От усталости пошатывало. Я опять легла. Шестой час уже, а как будто ночь. Рассветет ли? Хоть когда-нибудь…
«Выкидыш», – повторила про себя. Отбросила одеяло. Закинула руку, прикрывая воспаленные бессонницей глаза, да так вдруг и застыла. На обратной стороне век замелькали картинки из прошлого. Одна за другой, одна за другой... Словно кто-то, наконец, соизволил смонтировать давно отснятые документальные кадры.
Во рту пересохло.
Пожар, кровь, гинеколог, боль в животе, воздержание… Вы-ки-дыш.
Наш необузданный животный секс.
И белесые потеки на коже.
Я встала. Закрылась в ванной. Плеснула в горящее лицо холодной воды. Уставилась на себя в зеркало. Я что… Я была беременна? И он решил, будто… А если это и правда так? Ну что, если, правда, наказывают нас за грехи?
И почему мне ничего не сказали в больнице? Это вообще законно?
Может, именно поэтому я изменилась так? Задрав майку, уставилась нездорово поблескивающими глазами на свое отражение. Припухшая грудь. Воспаленные соски…
Умылась еще раз.
Выскочив из ванной, подбежала к дивану.
– Эй! Слышишь? Ну-ка вставай! Ты про какой выкидыш мне тут плел?
Но сколько бы я его ни трясла, Покровский не просыпался. Тогда я как безумная огляделась, схватила первые попавшиеся вещи и выбежала из квартиры. Пофиг было, что этот козел будет делать, когда проснется. Мне надо было выяснить. Прямо сейчас.
Еще не рассвело, когда я подъехала к больнице. Проблема в том, что прием велся в женской консультации, но меня осматривал специалист, приглашенный из отделения. Попасть к нему просто так было непросто. Но, видно, в тот момент небо надо мной сжалилось. Потому как я вдруг увидела ту самую женщину, что мне была нужна!
– Простите, – закричала я, выскочив из машины. – Простите…
– Да? – удивилась она.
– Я Маша. Мария Покровская. Вы меня осматривали, может, помните? После пожара, – затараторила я, внимательно вглядываясь в лицо докторицы. И потому замечая, как она насторожилась.
– Конечно. Вы что-то хотели?
Я кивнула, судорожно соображая, как повести диалог. У меня же не было никаких доказательств, которые я могла предъявить, чтобы обвинить ее в сокрытии фактов! Значит, нужно было импровизировать. Не наезжать в лоб, не сыпать обвинениями, потому как, ясно, она примется все отрицать, а импровизировать.
– Д-да. Понимаете… После выкидыша… Я очень беспокоюсь о том, все ли со мной в порядке. Смогу ли я снова забеременеть? А выносить ребенка? Прямо спать не могу.
– Значит, муж все же решил вам рассказать? – задумчиво протянула женщина.
– Да-да, – часто закивала я, не замечая слез, катящихся по лицу. – М-муж. Все рассказал.
– Вы простите. Так, конечно, нельзя. Но это была его просьба. Он очень переживал о вашем здоровье. И потому мы решили, что будет лучше не зацикливаться на этом.
Как красиво она завуалировала! Не зацикливаться – то есть не знать.
– Он такой. Очень тревожный, – всхлипнула я.
– Ну, милочка. В мужчине это не самое худшее качество. За такого мужа, как у вас, держаться надо. Таких сейчас нет. А что касается здоровья, то все у вас хорошо. Вы молоды. Матка цветущая… Еще не одного ребеночка родите. Даже не сомневайтесь.
Машинально кивнула. Но не сказать, что хоть что-нибудь поняла. Точней, я, конечно, понимала, что прямо сейчас узнала. Неясным оставалось, что с этим самым пониманием теперь делать.
– С-спасибо.
– Ну, я пойду? У меня смена вот-вот начнется.
– Конечно. Спасибо…
Вот только за что? За то, что от меня скрыли правду? С другой стороны, а была ли я к ней готова? В тот момент мне и без новостей о выкидыше хватало стресса. Или…
Я повернулась к машине. Накрыла рукой живот. Прикинула срок. Там… там, наверное, еще даже человечка не было. Так, маленькая козявочка. Моя… Его. Наша. И я бы никогда не узнала об этом. Если бы этот дурак опять не напился и не выложил мне, ничего не соображая, то, что сам же хотел утаить.
