через турникет охраны прошли без проблем. Сергей Иванович лишь величаво кивнул в сторону меня: «Этот — со мной».
Что ж, побудем «этим». Мне абсолютно все равно, как называться, лишь бы побыстрее высвободить мою темноглазую девочку. Надеюсь, я не ошибся в своих умозаключениях и за этим похищением действительно стоит Новиков. Кабинет заместителя мэра мы отыскали довольно быстро, что неудивительно, Калашников тут бывал неоднократно. Ну да, приятельские отношения ведь.
Вошли в приемную. Удача нам сопутствовала, кресло секретарши пустовало. Но в приемной сидел здоровенный бугай и со скучающим видом что-то высматривал в своем смартфоне. На нас он обратил внимание слишком поздно. Вскочил с кресла, руки нырнули за пояс. Там, наверное, находился пистолет, но я был первым и точным ударом в солнечное сплетение отправил громилу отдыхать в угол комнаты. Получилось немного громко. Павел Александрович мог услышать. Наклонился, вытащил травматическое оружие охранника.
— Свяжите его хорошенько, закройте дверь приемной, чтобы никто не мог войти из коридора, — бросил я более чем растерянному от моих варварских методов Калашникову.
— Да что вы себе позволяете…
— Бегом, Сергей Иванович, бегом.
Черт. Все-таки мы сильно шумели, дверь кабинета заместителя мэра открылась, и появился Новиков собственной персоной.
— Сергей, что тут происхо…
Договаривать не стал, потому что вместо валяющегося в отрубе телохранителя его встретило дуло пистолета, который я позаимствовал у своего иногда слишком бдительного коллеги. Лицо Павла Александровича вытянулось. Глаза старого хитрого лиса забегали, ища выход из этой ситуации. Я быстро преодолел расстояние между нами, и теперь оружие утыкалось ему прямо в лоб.
— Без глупостей, или твои мозги еще долго будут соскребать со стен.
— Кто вы такой?!
— Капитан юстиции, Карпов Владимир Константинович.
По глазам понял — моя фамилия ему была знакома, а значит, Вовчик, в расчетах похитителей ты не ошибся.
— Вместо пяти, я решил встретиться с вами чуточку пораньше. Хотя, думаю, сами вы бы не явились на встречу, прислали бы своих холопов. Где Кристина?!! — заорал я.
— Не понимаю, о чем вы говорите?!
Поздно, мой дорогой заместитель мэра. Глаза тебя выдали, теперь в непричастность Новикова я вряд ли поверю.
— Бери телефон и звони, чтобы через час, нет, полчаса, Кристина была на улице Гоголя, возле магазина «Лента»!! Жива и невредима!
— Гаденыш, ты зря в это ввязался!
— А вы, Павел Александрович, просчитались, похитив Кристину. Думаете, только вы можете действовать методами девяностых? Звони! — грозно крикнул я и взвел курок пистолета.
В дверь кабинета приемной постучали. Млять… да млять же.
— Сергей, — позвал женский голос, — дверь отчего-то закрыта.
Видимо, секретарша вернулась…
У Калашникова дрожали руки, трусливый сукин сын. Помощник из него никудышный, такие, как он, могут только делать вид, что ничего не знают и ничего не происходит вокруг.
Слегка переместился, встал сзади чиновника, пистолет теперь упирался в затылок растерянного заместителя мэра.
— Я стреляю точно, — зашептал прямо в ухо высокопоставленного чиновника. — Давай, скажи ей, чтобы она шла прогуляться.
— Катенька, тут ко мне люди пришли, иди погуляй, золотце, а мы пока поговорим спокойно!
Надеюсь, «золотце» — шаблонная секретарша, ноги от ушей, сиськи, словно два арбуза, и умом особо не блещет. Будет худо, если она догадается… Каблучки зацокали по направлению от двери кабинета.
— Отлично, а теперь звони.
ГЛАВА 18
Мой день рождения. В двадцать четыре года я абсолютно довольна жизнью, а главное, любима и люблю. Да так сильно, что иногда дыхание перехватывает. Родители сегодня устроили небольшой фуршет в мою честь. Я пригласила Карпова, думала наконец-то представить его семье, но у Володи было срочное дело на работе, он не смог прийти. Ну почему меня угораздило влюбиться в мента? Теперь, видимо, постоянное ожидание и волнение — мой удел. Впрочем, ответ на поверхности, ведь он самый сильный, умный, порядочный, добрый, а еще красавчик к тому же. Временами суровый, иногда нежный, и практически всегда готовый в постели отправить меня путешествовать на седьмое небо.
