и ненавидел, — рублю до конца. — Ведь не дурее его. А жизнь не дала возможность продвинуться. В наличие у меня только хорошо работающий мозг — все. Такая себе перспектива, да? Хрен он кому оказался нужен. Я свой внезапный взлет анализировал. Меня бы Степаныч не поставил. Гарин должен был на это место идти, но отказался. Правда почему-то факт предложения поста скрыл. Я случайно узнал. А потом решил, пошли все на хер. Буду рвать из=под себя, пока есть возможность. И знаешь, теория работает. Пашет на неугасаемых батарейках. Никому на хер благородство не нужно. Случай решает многое. Поймал — держи удачу за хвост.
— Считаешь, ты прав?
— Ты меня не слышишь, Ира, — нажимаю голосом. — После всего, что сказал, должна понять почему понесло. Я вот о чем.
Она потеряно улыбается и отводит взгляд. Нервно рвет пальчиками салфетку, комкает. Отрывая, скатывает мелкие шарики.
Мучительно жду ответ. Когда начал рассказывать, пришло облегчение, что вот наконец выскажу все, что так долго болело. Ничего не скрою не утаю и будь что будет. Теперь же чем больше Ириша молчит, тем выше тревожность подскакивает. Поглядываю на жену, пытаюсь понять, но безуспешно.
Как же сложно принять реальность. Даже если ты сам ее испоганил, но опомнился, все равно ждешь чуда. Как маленький ребенок перед отцом, от которого ждет долгожданный подарок. Правда подарка нет, он пропадает. И ты получаешь хрен на палочке. Такая жизнь, мальчик, жри.
— Не нужно ничего менять, Андрей.
Слова страшны. Даже теперь не могу оценить глубину ямы, где оказался. Она бездонна и кишит безнадежностью и пахнет печальной тухлятиной. Признания не перевернули нашу жизнь в обратную сторону. Мимо. Натужные старания мимо.
— Почему?
— Не хочу. У меня тоже есть убеждения, Андрей. Попытайся выслушать. Мне нужны были меха и бриллианты. Связывая судьбу с тобой, я четко понимала наши возможности. Но меня не остановило ничего. Я любила тебя, понимаешь? Больше жизни. Всегда и везде ставила первым. Семену никогда не давала понять, что буду с ним. Да, мы иногда разговаривали. То был просто трёп за жизнь. В подробности его никто не посвящал. Не в моих правилах вмешивать третьи лица. А ты вмешал. Вмешал, Андрей, так или иначе. Прости, но забыть не в силах. Если бы мне рассказали, то возможно сомневалась, но я видела. Это две большие разницы. И еще, Катя просила тебя у меня. Говорила, что у вас есть будущее.
— Что? — не верю своим ушам. — Просила? Что за херня?
— В полиции, — криво тянет улыбку, а у самой глаза сверкают влагой. — Сказала, что я толстая декретница, запустившая себя по полной программе, а она… имеет право с тобой на счастье.
Первое желание встать и мчать в свой город, найти и убить брехушку. Дура идиотская! Пиздливая тварина. Машет грязным языком направо и налево. А я еще и обнял ее потом. Дурак.
— Поверила?
— Конечно! Ты же поверил, что у меня с Сэмом связь была во время большого сидения дома. Что же мне мешало принять слова за чистую монету?
Наш диалог практически не прерывается ни на минуту. Паузы редкие. Спешим сказать многое, будто время отсчитывает последние песчинки.
— Никакого будущего, Ирин. Никакого! Моя выходка в участке преследовала одну цель- позлить тебя еще больше. Типа, ты с Семеновым, и я не один. Ты не ответила, — повторяю мучительный вопрос. — Вы вместе?
Ирина вскидывает голову, полосует тяжелым, но очень печальным взглядом. Сердце начинает стучат медленнее. Это конец. Она не пойдет на примирение. Я знаю. Умею ее читать. Унимаю тряску. Достаю из портфеля бумаги и подписываю. Не говорит ни слова. Только крупная слеза скатывается, но Ирина, упрямо сжав губы, глушит эмоции.
Что ж. У меня осталось последнее оружие.
— Я отберу у тебя дочь.
Поднимаюсь из-за стола, но Ира не дает выпрямится. Ногти с силой впиваются в руку, показываются красные капли. Еще немного и вцепится мне в горло.
— Сэм, я уезжаю!
Врываюсь в дом и мигом взлетев на второй этаж, начинаю набивать чемодан вещами.
Лихорадочно комком набиваю, не успев заполнить один, бросаюсь к другому. Наплевать на все. Продам квартиру, дачу и соберу все деньги, что есть. Не хочу больше никого знать и видеть. Достали сволочи. Сегодня окончательно поняла, Ковалёв в покое не оставит. Будет преследовать и шантажировать дальше. Понимаю, что ни какой суд в мире не поможет ему, четко осознаю, но находиться в условиях неизвестности не собираюсь. Я хочу одного — покоя.
Могу я хоть один раз в жизни потерять самообладание и исчезнуть? Мне они надоели. Все!
— Ирин, ты куда?
— Увольняюсь и уезжаю, — продолжаю комкать вещи. — Слепой? Не видишь?
— Подожди. Давай поговорим.
— Я устала разговаривать, Семён, — придушено ору, боясь разбудить дочь. — Вы каждый свое отмораживаете, забыв обо мне.
— Ты с Ковалевым виделась, что ли? — догадывается он.
В третий чемодан аккуратно ложатся вещи Вари. Останавливаюсь и заглядываю в документы. Визы для нас уже готовы, паспорта тоже, а значит терять время не стоит. Да, я их сделала на всякий случай, но не знала, что этот случай будет таким скорым и быстрым. Собиралась воспользоваться запасным путем позже, а тут такое.
Хочу тишины, хочу спокойствия, надоели качели, надоело, что делят меня, как ценный приз. Пусть провалятся со своей заботой. Резюме отправлено давно и меня одобрили гидом. Думаю, что и сейчас возьмут, потому что с русскоговорящими экскурсоводами там не очень хорошо. А если нет, то найду что-то. И к черту всех! Поживем с Варюшей в Танзании.
— Виделась, — киваю Сэму. — Выслушай меня. Присядь, пожалуйста.
— Ир, не пыли, — предупреждает Семенов. — Подумай сто раз, у тебя жизнь только налаживаться начала.
— Сэм, она и не думала налаживаться. Знаешь, что такое выгорание? — бросаю сборы и присаживаюсь рядом. — Ты не думай, я не неблагодарная. Ценю, что ты для меня сделал, но и ты пойми. Ваша осада попортила все нервы. То, что поддерживаешь, я… Спасибо. Но больше не могу. Дай мне уехать, Семочка. Ни о чем не попрошу больше. Мне нужно продать все в кратчайшие сроки. Помоги в последний раз, прошу тебя.
— Куда ты? — глухо говорит, глядя в сторону.
Опаляет жалость. Но!
Я правда устала кого-то жалеть, кроме себя. Люди, а я? Решаю, что выложу все как есть. Скрывать информацию смысла нет.
— Сем, я хочу уехать в Танзанию. Климат подходит. Варя будет счастлива. Поживу там годика два, пока она в школу не пойдет. Организм подлечим, да и вообще. Ковалев покоя не даст.
