или Майком Симмонсом у меня пропало. Пуф. И все.
Мечта? Я не хотела ее. Только не тогда, когда ей приходилось дергать за ниточки. Только не тогда, когда это зависело от нее самой.
Я так устала быть маминой марионеткой и протеже.
За те месяцы, что я прожила в Монтане, мама ни разу не спросила, нравится ли мне здесь. Она не спросила, нравятся ли мне мои занятия и завела ли я новых друзей.
Когда же я перестану удивляться тому факту, что вся ее вселенная вращается вокруг волейбола и ничего больше?
Маме было все равно, что я поступила в Стэнфорд по собственному желанию после окончания школы. Она просто разозлилась, что я не поехала в ее альма-матер в Небраске. Ее не волновало, почему я отказалась от степени в Стэнфорде, в пользу УШС. Она не спросила, как я приспосабливаюсь к новой команде или новому дому.
Она даже не вспомнила о моем дне рождения.
На глаза навернулись слезы. Когда я перестала быть просто ее дочерью?
— Мне нужно идти. — Прежде чем она успела меня остановить, я повесила трубку. Затем я промокнула уголки глаз и проглотила жжение в горле.
Это был просто еще один день. Двадцатидвухлетие не было таким уж грандиозным событием. Мне не нужны были подарки или вечеринки. Я отпраздную его в одиночестве, съев пинту своего любимого мороженого.
Чья-то рука коснулась моего плеча, выводя меня из задумчивости.
Стиви стояла рядом со мной с легкой улыбкой.
— Прости. Мне показалось, ты слышала, как я подошла.
— О, эм, извини. Я разговаривала с мамой.
— Все в порядке?
— Да, все отлично, — соврала я. — Увидимся дома?
— Конечно. — Она кивнула, отступая назад. Затем она повернулась и направилась к выходу, ведущему на парковку, а я продолжила свой путь по коридору, дыша сквозь боль в груди.
Мой телефон снова зазвонил, на этот раз пришло сообщение от мамы.
Ты повесила трубку, прежде чем я успела поздравить тебя с днем рождения.
Я усмехнулась. Ну, по крайней мере, она не забыла. Это уже что-то, верно? Может быть, это научит ее в первую очередь начинать с важного.
Не то чтобы мама считала, что есть что-то более важное, чем волейбол.
Я скинула рюкзак с плеча и сунула телефон в карман, чтобы не чувствовать, как он звонит. Затем направилась к двери на лестничную клетку.
Учебный центр на втором этаже предназначался для спортсменов. Здесь было тише, чем в главной библиотеке кампуса, и, если спортсмену требовался репетитор, эти встречи проводились не публично, чтобы другие студенты не могли их увидеть.
Это также позволяло тренерам определять необходимое время для занятий, хотя тренер Куинн не соблюдала ни одно из этих правил для нашей команды. Из-за меня ей и не нужно было бы этого делать.
В Стэнфорде я училась на отлично. В УСШ я тоже училась на отлично.
Зал был почти пуст, если не считать двух девушек, сидевших за столиком в углу. Я бросила рюкзак на маленький столик, у которого было всего два стула, и выскользнула в коридор, чтобы наполнить бутылку водой.
— Привет, Дженнсин. — Милли Каннингем, одна из помощниц спортивного директора, прошла по коридору, опередив меня, к питьевому фонтанчику.
— Здравствуйте, мисс Каннингем.
— Милли, — поправила она, откручивая крышку со своей бутылки. — Готова к завтрашней игре?
— Более чем.
Милли заглянула на тренировку несколько недель назад, чтобы представиться. Она руководила большинством программ в департаменте, включая волейбол. С шелковистыми каштановыми волосами и красивыми карими глазами она была великолепна. Я не очень хорошо ее знала — я пробыла здесь недостаточно долго, чтобы хорошо узнать ее или кого-либо еще, — но она показалась мне доброй и искренней. Похоже, она тоже любила свою работу.
Возможно, я могла бы сделать карьеру в спортивном департаменте университета, как Милли. Я не рассматривала возможность стать помощником, но добавила это в свой список возможностей.
— Как дела с учебой? — спросила она, закончив наполнять свою бутылку.
— Пока все хорошо. Мне нравятся мои занятия, и это прекрасный кампус.
Мишн был расположен в долине рядом с горами Мишн. Каждое утро я стояла у окна своей спальни и позволяла себе смотреть на вершины вдали, восхищаясь их красотой. Фотографии на веб-сайте «Штата Сокровищ» не отдавали должного пейзажу.
— Я рада, что тебе здесь нравится, — сказала Милли, отодвигаясь в сторону, чтобы я могла занять ее место у фонтана. — Если тебе что-нибудь понадобится, моя дверь открыта. Увидимся завтра вечером на игре. Удачи.
— Спасибо. — Я помахала ей свободной рукой, когда она повернулась и пошла прочь, сворачивая за угол, который должен был привести ее в кабинет.
Но прежде чем я закончила, прежде чем она ушла слишком далеко, знакомый низкий голос остановил ее.
— Привет, Милли, — сказал Торен.
У меня перехватило дыхание. Я не видела его с прошлой субботы, и сегодня, в свой день рождения, я хотела хоть мельком увидеть это красивое лицо. Один взгляд, и все. Подарок самой себе.
— Привет, — сказала Милли. — Что случилось?
— Ничего. Только что закончил тренировку и собирался съесть бургер. Подумал, не хочешь ли ты присоединиться ко мне. Может, мы могли бы поговорить.
Поговорить. Это прозвучало серьезно. О чем поговорить?
Подождите. Что-то происходило между Тореном и Милли?
Моя бутылка с водой была полна, но я даже не попыталась закрыть крышку. Вместо этого я стояла, как вкопанная, напрягая слух, как ребенок, который не может удержаться от того, чтобы не послушать разговор, предназначенный не для нее.
— О чем поговорить? — спросила она его.
— О субботе.
Что произошло в субботу? В прошлую субботу?
Он же не хотел поговорить с ней обо мне, верно? Он бы не рассказал ей о нас. Нет. Ни за что. Должно быть, что-то случилось. До или после того, как он сидел со мной на своей лужайке?
— Не думаю, что я готова к разговору, — сказала она.
— Вполне справедливо. Но я все