Просто с ума сойти. И что мне теперь с этим делать?
Я села за руль, медленно выехала со стоянки и бесцельно покатила вперед.
Могло ли это быть наказанием? Пятьдесят на пятьдесят. Как и все в этой жизни. Не случись пожар, может, сейчас я бы была беременна уже второй… третий месяц? А пожара бы не было, если бы я не переехала. А не переехала бы я, если бы Иван решился предложить мне серьезные отношения. И выходило так, что все бы у нас нормально было, если бы мы просто дали нашим отношениям шанс. Значит, никакое это не наказание. А последствие наших же с Иваном решений. Впрочем, какая теперь разница? Если ничего не вернуть. Если он на нас крест поставил и во всем происходящем выискивал подтверждения тому, что, сделав это, был прав?
В глаза бросилась стильная вывеска кофейни. Присмотрелась – за витриной сидели люди. Значит, заведение работало, несмотря на ранний час. Я припарковалась. Прошла внутрь. Удивилась, что зал уже был украшен к Новому году. Заказала имбирное латте и долго сидела, грея руки о кружку. Домой привычно не хотелось. Но и город давил. Нависал со всех сторон, не давая пробиться свету. Я казалась себе ужасно маленькой. И невероятно глупой. Женщиной без гордости, которая потому ничего хорошего и не заслуживает. Так чему я удивлялась? Как позволяла, так со мной и обращались. А ведь если поразмыслить, вряд ли битый жизнью алкаш был таким уж счастьем. И на такого я хотела положить жизнь? Да нет же!
– Может быть, еще?
– Нет, счет, будьте добры.
А дальше все как-то само закрутилось. Когда я вернулась, Ивана уже и след простыл. Зато когда я забирала ключ, который он оставил у консьержа, взгляд упал на объявление «сниму квартиру в вашем доме». Ни секунды не раздумывая, я вбила номер в телефон и тут же перезвонила. А уже вечером организовала показ квартиры для скоромного парня-айтишника.
– Мне подходит. Когда можно будет въехать?
Тут я зависла. Потому что для начала мне нужно было самой определиться, где жить.
– Через неделю. Устроит?
– Да. Норм. У меня как раз еще до конца месяца оплачено.
На том и сошлись. А дальше я только успевала фиксировать перемены, происходящие в моей жизни.
Переезд. Сдачу квартиры. Расчет аккурат к окончанию второй четверти. И полноценный выход на работу в крупнейший образовательный онлайн-центр. Работа в котором даже в качестве подработки приносила мне столько же, сколько давала ставка физика в школе. О том, как будет выкручиваться Шевцов, кто будет детей доучивать, думать я себе запрещала. Было время, когда я слишком зацикливалась на проблемах других, а о себе почти не вспоминала. Пришла пора поменять приоритеты.
На деньги от сдачи квартиры, подаренной Покровским, оплачивала съем крохотной студии. Мне много не надо было, а так еще и оставалось на психолога, к которому я обратилась. Тоже онлайн. С людьми из прежней жизни встречаться мне не хотелось. Они напоминали о прошлом. Поэтому на всякий случай я пробежалась по телефонной книге и отправила в блок большую часть списка. Я бы и номер сменила с радостью, если бы на нем столько всего не было завязано. От бюрократии до потенциальных учеников, которые и теперь меня находили благодаря сарафанному радио.
Словом, в Новый год я вошла обновленная. И только один человек из прошлого перекочевал со мной в новую жизнь…
– Маш, ты уверена, что этот динозавр залезет в духовку? – крикнул Паша, с сомнением глядя на огромную индейку, которую я почти сутки вымачивала в клюкве и специях.
– Запихнем! – решительно кивнула я.
– А если нет?
Паша игриво поймал меня за руку и притянул к себе.
– Никаких если. Нам надо ее зажарить.
– Давай лучше я тебя отжарю, а? Такая ты аппетитная, раскрасневшаяся…
– Ага! Взмокшая и вонючая.
– Кто вонючий? Ты? – Паша провел носом по моей щеке. – Пахнет пирогом.
– Очень сексуально, – закатила глаза.
– Очень.
– Паш, ну блин… Уже за стол надо садиться. А-а-ах.
За стол мы сели на полчаса позже. Я улыбалась. Пашка бросал на меня сытые взгляды.
