хамка! И я вам ничего не должна приносить! Расселась тут… без году неделя! Жду не дождусь, когда тебя за твою наглость уволят!
В этот момент дверь в кабинет Орловского приоткрылась, но сам он, видимо, услышав наш диалог, передумал выходить. Крапивина же, стоя к кабинету спиной, этого не заметила…
Что ж, прекрасно! Включаем лучшую в мире помощницу Босса! Я не собиралась облегчить Орловскому путь к моему увольнению.
– Зря вы так, Кира Ксантьевна, – сказала я с гордым, но раненым чувством достоинства. Чуть слезу не пустила, поднимаясь из кресла. – Я же к Максиму Богдановичу со всей душой! Со всем профессионализмом и заботой! Да если каждый в офисе станет к нему каждые пять минут за советами бегать – он же, бедняжка, здесь до ночи сидеть будет! Дела неотложные решать! Заболеет еще от старания… коклюшем! Кстати, вы не думали сменить парфюм? Кхе-кхе!
– Кира, она права. Кое-кто из нас заметно злоупотребляет вниманием Максима. И это явно не я, – в приемную вошел молодой мужчина азиатской наружности – директор по маркетингу и связям с медиа, Минджи Хон.
Я уже успела с ним пару раз пересечься в приемной и в коридоре, но после случая с корейцами, оставалась к его улыбке равнодушна.
– Геля, я могу пройти в кабинет к Максиму? – спросил он, словно мы на короткой ноге.
Я села в кресло и вернула пальцы на клавиатуру.
– К Максиму Богдановичу, – ровно заметила.
– Э-м, точно. Так он свободен? Можно к нему?
– Нет, – ответила, – Вы не записывались! Я не вижу вас в списке блиц-визитов. Вернитесь в свой кабинет и следуйте новым правилам. Надеюсь, вы о них помните?
– Гельятина, перестаньте, – Хон обошел раскрасневшуюся Красавину и приблизился к столу. Опустил на столешницу руку и наклонился, вторгаясь в мое личное пространство. – Эти ваши правила совершенно дикие, как в казарме. Нельзя ли их, хм, смягчить для членов управления?..
– Нельзя.
– Вы шутите?
– Она издевается! – высунула нос Крапивина. – Минджи, скажи что-нибудь!
Сказать что-нибудь Минджи Хон точно хотел и прямо сейчас, но, видимо, не предназначенное для женских ушей. Однако Какашковна уже вцепилась в коллегу требовательной хваткой, он открыл рот… но получил от меня водой из пульверизатора сначала в руку, а потом в лицо.
А нечего на меня давить!
Я вскочила.
– Брысь! Два шага назад и сели на диван, быстро!
Кажется, мужчина опешил от моей наглости. Во всяком случае отшатнулся и распахнул глаза, разрез которых вдруг из азиатского стал вполне себе европейским.
Мы все стояли, когда из кабинета Орловского неожиданно послышался громкий смех. Одновременно раскатистый и легкий.
Дверь в кабинет захлопнулась, но Хвостатый за ней продолжал нагло ржать, долго и с удовольствием, пока постепенно не затих. После чего взял паузу, откашлялся, распахнул дверь в приемную и произнес глухим, серьезным тоном:
– Минджи, Кира – зайдите ко мне.
– Слава богу, Максим! Ты должен эту нахалку уволить! Она невозможная! – затарахтела Крапивина, пробегая мимо. – Она не пускала меня к тебе!
– Максим, какого черта твой секретарь себе позволяет? Она облила меня, как фикус! – возмутился мужчина. – Надеюсь, не удобрениями?
Вот сейчас меня точно уволят.
– Геля?
– Да, Максим Богданович?
– Позвоните моему отцу и скажите, что благодаря моему секретарю у меня сегодня случилось на редкость плодотворное утро. Так что я вырвусь после работы на час и поужинаю с ним.
– Х-хорошо.
Странно. И почему он выглядит таким довольным?
А как же сражение за рабочее место?!
***
Время обеда в «Империал-КУБ» проходило так же, как в любом другом офисе города – на целый час кабинеты и коридоры агентства пустели, мониторы выключались, а сотрудники расходились по своим делам. Кто-то успевал оббежать «Галактику» и закупиться, кто-то посетить тренажерный зал, ну а кто-то использовал время, чтобы пообедать в одном из имеющихся в бизнес-центре кафе или ресторане.
Я относилась к последней категории людей, которые считали, что обед – это самая важная часть рабочего дня. И за четыре года работы в «Регина-Стайл» успела облюбовать несколько симпатичных мест, где вкусно кормили.
С тех пор, как я сменила работу, прошла всего неделя, и забыть об этих местах я еще не успела, а потому откровенно страдала от того, что не могу нормально поесть, довольствуясь кофе и бутербродами.
Наступил новый рабочий день, за ним время обеда, и Орловский привычно покинул кабинет, с кем-то созваниваясь по телефону. В приемной стало тихо, часы показывали одну минуту второго… и я не выдержала. Наплевав на все риски быть узнанной, встала с кресла, взяла сумку и отправилась обедать по знакомому маршруту.
Но, конечно же, прежде закрыв приемную!
Любимым местом обеда у нас с Арнольдом был ресторан «Жизель». Место дорогое и уединенное, не каждому по карману. Мы тоже бывали там редко. Белые скатерти, французская кухня, интимная обстановка в любое время дня, и потрясающий жульен. В общем, мы больше ели, чем разговаривали.
А вот с Мариком мы любили обедать в ресторанчике «Ассорти». Здесь и цены были демократичнее, и людей побольше. А кухня такая, что пальчики оближешь! Но больше всего мне нравился светлый зал, уютный шум заведения и удобные столики.
В общем, сюда я и пришла. Взбила кудри попышнее, села за свободный столик и заказала салат с теплой телятиной. А на десерт – круассан с белой глазурью.
Марик тоже сидел здесь – обедал в одиночестве за нашим столиком. Наверняка ел отбивную с гарниром, пил апельсиновый сок, втыкая в телефон, и мне взгрустнулось.
Так я и пялилась на друга, вздыхая про себя, что мы не вместе; нанизывала на вилку листья шпината и кусочки мяса, пока не обнаружила, что в двух столиках от меня сидит Максим Орловский.
Мой шеф тоже выбрал местом для обеда «Ассорти», и сейчас сидел в компании незнакомой крашеной блондинки, повесив пиджак на спинку стула, непринужденно поддерживая с ней разговор. (Фу, бабник!). Умело управляясь с блюдом вилкой и ножом, он время от времени качал головой, в отсутствие Крапивиной отвечая улыбкой на смех незнакомки.
Конечно, он заметил меня (мы сидели лицом друг к другу), но что такое субординация, мне объяснять необходимости не было. И я отвернулась. Да и не хотела я ее соблюдать в свое личное время.
Оказавшись за пределами «Империала», мне вдруг расхотелось играть чьего-то секретаря. Поэтому я забыла о шефе и спокойно ела, наслаждаясь обедом и грустя по Марику. С каким удовольствием я бы сейчас обсудила с ним какой-нибудь проект! Или посмеялась вместе над очередной выходкой Аллочки.
А может, зря я ему сказала о личном?
