class="p1">Что, если я ошиблась, и он воспринимает Женьку исключительно как мою младшую сестру? Почему я вдруг решила, что он к ней что-то чувствует? Только потому, что он стал ее избегать?
Это странно, скажу я вам, сидеть в пяти метрах от лучшего друга, видеть его и знать, что он тоже без тебя грустит. Сейчас бы я с Субботой даже единственным круассаном поделилась!
– Гельятина? Простите, место за вашим столиком свободно? Позволите присесть?
Я оторвалась от созерцания темного затылка Марьяна и повернула голову на вежливую просьбу. Точнее, подняла.
Рядом с моим столиком стоял высокий и худощавый мужчина лет тридцати с небольшим в твидовом пиджаке, белой рубашке и повязанном на шее оранжевым шелковым платком с красивым орнаментом.
Светлые волосы мужчины были аккуратно подстрижены, но с зачесанной набок челки до подбородка свисал длинный локон. В противовес ему в мочке уха болталась длинная серьга. А у шеи на платке сидела жемчужная брошь.
– Спиридон, кажется? – узнала я знатока моды из творческого отдела. – Простите, не знаю вашего отчества. Садитесь, конечно!
Мужчина расстегнул пиджак и сел. Поднял на стол длинные запястья, показав манжеты с запонками.
– Гвидонович, – представился, протягивая руку, и аккуратно пожал мои пальцы.
– Да вы шутите? – улыбнулась я. – Так вот, оказывается, как звали сына царевны Лебедь.
Лицо нового знакомого смущенно зарделось.
– Думаю, не Гельятине Людовиковне удивляться моему отчеству, – тонко подметил он. – Знаете, я привык слыть оригиналом. Сначала моя непохожесть на других доставляла мне неудобства, но потом я сделал ее своим достоинством. Однако не нужно официальности. Несмотря на то, что перед вами апологет моды и прежде всего историк, я считаю отчество пережитком прошлого. То ли дело легкое: «Луи», «Вивьен», «Коко», – как звучит! И заметьте, сколько в этой легкости заслуженного уважения!
Я согласилась.
– Пожалуй, вы правы. Рада познакомиться, Спиридон.
И что самое интересное, в последнем ни капли не соврала.
У моего нового знакомого оказались светло-голубые глаза, белесые ресницы и тронутые искусственным румянцем скулы. Природа создала этого человека незаметным, но он сделал все, чтобы доказать обществу обратное. Его облик дополняло множество деталей – перстень с агатом, серьга, брошь, запонки, и при этом строгие мужские часы на запястье и классический коричневый пиджак.
Я бы поспорила, что он носит шляпы и зонт-трость.
В общем, передо мной сидела безусловно интересная личность, и я не собиралась этому соседству возражать.
«Регина-Стайл» не занималась рекламой модельного бизнеса, зато «Империал-КУБ» имел солидные контракты с несколькими модельными агентствами. Видимо, за эту сферу и отвечал румяный Спиридон Гвидонович.
К столику подошел официант, и мужчина сделал заказ. Не глядя в меню, попросил принести ему суп с гренками, паровую котлету и молочный кекс. Оказавшись человеком вежливым, он молчаливо дождался, когда его обслужат, съел суп и только тогда решился заговорить:
– Видите ли, Геля, я уже несколько дней хочу вас спросить. После того случая, как вы появились в нашем отделе и подняли волну цунами, меня не отпускает одна мысль…
Я пригубила пенку на латте и отрезала ножом кусочек от круассана. Проглотила.
– О-у, – пожала плечами, – с тренажерами случайно вышло. Спрашивайте.
– Скажите, вы имеете представление, что такое мода? Точнее, стиль в одежде?
Я проглотила еще кусочек, не спеша отвечать.
Так, осторожнее Ангелина. Пока не понятно, куда он клонит. Я знала определение обоих понятий наизусть, но решила обойтись скупым ответом:
– Давайте скажу так: я в курсе, что мода и стиль – это далеко не одно и то же.
– Замечательно! – воодушевился новый знакомец. – Назовите три стиля в одежде не думая! Просто глядя на меня.
– Спиридон…
– Пожалуйста, Гельятина! Это крайне важно!
– А мне кажется, важнее то, что остывает ваша котлета.
Но Спиридон лишь отмахнулся рукой. Мол, не обращай внимание на подобные мелочи.
– Ну, хорошо, – я уступила, вспомнив, что все интересные личности немного странные. – Богема, Преппи, Грандж, – произнесла. – Думаю, они ваша стихия.
– Архитектурные?
– Лофт, Модерн, Хай-тек.
– Города?
– Нью-Йорк, Лондон, Париж. Хотя Нью-Йорку, пожалуй, вы все же предпочтете Милан. Вы неоклассик, Спиридон, до мозга костей. – Я подняла палец и аккуратно показала: – Несмотря на эту брошь!
– Браво! Белиссимо! – Блондин едва не подскочил от радости, похлопав в ладони. – Я так и знал! Как только вас увидел, сразу понял, что мы с вами родственные души! И ваш внешний облик – это вовсе не камуфляж!
Я напряглась. Чуть круассаном не подавилась.
– П-простите? – глухо проговорила. – Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что в отличие от других выскочек, ваш эпатаж, Гельятина – это врожденный вкус и знания! Тонкое восприятие мира прекрасного! Видите ли, я всегда обращаю внимание на ярких людей. Сейчас они такая редкость.
– А я значит, редкая и эпатажная?
– Ну, прежде всего, вы – умная, – вдруг тонко улыбнулся Спиридон и, как ни в чем не бывало, довольный собой, съел котлету.
А я расслабилась.
Если я хоть немного разбиралась в людях, то ждать иголок от этого человека не следовало.
Мы еще немного поговорили о моде, и в конце я снова улыбалась. Спиридон был похож на красивого кузнечика с очками виртуальной реальности вместо глаз – настолько его внутренний мир контрастировал с обычным.
Но я очень быстро вернулась в мир обычный, едва взглянула за плечо блондина и поймала на себе остановившийся взгляд Орловского. Ореховый и заинтересованный.
Молодой мужчина смотрел на меня, но почему-то больше не улыбался. И девушку не слушал. Я это поняла по тому, как она коснулась его запястья, привлекая внимание, а он не отреагировал.
Ай, к черту Орловского! В табун к Кентаврам его! У меня еще оставались десять минут свободы, и я отвернулась.
Марик в это время встал, взял со стула барсетку и направился к выходу.
Выждав пару минут, я попрощалась со Спиридоном и тоже вышла из ресторанчика.
В последние два дня нога меня радовала. Нет, я не перестала ее нагружать, но она каким-то чудом восстанавливалась, и я уже меньше хромала, хотя все еще чувствовала боль, пока шла через торговое пространство бизнес-центра к лифтовой зоне, поэтому не торопилась.
Обед заканчивался, и возле лифтов успел скопиться народ, чтобы разъехаться по верхним офисам. Я была в новом облике, но привычки всегда доминируют в человеке, и, незаметно для себя, подошла к крайнему лифту справа. И так вышло, что вошла в него вместе с Марьяном и еще пятью людьми.
Заметив Субботу, быстро полуобернулась и столкнулась носом с шагнувшим следом за мной Орловским.
Черт, чуть в грудь его не клюнула! Связки в ноге беспощадно взвыли, и я побледнела, проглотив вскрик.
– Осторожнее, Геля! –
